Антон Орлов - Сказки Долгой Земли
– У тебя есть запретный знак на спине? – выслушав, спросила предводительница.
– Нет, наргиянси (госпожа). Могу показать.
Я расстегнул и снял куртку, сунул ее в руки Дэнису (у того слегка дрожали пальцы). Потом стащил свитер. Разделся до пояса. Мне это нипочем – я закаленный.
Удивленные возгласы.
– Это похоже на шрамы, какие остаются от когтей рыщака, – заметила вполголоса одна из кесу.
– Я потом носил куртку из шкуры этого рыщака, наргиянси, – скромно сообщил я.
И начал поскорее одеваться – все-таки холодно.
Судя по звукам, с юга к нам приближалась еще одна группа.
– А у этого человека знак есть? – кесу показала на Дэниса.
– Нет, наргиянси, – соврал я, не моргнув глазом. – Не надо его раздевать, он не привык к холоду, заболеет.
– Тогда вы должны поехать с нами.
– Я могу поручиться, что у него нет знака. Пожалуйста, пропустите нас. Мы же идем вместе, и у меня знака нет, вы сами видели – значит, у него тоже нет, а то бы мы вместе не шли…
– Браво, Залман, блестящая логика!
Услышав этот низкий, с завораживающими интонациями голос, я осекся.
Из чащи на поляну выехала вторая группа. На рослом вороном грыбеле сидел Валеас Мерсмон, Темный Властитель. На нем были куртка и штаны из грубой, местами потертой черной кожи – боевая одежда кесу, и высокие сапоги с посеребренными шпорами. Длинные светлые волосы – предмет издевок карикатуристов антимерсмонианской коалиции – ниспадали на плечи. Непокрытую голову венчал обруч, усыпанный драгоценными камнями – единственное напоминание о том, что перед нами не просто узурпатор, а законно коронованный Весенний Властитель. По обе стороны от него восседали на грыбелях Лайя и Яранса.
Влипли!»
* * *– Знаешь, ты был насчет меня прав, – заметила Сандра, поглаживая двух кошек, серую и трехцветную, примостившихся у нее на коленях.
– В чем? – спросил Залман.
– Ну, насчет того, что я бы адаптировалась и выжила, где угодно. И если я что-то решила – я это обязательно доведу до конца, так что твое выздоровление теперь только вопрос времени, понял?
Глава 13
«Я молча смотрел на них. А что я мог бы сказать?
– Кенелри, передай остальным, что их нашли, – распорядилась на сескаде Яранса. – Пусть возвращаются.
Одна из кесу приложила к губам спирально закрученный рожок, и по Лесу разнесся пронзительный тоскливый звук.
Значит, нас искали! Причем в поисках участвовал сам Темный Властитель… Можно представить, какого переполоха наделал наш зверопоезд, когда примчался вчера вечером в Кесуан! Небось, там решили, что в окрестностях высадился десант лесной пехоты, как минимум батальон.
– Извините за беспокойство, мой Весенний господин, – я наконец-то вышел из ступора. – Можно, мы пойдем?
– Куда? – осведомился Мерсмон.
– Домой.
– Думаешь, дойдете?
– Почему бы и нет?
– И он, по-твоему, тоже дойдет? – Темный Властитель кивнул на Дэниса.
Я не нашелся, что ответить, а Мерсмон спросил:
– Дэнис, у вас есть татуировка с пожеланиями в мой адрес?
– Да, есть, – Дэнис выглядел сникшим, его голос звучал бесцветно. – Залман об этом не знает.
– Вы арестованы, – сообщил Властитель мягко, почти с сочувствием.
– Я сделал ее, чтобы не выделяться среди остальных, и сожалею об этом, – добавил Дэнис.
– Что ж, раскаяние смягчает вашу вину. Однако никто не позволит вам и дальше разгуливать с татуировкой, оскорбляющей верховную власть, так что придется вас от нее избавить.
Дэнис побледнел, но не произнес ни слова.
– Разве я что-то сказал о каленом железе? – словно отвечая на его мысли, усмехнулся Мерсмон. – Связать их.
Разумная мера предосторожности – если бы мне не скрутили руки, я мог бы создать противникам еще какие проблемы! – но по отношению к Дэнису это было откровенное издевательство, совершенно ненужное. Мерсмон бесстрастно наблюдал за действиями кесу с высоты своего грыбеля, похожего на грозовую тучу.
„Ты же читаешь чужие мысли, поэтому должен знать, что Дэнис ни в чем не виноват, – подумал я. – Ни в том, что у него татуировка – словно ты не в курсе, что такое общественное мнение и давление окружающих! – ни в истории с Эфрой…“
– Залман, не „ты“, а „вы“, – холодно поправил Темный Властитель.
