Федор Метлицкий - Остров гуннов

Здравствуй, солнце, и небо, и вечный горизонт океана, – вы одни настоящие, вечная надежда, где исчезает неприкаянность!

Но почему мы, как пловцы после кораблекрушения, оставленные в холодных волнах, знаем, что никогда не достигнуть берега?

Вот же они, солнце и небо, манящая даль, все, что казалось исцеляющим! Но вы так далеко, в вечно отчужденном сиянии.

Может быть, для рождения нового мира нужна катастрофа, как миллионы лет назад от столкновения горячей Земли с другой планетой, после которого возникла вода, и зародилась жизнь.

Может быть, я найду свою родину, то безмерное пространство, где так вольно жил раньше.

Я знал, что и эта моя эйфория – иллюзия. Но есть нечто, что, наконец, станет истиной. Открыта истина – за гранью нашей были, и стало ясно: весь гнетущий дым истории, избравшей путь насилий, рассеется, оставив тень беды.

… Когда наша платформа была уже на таком расстоянии, когда не стало видно Острова, за горизонтом раскололось небо, и оглушил взрыв вулкана Колоссео, и поднялся столб огня и черного дыма, пронизываемого молниями. Где-то у берега вскипел белый пар. Вода стала вздыматься, наши сердца зашлись так, что мы задохнулись, забыв, какими были раньше, невероятная волна цунами подняла нас, и мы вознеслись до самых небес, в иное измерение.

Часть вторая

Свободная зона

Понять себя и тем самым жизнь при свете, а не безумствовать в темноте.

15

В сезон начала лета неожиданно почернело небо, пошел снег, и скоро страшно похолодало.

Толпы гуннов выскочили на улицы.

Что это? Мир сошел с ума!

Снова накрыл пережитый ужас всеобщей катастрофы, проснулись дремавшие тревоги – вот-вот потухнет колеблющийся огонек существования. Время уплотнилось, обнаруживая тесноту близости людей. Нас по-прежнему преследовало жестокое божество древних гуннов.

Вскоре завалило снегом недавно отстроенный большой дворец, почтовый центр с парком почтовых колесниц, длинную темную тюрьму, времянки-хижины и кибитки. Кое-где сугробы по самую крышу. Почернела зеленая листва могучих дубов.

Кто раскачивает маятник погоды? Куда еще стихия нанесет удар? По ком звонит рында на площади?

Я гадал: в моей стране, которую стал ясно представлять, ожидают потепления, наводнений от таяния снегов на полюсах. Почему же здесь снег? И догадывался: это последствие нового извержения вулкана Колоссео, однажды чуть-чуть не накрывшего мгновенно испаряющей мозги пирокластической волной лавы, и засыпавшего пеплом Остров – наше прежнее обиталище. Мавзолей моей Ильдики, где она лежит под стометровым слоем пепла, стала пустотой в пемзе, как в древних Помпеях.

Наивный художник и скульптор из кружка «неоградных» живописцев, влюбленный в Ильдику, подарил мне выточенный из дерева ее маленький бюст. Приблизь глаза – наивный срез резца, но грубой деревяшки соразмерность так чудно теплоту передает, что нет сомнений – то немалый мастер. Она была такой живой и прекрасной, что я хотел и не мог расстаться с бюстиком, носил его с собой.

Наверно, сдвиг природы распространился на весь регион океана вокруг нас. Надо ожидать волну цунами?

А что будет потом, когда придет цунами? Затопит берега нашего нового Острова-2, реки выйдут из берегов, начнутся паводки. Сельчане не успеют вывести скотину. Выплывут из могил гробы дорогих людей, умерших в пути сюда.

Тьфу, сказывается вредная привычка предугадывать, еще с работы в Органе предсказаний.

Чувство опасности взбодрило меня, отвлекло от непреходящей тоски по Ильдике. Я встрепенулся, снова готовый сражаться, как при строительстве Великой платформы.

Вскоре небо прояснилось, стало быстро теплеть. Понятно, что это еще не конец, и у гуннов, до этого переживших катастрофу исчезновения прежнего родного дома, наступило веселое облегчение. Ничего особенного не случилось!

Какая радость – это дивное кружение планеты, подставляющей бока близко к солнцу, что вызывает весну и божественный фотосинтез растений с их первым зеленым пушком листвы!

Разгребали завалы снега у дворца шаньюя, у теремов и хором новых «нобилей», разбогатевших на поставках. Слабонервных отправили в лечебные приюты.

Жизнь на Острове-2 быстро восстановилась. Огромный муравейник припал к своим малым делам, выходящим в общение с другими и дающим вознаграждение за труд. В золотом шаре бессмертия, как древние греки.

