Сергей Демченко - Люди из ниоткуда. Книга 1. Возлюбить себя
Тратили втихаря на Сеть заработанные деньги, слушали выговоры жён за наши бессонные ночи у компов. И следили за новостями и сплетнями, находя друг друга среди помех и флуда хреновой Сети.
Чу! Где-то в мерзлоте Гренландии заложили на вечное хранение семена… Да по телику тут же всё это на весь мир растрепали. Чтоб, значится, знали потомки, где искать клубни и злаки капустных початков! Ага, доберись-ка туда сейчас… Вот удружили, нечего сказать!
Оп-пля! Кто-то, опять же при правительственном пригляде, спешно копает «для государственных нужд» очередной глубоченный бункер, — как сказали, для сокровищницы научной информационной базы. Как забавно… К чему бы это?
А тут вот, тут! Ты гляди, — мимо нашего космического шалашика, оказывается, на днях лениво и величаво, на расстоянии прыжка престарелой черепахи, проплыло НЕЧТО. Да такое огромное!
А увидели-то его, оказывается, уже со стороны ягодиц, когда оно игриво и беззлобно помахало нам на прощание раздвоенным копытцем… Мол, живите покуда. И фильмы, — эти тоже да туда же, ребята! Один страшнее другого, и почти все на тему «Долго ли нам так мучиться и когда ж мы, наконец, все сдохнем?»
А вот ещё фантик: «стайка идиотов под патронажем святого Мошенника настырно зарылась в ожидании «Большого Бабахая» в нору из глины где-то под Псковом»… Что бы это значило?! Массовая шиза или попытка угадать? И хотя их оттуда с завидным упорством и, как всегда, «при активной позиции властей», всё-таки вытравили дустом, лежащих без сил, мы задумались.
Пока их выбивали клиньями, — в раскоряку стоящих, — и выковыривали последних погаными палками с вантузом на конце, — мы что-то взгрустнули в осознании чего-то неизбежного, но потом деловито нахмурились и не по-детски озадачились… Так что же, всё — таки, происходит, хлопцы?! Что за маета? И куда тикать, ежели шо?
И тут уже просто неутихающей чесоткой на теле планеты зашелушилась интересная дата, — «2024»… Ва-ау, как сказали бы по этому поводу ныне все поголовно раса подводников, — англичане… Атланты современности, пионеры пучин, чтоб вам море пухом…
Мы осторожно напряглись, переглянулись. Мы раздолбали Интернет, но — таки разыскали и прочли подобные абсурдные статьи, — от Софоклов сохи и до целых громко — научных предостережений учёных, пугающих друг друга и массы шутками о близком «ауте». И при этом мы старательно делали для всех вид, что просто играем в эту игру, что всё это не всерьёз…
А кто бы попробовал громогласно заявить о своих подобных мыслях, планах и приготовлениях у ворот горисполкома или, скажем, московской больницы Кащенко? Да так, чтобы с размахом, с чертежами, планами и выкладками подмышкой? То-то же.
И мы не стали посвящать всех подряд в нашу маленькую тайну, ибо знали, что после «дня Х» каждый пятачок открытой суши, каждая норка в сухой земле и неучтённая корка плесневелого хлебушка станут поводами для жестокой драки уцелевших умалишённых.
Образно говоря, мы были обречены уподобиться робким мышам. И неизвестно, — выживем ли ныне? Но ещё ранее «выживания» нас надёжно и надолго «подлечат». Для нашего же «блага».
Зато каждую свободную клеточку мозга мы подсознательно напитывали нашими абстрактными и практическими знаниями. А в свободное время мчались на выбранную намётанным глазом весьма удалённую деляночку и бормотали: «Только бы, храни Господь королеву, успеть»…
Излишне грамотным, любознательным и глазастым, пряча глаза, торопливо и на бегу объясняли, что, дескать, все шесть месяцев картошку сажать с лопатой ходили… А вот для уборки свеклы — ну просто позарез понадобились экскаватор и средних размеров бригада рабочих. Урожай, дескать, просто жуть. И без уборки просто погибает.
И что бетон по сотне кубов зараз зарыть в землю — есть наипрекраснейшее средство от вредителей почвы и перхотноголового червя…
Когда запахло жареным и среди более — менее разумных масс пусть редко, но стали раздаваться вопли об опасной близости «небесных самоцветов», мы были почти готовы.
Как ни странно, мы успели. И хотя посылка со вставшим нашей цивилизации поперёк горла «небесным ломом» то ли спьяну, то ли по недосмотру стрелочника привалила к порогу планетарной орбиты куда раньше заявленного, мы успели наполнить кузовки картошкой, набить защёчные пазухи просом, заправить вечный бабушкин примус и укусить с нужной нам стороны пирог снабжения. Когда деньги были ещё деньгами, а не фантиками для растопки печей…
И пока весь мир с задумчивостью жирафа жевал бутерброд, с любопытством и покровительственным видом коронованного дятла глядел на усыпанное звёздами небо, где величаво и красиво плыла навстречу нашим наивным земным мордам под завязку набитая кирпичом «карета безумия», — мы тратили, вновь зарабатывали и тратили всё, что могли, на то, чтобы ОСТАТЬСЯ.
