Далия Трускиновская - Феминиум (сборник)
Сильнейший ветер и приливное течение сковали яхту в управлении, оставив только возможность удерживать курс, но никак не поменять. И несло нас прямо на скалы. Перспектива нерадостная, если подумать про отвесность и высоту берега, про буквально кипящую воду у прибрежных камней. В такой ситуации – черт с ней, с гонкой. Втемяшиться бы как-то между пары-другой камней, композитный корпус выдержит, а там уже заниматься борьбой за живучесть, по крайней мере по палубе не будут лететь сбивающие с ног потоки воды.
– Попали – так попали! – прокричал Митрич.
На камни так на камни, подумал я. Обидно – а что делать? Ян Яссон врос ногами в палубу, руками в штурвал, и теперь только от его опыта и чутья зависело – будет ли удачной попытка выброситься на камни и получить шанс на спасение.
В такой переделке «Аркона» еще не бывала – скорость бешенная, потоки воды по палубе – мне по пояс. Впереди пара подходящих камней, между которыми можно вклинить корпус…
Тут-то нас и настигла приливная волна. Яхту подняло над камнями и швырнуло вперед. Мы заорали, поминая всех чертей и их анатомию на пяти языках.
Как-то сразу стало сумрачно, пропали волна и ветер. Небо тоже пропало. Яхта шла по гладкой воде в непонятную темень.
– Что это? – спросил Бруно, глядя вверх. – Куда мы влетели?
– Неприятная штука. Под многими островами такие дырки. Некоторые безопасные, – неохотно ответила Химена.
– Она что же – шириной как весь остров?
– Почти.
Мы включили ночные фонари и увидели себя на краю огромного озера, над которым было с сотню метров воздуха до незримого потолка пещеры.
– Чем-то тут воняет, – сказал Бруно. – И очень мне эта вонь не нравится. Пойду разберусь…
Штурман-электронщик идет в регату с кучей всякого непромокаемого железа. Кроме штатных «ясушных» раций величиной с горошину, которые вставляются в оправу очков, у него еще собственные, водоплавающие, и спасательный плот укомплектован, как вычислительный центр Космической академии на Земле-Третьей. Бруно полез вниз, а «Аркона» продолжала двигаться вперед – ее тащило течение.
Мы стояли на палубе в большом недоумении – как-то нужно было отсюда выбираться. Но никто ни о чем не спрашивал Митрича, хотя именно по его приказу мы вошли в Альбертов проход. Последнее дело – задавать дурацкие вопросы. Экипаж мы – или богадельня для престарелых проституток?
– По-моему, это берег, – сказал наконец кэп, глядя на темную линию, окаймлявшую озеро. – Нужно ошвартоваться, и Меркель пойдет берегом обратно. Чтобы понять, через какую щель мы сюда протиснулись. Может быть, удастся вывести «Аркону»…
Мы поняли, что он имеет в виду.
В такой ситуации можно, конечно, воспользоваться и двигателем, но запущенный двигатель автоматически означал выход из регаты, мы все еще были живы, здоровы и продолжали участвовать в гонке. Положение еще не было настолько форс-мажорным, чтобы воспользоваться двигателем и позже это объяснять судейской коллегии. Оставался только один вариант – высадить десант на берег и на длинном тросе провести яхту вдоль него до выхода из пещеры. Или подтянуться на лебедках на заякоренном тросе…
Мы включили прожектор и стали искать подходящий кусочек берега. Озеро под островом было не менее хитрой конфигурации, чем сам остров, и кое-где вдоль поднимавшейся вверх стены имелась полоска шириной в десяток шагов, а в иных местах ее вовсе не было. Нам требовалось место, откуда Меркель мог бы без особого риска подойти к арке, под которой мы пролетели, и выбраться в проход, остальное – дело техники. Главное – найти, где закрепить трос.
Запах в этой пещере стоял – гаже некуда.
– Я сейчас от этой вонищи грохнусь, – сказал Ян. – Во, во, глядите…
Над водой взбух пузырь, покачался на мелких волнах и лопнул.
Все повернулись к Химене.
– Что это за дрянь? – спросил кэп.
– Донный газ. По-научному – сернистый газ, но к нему еще какой-то дряни подмешано. Как вы думаете, почему здесь пещер под островами так много, а гаваней в них так мало? – вопросом ответила Химена. Ответа не требовалось.
Из люка высунулся Бруно.
– Правильно, сернистый газ, – подтвердил он. – Я на транспорте служил, нанюхался, им боксы, в которых фрукты перевозят, окуривали, чтобы гниль не завелась. Там, внизу, трещины, из них он и выходит. Все дно в пузырях, вот…
Он показал экран коммуникатора. Там сменялись картинки с безжизненным пейзажем этого самого дна.
Химена, тихо выругавшись, надела висевшие на шее очки.
– Мы влипли, – сказал я.
Но виновника, конечно, не назвал.
Еще один пузырь появился над водой. Он покачивался совсем рядом с кормой «Арконы», и мы хорошо видели, как в свете прожектора на нем переливается радужная пленка.
