Вадим Шефнер - Девушка у обрыва
– Если произойдёт взрыв, значит, аквалид – фикция, мираж? – спросил я.
– Нет. Это будет означать только то, что технологический процесс несовершенен. Другие потом найдут верный путь, учтя эту ошибку.
– Дорогостоящая это будет ошибка, – сказал я.
– А что Человечеству далось даром? – возразил Андрей.
Остров был совсем безлюден. Лишь иногда дорогу нам пересекали УЛИССы, идущие по каким-то заданиям. Корпуса, башни, какие-то непонятные строения, уступами идущие ввысь, окружали нас со всех сторон.
Толстые трубопроводы, окрашенные яркой светящейся краской, шли от здания к зданию, то стелясь по земле, то взбираясь на высокие фермы.
– Каким большим стал остров! – сказал я. – И сколько на нём настроили!
– Тут весь земной шарик потрудился, – не спеша ответил Андрей. – А завтра от всего этого, быть может, ничего не останется.
– А когда начнётся опыт? – спросила Надя.
– Не бойтесь, я не прогоню вас с острова на ночь глядя, – улыбнулся Андрей. – Опыт начнётся завтра в десять утра. Вообще-то намечалось начать в два ночи, но пришлось отложить – Нина захворала.
– При чём здесь Нина? – удивился я. – И разве она не эвакуирована на материк?
– Нет. Она захотела быть со мной во время опыта. Поскольку её решение твёрдо, она будет сидеть у дубль-пульта. Всё равно мне нужен Помощник. А так, в случае аварии, мы сбережём чью-то жизнь.
– А много было добровольцев, желающих провести с тобой этот опыт?
– Отбою не было. Замучили меня просьбами.
– Но ведь стоять у этого, как ты говоришь, дубль-пульта, наверно, не так уж просто. Тут, наверно, нужны специальные знания?
– Никаких знаний. Только здоровье, внимание и элементарная грамотность. Не техническая, а просто грамотность. Даже ты, со своей нежной любовью к технике и глубочайшим её пониманием, справился бы с этим делом, – тяжеловесно пошутил Андрей.
– А что с Ниной? – спросил я.
– Вчера она каталась на буере и не рассчитала, налетела на торос. Ушибла плечо. Сидит теперь дома и глотает порошки, а Врача вызывать не хочет. Боится, что тот эвакуирует её с острова. Ну вот мы и пришли.
Мы стояли перед одноэтажным пластмассовым домом, в котором жил Андрей. Не стану описывать вам этот дом – вы все его отлично знаете: там теперь филиал мемориального музея А. Светочева.
Мы вошли. Нас встретила Нина. Она очень похорошела с той поры, когда я расстался с нею. Правда, она была бледна, но и это ей шло. Плечо у неё, видно, болело сильно, но она крепилась. Я познакомил её с Надей. С огорчением я заметил, что они друг другу не понравились. Не то чтоб между ними возникла неприязнь – нет, они просто не нашли общего языка. И даже когда Надя на память продиктовала исправленную мною статью Андрея, Нина нисколько не восхитилась её феноменальной памятью. Сама же статья понравилась и Нине и Андрею.
После ужина Надя сразу же ушла спать в отведённую нам комнату. Нина осталась в столовой-гостиной, а мы с Андреем пошли в его рабочую комнату. Он засел за какие-то чертежи и таблицы, я же принялся рассматривать его альбом с марками. Это длилось довольно долго.
– Иди-ка лучше спать, – сказал я Андрею, – утро вечера мудрёней. И потом есть такая старинная пословица: перед смертью не надышишься. Только не пойми её буквально.
– Ты завтра увези этот альбом с собой, – проговорил Андрей. – Если что-нибудь со мной случится – бери себе. А если всё будет в порядке – верни. Чур, не зажиливать!
– Ладно, возьму, так и быть, – ответил я. – И честно верну. Очень нужны мне твои аляповатые зверюшки!
– От портретника слышу! Бей портретников! – Он вскочил со стула, схватил с дивана подушку и ударил меня по голове. Я схватил другую подушку – и началась катавасия, как в старину говорилось.
– Развозились, как маленькие! – с притворной строгостью сказала Нина, войдя в комнату. – Весь дом трясётся.
– Не мешай, Нина, идёт бой между добром и злом! – крикнул Андрей, принимая мой очередной удар подушкой и пытаясь нанести мне ответный.
В это время кто-то постучал в наружную дверь. Я сразу догадался, что это какой-нибудь механизм: Люди имели право входить без стука.
– Можно, – сказал Андрей, выходя в прихожую.
Дверь открылась, и в клубах морозного пара появился УЛИСС.
– Срочное сообщение, – изрёк он. – В суперреакторе номер три обнаружил неполадку типа альфа триста двадцать один.
– С этим надо обращаться к ЭЗОПу [32], – строго сказал Андрей. – Сколько раз говорил, что вопросы, степень важности которых ниже градации В, меня не интересуют.