Наши жёны и родные о чём-то догадывались, но списывали на чудачество стареющих полудурков.
И к тому времени, когда порох между размякших ягодиц мира полыхнул нешуточно, и все бесновато подпрыгнули, мы вычеркнули себя из всеобщего реестра, силою и пинками затолкали упирающихся жён и родственников под землю, закрутили болты на стальных дверях и плюнули в сторону пока ещё посмеивающегося истеблишмента.
Зверьку из норы сделать это куда как проще, чем депутату или обременённому кредитами успешному булочнику. Мы напоследок обменялись координатами встреч, точными данными связи с единомышленниками…и нырнули в отнорочек на самых максимально высоких точках своих регионов. И истово перекрестились.
«Холодная вода…Большие города, пришедшие, увы, в упадок навсегда»…
Удар по всему, что не упрятало жирное тело в нору, был поистине ГРОМКИМ…
…Когда старушка Земля отплясалась и оттрясла ветхой грудью землетрясений на похоронах и поминках человечества, когда воды морей и океанов умыли и «причесали» её, уставшую, — пришло время нам высунуть носы.
Тогда мы узнали, что повезло даже не всем из нас.
Связь отсутствовала напрочь. Но тот, кто уцелел, «вышел из-под камня, щурясь на белый свет», другим человеком, — упрямым, решительным и беспощадным. И вот именно тогда, в «эти» дни, мы свели счёты. Мы уже не отдали того, что предусмотрительно создали.
Не отдали и не уступили даже озверевшим, безумным остаткам «порядка», пришедшим самим и в сопровождении свиты в виде ментов и солдатни. Толпе, имеющей на руках табельное оружие, призрак Закона за плечами, и рвущейся к спасению за чужой счёт. На всём готовом, — в водовороте конкретно состоявшейся и объявленной гибели мира.
Они попутно заявились к нам и радостно всхрюкнули в полной уверенности, что мы вот просто так возьмём, да и откроем перед ними створки раковин, накроем им на стол, а сами тихо, гуськом удалимся умирать в пустыню. И уже там, в нашей болотной Сахаре, они вновь приведут нас под растрёпанную тряпку «законной власти».
Мы оказались упорнее, бешенее и злее. Они удивлённо захлебнулись как в нашей застарелой, но расчётливой и продуманной годами злобе, так и в наших прелестно возросших именно в ЭТОМ мире «возможностях».
Я смутно помню те дни среди боевого негодования. Однако мы вместе с теми, кто оказался в моём «гостевом списке», с превеликой охотой выставили им для предсмертного обозрения то, что я предусмотрительно «настрогал» за те последние 10 лет.
Они все, до единого нашего «гостя», остались в этих новых солёных озёрах, в пучинах нового моря, поглотившего со всех сторон Город и плескавшегося в опасной близости от наших ног.
Мы стали в тот день массовыми убийцами, преступниками государственного масштаба, грешниками перед человечеством и Богом. Все поголовно. Но мы не отдали ни грамма из того, что я с таким трудом собирал чуть не половину своей жизни.
Стоя почти по колено в воде, в их кишках и крови во время недолгого, жадного боя, мы потом ещё несколько суток закапывали и жгли на островках суши их презренные тела. А когда на это не осталось больше сил и лишнего топлива, мы просто бросили их на дожде и порывистом ледяном ветру.
Удравшие заранее в горы собаки до сих пор ещё благодарно кланяются нам за то, что были сыты их порченым мясом…
Собаки, собаки… Ну да. Скоро они тоже напомнят о себе. Вероятно, через десять — двадцать дней мы должны иметь массу причин не стрелять в их оскаленные, пока ещё не слишком сведённые голодом морды. Те же менты, только в шерстяных «мундирах». Пока сыты, при хозяйском жёстком кнуте и при будке — не тронут. Но даже самый охлаждённый труп когда-то без мороза превращается в смердящую и текущую лужу яда. А собачки уже откушали нас, нежных. Много отведали, очень много. Хозяева многих стали кормом для их же товарок…
Распробовали они нас, нежных, сверх всякой меры. Выше грани привыкания. И теперь мы для них не «кнут» и не «бич Божий», не страх, не «вожак», — «Альфа-зверь», — и не уважение к сильному. Теперь мы просто добыча. Мясо на прилавке оскудевшей харчами местности. Живое и тёплое. Когда-то мы считали, что собака — лучший друг, и всё такое.