Наступило трезвое лето 13026 от Великого Похолодания. Странное хрупкое образование племен гуннов и гиксосов не пропало. После долгих лишений, изматывающей штормовой погоды на Великой платформе мы выплыли к новой земле. Думали, что это неизвестный материк, но он оказался большим островом. Похоже, в бескрайнем океане разбросаны острова, как греческий архипелаг, но только бесконечно далекие от материка.

Гиксосы по-прежнему расселились на юге нового острова. Мы стали дружественными странами.

Все изменились, когда народ после пережитого потрясения оставил зло в прежней жизни, может быть, в Ноевом ковчеге властной элиты, исчезнувшем где-то в океане. След пережитого не забывается. Большинство, даже молодые, осознали, что они не вечные, и стали дорожить каждым днем жизни. Кроме многочисленной касты «новых гуннов», не знающих о своем сиротстве. Эти и после катаклизмуса остались теми же, живущими вечно.

Впервые при новом шаньюе народ сам избрал парламент – законодательный орган, который должен был выразить все желания народа в Общественном договоре. В него вошли по квотам представители всех слоев общества, в основном активных крестьян, рабочих-строителей и кухарок, желающих управлять государством. Ученых гуннов там было очень мало, и они не имели веса. Это была настоящая власть народа.

Несчастье не только сплотило, но и связало родственными чувствами собратьев. Никогда так дружно не восстанавливали новый быт.

Новая среда обитания пока освоена по-походному, как в древние кочевые времена номадов – гуннов: расселились в шатрах, кибитках. В то же время шло кипучее строительство: уже возведены основные здания – белокаменные дворцы парламента и правительства из карьеров, найденных вблизи, тюрьма, почта, терем проекторов живых теней, огромная арена для зрелищ с полукруглым амфитеатром на склоне холма. Разобранных бревен огромной платформы, на которой мы прибыли сюда, хватило на строительство целого города.

Новый остров застраивался по-прежнему хаотично. Выжившие архитекторы по привычке воспроизводили терема и хоромы с аляповатыми башенками «для красы», на основе квадрата – земли и круга – неба. Застройка шла без плана, по желанию заказчиков. У нынешних гуннов нет боли за утерянную культуру естественной застройки – произведения искусства народа, жившего много веков назад. Как у мэра Лужка из моего будущего, порушившего дух исторической Москвы ради «псевдокрасы». Хаотичное «окультуривание» ведет к уничтожению истории. Нечего спасать, если утеряно чувство системности и гармонии.

Среди олигархов-строителей выделялся мой старый знакомый купец-ростовщик с круглым щетинистым лицом и бегающими глазами, он по-прежнему финансировал строительство теремов и хором для богатых, наживающихся на поставках.

Мы же, оставшиеся «неоградные», обустраивали восточную часть Острова-2, с густыми лесами, осетровыми реками и пустынным берегом океана. Свободную зону, отданную нам для экспериментов, чтобы на ней построить автономный и самоуправляемый гармоничный мир.

Это было, когда я выходил из амнезии – сна разума, в котором был погружен вместе с гуннами.

Мои рассказы пришельца о потерянной родине, то есть о будущем гуннов (уверен, что мир развивается в целом в одном направлении), как-то повлияли на умонастроения, особенно после ужасного исчезновения на глазах нашего прежнего обиталища и необходимости начинать заново.

Рассказывал о естественной свободе, в которой живут люди моей страны, где нет вранья и лицемерия, жуткого холода в отношениях между людьми. О прекрасных женщинах, избалованных почитанием мужчин. О чудесах познания: новых идеях устройства мирового сообщества; открытии клетки жизни, расшифровке генома человека; «антропоцентрическом повороте» в философии, отвергшем разделение мира на объект и субъект, превратив рациональную науку в единый взгляд на человека; о всемирной информационной паутине мгновенной связи – интернете; о высадке на луну человека, впервые увидевшего нашу планету, похожую на маленький сапфир, который можно закрыть пальцем руки, и аппарате, оседлавшем летящую вокруг солнца с бешеной скоростью комету, на ее мертвой поверхности собравшем доказательства, что жизнь была принесена из космоса. И о диковинных животных-экстремалах, живущих на дне океана у «черных факелов» вулканов.

Конечно, моя исстрадавшаяся душа приукрашивала будущее, из-за постоянного одиночества в средневековье. Я поддерживал в себе эту иллюзию. Видимо, в «отключке» амнезии срывал цветочки на высоком плато всего прекрасного, что было на родине, и все тяжелое забылось. Так люди запоминают в своей жизни только хорошее. А теперь осознал иллюзию, но пусть гунны будут думать, что будущее прекрасно.