– Выслушал. Иду к ЭЗОПу, – бесстрастно ответил УЛИСС и вышел, аккуратно закрыв за собою дверь.
– Удивительно бестолковы эти УЛИССы, – посетовал Андрей. – Горе мне с ними. И когда наконец мы избавимся от этой допотопной техники!
Не прошло и минуты, как наружная дверь снова открылась и в прихожую без стука вошёл другой агрегат. Он был невелик – ростом с десятилетнего ребёнка; за плечами его поблёскивали сложенные крылья.
– Почему вы вошли без стука? – строго спросил я его. – Много воли вашему брату-агрегату дают!
– Мне разрешено без стука, – с некоторой обидой ответил механизм и затем, обратясь к Андрею, сообщил: – Накопление субстрата идёт нормально. Но в главном корпусе, в узле дельта сто семнадцать обнаружил неполадку типа А двадцать один.
– Сейчас иду, – ответил Андрей. – Затем, обратясь ко мне, сказал: – Это ЭРОТ [33] – новинка нашей техники. Ему разрешено входить без стука. А ты не хочешь посмотреть Главный корпус?
– Почему же нет, охотно посмотрю, – с готовностью ответил я, чтобы не огорчать Андрея.
– Я тоже, пожалуй, пройдусь с вами, – сказала Нина. – Похожу – может, и плечо пройдёт.
– Ничего себе способ лечения, – молвил я, набрасывая Нине на плечи синтемовую шубку. – Медицина на уровне шаманов. Тебе надо просто вызвать Врача.
Но она пропустила мои слова мимо ушей – это было в её духе.
Мы вышли из дому на мороз. Красный вращающийся прожектор горел на мачте, и весь остров был залит красноватым тревожным светом. Впереди нас молча шагал странный агрегат со сложенными крыльями. В нём чувствовалась какая-то неприятная самостоятельность, даже самоуверенность.
– Мы отлично знаем дорогу, – сказал ему Андрей, – а вот в Главном корпусе надо включить свет.
ЭРОТ легко оттолкнулся от земли, расправил крылья и полетел. Вскоре в Главном корпусе зажглись окна.
Когда мы вошли в это здание, меня поразила его величина; снаружи Лаборатория не казалась такой большой. Огромный, ярко освещённый зал уходил вдаль. По обеим сторонам прохода стояли какие-то чудовищные машины и сооружения. У приборов, следя за циферблатами, молча стояли дежурные УЛИССы. Вверху, под прозрачной крышей, где переплетались тысячи кабелей и трубопроводов, беззвучно летали два ЭРОТа.
Андрей пошёл в дальний конец зала, и вскоре его не стало видно, он совсем затерялся в этом механизированном пространстве.
Нина подвела меня к столу-пульту, на котором было множество цветных кнопок, и села в кресло.
– Вот здесь я завтра буду работать, – беспечно сказала она. – Буду нажимать кнопки.
– А ты не запутаешься? – спросил я.
– Нет, ведь есть схема. – Она вынула из выдвижного ящика большую, наклеенную на картон таблицу. – Вот здесь всё показано. Ребёнок – и тот не спутает.
Действительно, на таблице были изображены те же самые кнопки, что и на пульте, и указано время, когда надо нажимать на каждую из них.
– А это что за большая красная кнопка?
– Это кнопка критического перепада. Та самая.
– И Ты нажмёшь её?
– Нажму, – улыбнулась Нина.
– У тебя совсем больной вид, – сказал я. – Очень болит плечо?
– Побаливает, – неохотно призналась она. – Но завтра всё пройдёт.
– А если не пройдёт?
– Тогда придётся вызывать Добровольца. Но я всё равно останусь на острове.
Красная кнопка
Утром меня разбудила Надя.
– Вставай, иди завтракать. Я уже позавтракала. Скоро нам надо отправляться домой.
Я встал, глянул в окно. За ночь потеплело, шёл снег. На фоне ярко-жёлтой башни отстойника он был хорошо виден. Уже рассветало, но тревожный красный свет вращающегося прожектора по-прежнему падал на остров моего имени. Было очень тихо.
За завтраком я внимательно смотрел на Нину. У неё был совсем больной вид. Я так прямо и сказал ей об этом, но она промолчала.
– Да, придётся вызывать Добровольцев и выбирать из них наиболее подходящего, – молвил Андрей. – Выбрать такого не особенно трудно – был бы Человек с крепкими нервами.
– А я? – обратился я к Андрею.
– Что ты? – удивился Андрей.
– Я и есть такой Человек. Правда, не слишком технически грамотный, но с крепкими нервами.
– А ты представляешь, как это рискованно? – тихо спросил Андрей.
– Ну представляю… Но почему кто-то другой должен рисковать, а не я? Ведь естественнее пойти на это именно мне. Как-никак – мы с тобой друзья.