– Дьявол, сейчас он лопнет… – прошептал Ян.
И пузырь лопнул.
Наверное, когда я за грехи свои попаду в ад, там будет так же вонять горящей серой.
Ян схватился рукой за горло и упал на колени. Такого кашля я отродясь не слышал – и надеюсь, что больше не услышу. А у кэпа, сдуру сдвинувшего на лоб очки, от вони потекли из глаз крупные слезы.
– Надень очки, болван! – закричал Меркель. – Химена, где аптечка? Нужно сделать хотя бы мокрые повязки!
– Не вижу! Ни хрена не вижу! – ответил Митрич. – Жжет! Я ослеп!
Химена не ответила. Она молча смотрела на бурую воду. Не иначе, ждала очередного пузыря.
И тут «Аркону» сильно качнуло.
– Нагонная волна! – сообразил Бруно. – Смотрите! Она тащит нас!..
Яхту действительно протащило ближе к середине подземного озера.
– Черт, черт, черт! – выкрикивал Митрич, держась за леера. Он был уже в очках, да что проку?
– Что это значит? – спросила сама себя Химена.
– Так, парни. Я за вас отвечаю! Черт, где вы все? Пробиваемся назад! Это – приказ! – распорядился Митрич. – Кто-нибудь, дайте руку!
– Мы не успеем, – возразила Химена. – Смотрите! Это волна прошла низом, вот что наделала…
Мы увидели поблизости от яхты, справа по борту, еще три пузыря.
– Убирайся на камбуз! – прикрикнул на женщину Митрич. – Поварешка мне еще советов не давала! Ганс, врубай мотор.
– Есть, кэп, – ответил я. Моя должность в экипаже – матрос-механик.
– Быстро разворачиваемся и ищем ту проклятую дыру! Пусть даже обдерем скулы…
– Эх… – сказал Бруно.
Такое «эх» в переводе не нуждается – накрылась наша победа в регате медным тазом. Позор – на всю галактику… Да и просто обидно – ведь шли первыми…
Так вышло, что я в этот миг смотрел на Химену. Не потому, что красавица, – просто так стоял и видел ее лицо. Видел, как сошлись брови. Очень нехорошо сошлись.
Сказал, значит, Бруно «эх», а наша поварешка услышала.
С одной стороны, ее дело – миски мыть и молчать, а с другой – она ведь здешняя.
– Если включить мотор, мы расшевелим винтом всю дрянь на дне хуже всякой нагонной волны, – возразила Митричу Химена. – Это можно делать, только если перед нами открытый выход и шанс вылететь, как пуля из ствола. Иначе мы тут сдохнем.
– Значит, нужно выходить пешком, – решил Бруно. – Кэп, нам просто не повезло. Как ты сказал, мы оставим тут «Аркону», на плотике доберемся до береговой полоски, выйдем в проход и сообщим начальству, чтобы нас отсюда…
– Нет!
Это был голос Химены.
Сказать, что мы обалдели, – значит вообще ничего не сказать.
– Дура, да мы же тут подохнем! – вдруг заголосил Меркель. – Ничего себе регата! Оставайся, если хочешь, а я…
– Сам дурак, – попросту ответила Химена. – Ян, пусти-ка…
– Ты еще здесь? Куда полезла?! – возмутился Митрич.
– К рулю. Кэп, не рычи, у меня диплом капитана.
– Какого еще капитана?!
Митрич много чего добавил бы, но случайно проскочившая в пещеру волна, пришедшая из той проклятой дырки, чуть не скинула его за борт.
– Двухгодичные курсы в Нью-Бристоле, кэп, – невозмутимо доложила Химена. – И на руле я сидела. Где-то там должен быть выход в открытое море.
И показала рукой.
– Должен?!
– Да. Я в таких пещерах бывала. Ты же видишь – течение… И против волны мы не сможем… В общем, пусти, или…
– Или – что?
– Или мы тут задохнемся, старый кретин!
– Кэп, она здешняя, она лучше знает! – завопил перепуганный Меркель. Я еще никогда не видел, чтобы мужчина весом в сто пять кило так паниковал.
Два пузыря лопнули совсем рядом.
Волны и течение тащили «Аркону» куда-то в темноту, да еще разворачивали боком.
Нужно было решать, нужно было сделать выбор – Митрич, прости собаку бешеную, но я его сделал…
– Кэп, я врубаю мотор?! – крикнул я.
– Врубай, живо! – ответил Митрич.
Дальше было сущее безумие.
Ругаясь, хрипя, кашляя, задыхаясь, теряя последние силы, мы пересекали подземное озеро. За кормой лопались проклятые пузыри. Меня от вони вывернуло наизнанку – прямо на палубу. Ян выкрикивал что-то бессвязное. Счет уже шел на секунды.
Химена правила, глядя на экран, куда шла картинка с камеры на клотике. Меркель с прожектором вылез чуть ли не на форштевень.