Кесу подвела грыбеля, заставила его опуститься на колени и, придерживая меня за локоть, усадила в седло. Я ни разу еще не ездил верхом, но почувствовал, что в седле удержусь, хоть руки и связаны. Другое дело Дэнис – свалится ведь, к удовольствию всей компании! Впрочем, я тут же увидел, что до этого не дойдет: к нему подвели грыбеля под двойным седлом, и позади него устроилась рослая кесу, обхватившая его одной рукой за пояс.
Мы поехали в ту сторону, где вздымался к облачным небесам выбеленный снегом горный хребет. Сначала через Лес, потом по заросшей кустарником пустоши. С востока дул пронизывающий ветер. По приказу Властителя Дэнису набросили на плечи подбитый мехом плащ, это неожиданное проявление гуманности меня удивило. Вообще, на протяжении этого недолгого путешествия обращались с нами неплохо. Около полудня устроили привал, хорошо покормили: горячий кофе с ромом из термоса, магаранский сыр, кесейские лепешки. Руки нам на время обеда развязали, но потом связали опять.
За минувшие несколько часов я более-менее освоился в седле и начал расслабленно покачиваться в такт движениям грыбеля, подражая кесу, так что Темный Властитель даже поинтересовался:
– Когда ты научился ездить верхом?
– Только что.
Он отлично знал, что я не вру.
– Пижон. Тебе специально дали смирного грыбеля. Если попытаешься сбежать верхом, твои кости придется собирать по всему Лесу.
Я не стал с ним спорить: будущее покажет, придется или нет.
Головокружительные горные склоны поднимались уже совсем близко. Мы проехали по каменному мостику через быструю мутную речку. Слева, в долине меж двух отрогов, виднелись какие-то здания, невысокие башни, купола… Я чуть не вывихнул шею, глядя в ту сторону, да и Дэнис, хоть и выглядел безучастным с той минуты, как нас взяли в плен, тоже оживился, настолько его заинтриговала эта картина.
– Это Сегелеу.
Низкий голос Властителя заставил меня вздрогнуть, так что я на секунду потерял равновесие (действительно, пижон!), и Дэнис вздрогнул – но его страховала сидевшая позади всадница.
– Ты и не мог о нем слышать, – я не сразу уловил, что Мерсмон, видимо, отвечает на невысказанный вопрос Дэниса. – Это кесейский город, его существование замалчивается. Свернем, тогда вы сможете посмотреть на него вблизи.
Мы с небольшой группой повернули к постройкам, в то время как основная часть отряда продолжала двигаться дальше по горной дороге. Сегелеу лежал в руинах. Среди обломков, сугробов и голого кустарника торчали приземистые каменные купола, разбитые пирамидальные башенки, фрагмент изогнутой галереи, остатки странных изваяний. Властитель вел себя так, словно мы у него в гостях, и он любезно устроил для нас экскурсию по своим владениям. Причем если в прежние разы он разговаривал со мной, игнорируя Дэниса, то теперь, наоборот, обращался главным образом к нему.
– …Сегелеу был разрушен около тысячи лет назад. Он мог бы стать колыбелью кесейской цивилизации, но вместо этого стал памятником человеческой нетерпимости. Вы оба знаете, что это такое, – Мерсмон взглянул на меня. – Шрамы на лице вызывают нездоровое любопытство, грубые замечания, иногда – насмешки…
Я пожал плечами. Некорректный пример. То, о чем он говорит, не то чтобы редкость, но так на меня реагируют одни дураки, с которыми я и сам не захочу общаться.
– Или шрамы на душе, – теперь он посмотрел на Дэниса. – Их не видно, хотя они постоянно причиняют боль.
Дэнис молчал.
– О том самом, что ты от всех скрываешь, – словно отвечая ему, подтвердил Властитель. – Если окружающие узнают о тебе правду, тебя ждут издевки и грязные оскорбления, поэтому ты старательно прячешь свое истинное „я“.
– Я никому не мешаю, – тихо пробормотал Дэнис.
– Разве ты живешь по-настоящему, если не смеешь быть самим собой?
Я не понимал, о чем толкует Темный Властитель, но видел, что он намеренно бьет по больному месту.
– Тебе двадцать, и впереди у тебя как минимум три сотни лет, поскольку ты принадлежишь к подвиду С. И все это время ты собираешься вести существование жалкой тени среди людей? Ты заранее сдался, отказался жить в полную силу, в двадцать лет наполовину умер.
Дэнис подавленно опустил голову.
„Заткнись!“ – рявкнул я мысленно.
Мерсмон притворился, что „не расслышал“, хотя я заметил, как он мельком на меня покосился.
– Залман к тебе привязан – но не так, как тебе хотелось бы. Тебя постоянно мучает страх, что он поймет, кто ты на самом деле, и, возможно, выгонит тебя, тогда ты потеряешь единственного друга.
