Марика Становой - Рождение экзекутора

Стив посмотрел на Сар Дижона. Тот упал на колени:

— Благодарю вас, господин экзекутор.

— Благодари Императора, я только орудие.

Стив сконцентрировался и подчинил себе сознания людей, находящихся в комнате. Это было несложно. Испуг и ожидание не давали им сил на сопротивление, тем более они не ждали наказания себя. Они — свидетели, они ждали зрелища.

Стив лишил Сар Дижона возможности двигаться и, оставив остальных под легким контролем, продолжил:

— Сара твоя жена, твоё «имущество». Ты не смог уследить за вверенным тебе имуществом Империи. Ты и подчинённые тебе люди украли имущество Империи, украли у общества. Я экзекутор, я не принадлежу Империи и не являюсь частью общества. Поэтому я отплачу тебе тем же самым, то есть я и твои домашние украдут то, что принадлежит тебе, а вы все будете наблюдать за воровством.

Стив, стоя у дверей и продолжая держать всех в неподвижности и молчании, подчинил Сару фантомом, прошелся теплой пульсирующей волной желания по её телу и сознанию. Ловя и усиливая мимолетно пробуждающееся возбуждение, раскачивая и разжигая страсть. У Сары расширились глаза, рот приоткрылся и наполнился слюной, она задрожала и обеими руками погладила себя по груди, одной рукой проникая за пазуху. Ухватила сосок, сжимая и оттягивая его, закрыла глаза и тяжело задышала. Другой рукой утерла губы. Царапая себя скрюченными пальцами, с силой провела по шее, спустилась на живот, скользнула между ног… Сглотнула и судорожно вздохнула.

Все. Сдалась. С натужным хрипом, продолжая себя ласкать и вздыхать со стонами, Сара сняла одежду и упала на пол, опираясь на запрокинутую голову и высоко выгибаясь на широко расставленных ногах, обеими руками остервенело мастурбируя и крича.

Стив, не сходя с места и сцепив пальцы за спиной, поймал необходимые точки, стимулы и чувства. Принудил жену преступника прижать руки к полу и сминал её фантомами. Пил и усиливал чужое удовлетворение, смешанное с ужасом и паникой, и снова впитывал… Человек слаб и не умеет сопротивляться. Стив пошатнулся, но удержался на ослабевших ногах, заставил женщину пережить ещё несколько бурных физиологических разрядок. Сам всё ещё вязко двигаясь в тумане густого и тяжелого удовлетворения, выпал из сознания людей и из дома. Отпустил всех.

Казни совершены. Экзекутор ушёл не прощаясь.

Экзекутор не прощается.

Гвардейцы пристроились за его спиной.

Из дома донесся утробный и дикий женский крик.

Император же незаметно исчез, разорвав нить контакта, а экзекутор не был так силен, чтобы дотянуться самому до Джи, до опоры. Отзвук первой казни и пережитых эмоций навалился неподъемной тяжестью, и Стив не помнил как добрался до флаера. Хорошо, что никого не пришлось убивать в доме. Неопытный экзекутор тогда мог бы обессилеть полностью и унизился бы сам, если бы его унесли гвардейцы.

А на базе Стива сразу же забрал Джи.

Крошку передернуло. Казнь была мерзкой, но необходимой. Джи тогда, утешая ее, объяснял, что людям периодически надо показывать зло, которое следует за преступлением, иначе они не могут полностью оценить счастье жизни по правилам, нацеленным на равновесие и благо всего человечества.

В растрепанных чувствах залезла с ногами в кресло. Включила энциклопедию. «Твои крошки. Крошки!» — звенело и кружилось в голове.

Странно, Империи пятьсот лет, а она тут недавно. Или это всё ей только кажется?

Джи запретил ей читать её же собственный дневник. Она экзекутор, может читать чей угодно дневник! Но не свой. Почему? Не потому ли, что она младше, чем её собственная память? Как разобраться, где её память, а где запись? Хакисс включила архив и начала смотреть празднование двухсотлетия Империи. На настенный экран выплыла императорская карета, похожая на огромный голубой цветок лотоса. Отогнув боковые бледно-голубые лепестки и сделав навес из сочно-синих задних, карета ограждала силовым полем императорский трон и величественно летела к гладиаторской арене Ахая по широкому проходу в толпе приветствующих людей. Забавно, она помнит этот праздник. Память могли ей вписать когда угодно… Но она помнит этот праздник! В ярком чистом небе летали радужные биодраконы с денежными ленточками вместо чешуи и, закладывая крутые виражи, сбрасывали деньги в толпу. Ленточки, крутясь цветными штопорами, планировали в жадные руки… Тогда на целую неделю сняли ограничения на покупки. Но больше уже такое не позволяли: слишком много было преступлений, слишком воодушевленно люди грабили друг друга…

Крошка остановила фильм, влезла на стол, встав на него коленками и провела пальцем по изображению императора. Джи показывался людям в теломорфе «отца народов» — коренастого мужчины на грани пятидесяти. Синие мудрые глаза, коротко стриженные темные волосы и начинающие седеть виски. Корректная бородка обрисовывала широкие упрямые скулы…

Запись не передает чувства, не передает биополе. Только картинку. На картинке же сидит экзекутор в теломорфе Марка, прислонившись к бедру Императора. Хакисс помнит ощущение тела Джи и бархат камзола на щеке, а ещё теплый ветерок, солнце и гул толпы… Но ей же нет и двадцати лет! Её учёба только недавно кончилась! С Джи был андроид без узора на руках, замаскированный под экзекутора? Или другая крошка? Но она помнит себя в теломорфе Марка, как она сидит, положив голову Джи на колени. Она часто так сидит.

Или её память тоже была записана прямо в мозг, как учёба, как способности, которые надо только вызвать из глубин и немного потренироваться, чтобы научиться окончательно? Может она сама — такая же запись? Нет, она же может чувствовать, она не программа, не андроид… У андроидов нет биополя.

Она не андроид! Она умеет меняться без инкубатора! Умеет управлять своими морфами: она может быть Стивом — мужским аналогом Хакисс или гладиатором-бойцом Марком, игровой Кайлой для лабиринта, львицей… Это всё она — экзекутор, её генотип не меняется, меняется только внешность — теломорфа. Для человеческой души нужно собственное тело с единственными и неповторимыми, уникальными данными. Тело, в котором эта душа и зародилась, в генах которого записаны коды, маркёры, по которым душа узнает это тело, а потом закрепляется в дублированном, улучшенном теле ажлисс, когда родное и слабое человеческое тело умирает. Если тело слабеет настолько, что не может удержать душу, то душа отлетает во вселенский эфир, отдавая свою энергию движению Вселенной. Человек умирает навсегда. Но у неё есть кристалл! Андроиду же кристалл не нужен, программу просто впишут в новое тело, любое, созданное в инкубаторе.

Внешний же вид можно изменить, как причёску. Память можно переписать. Но она все равно сохраняется где-то там, в невидимой душе. Может, она на самом деле не она, а мальчик Стив? Джи говорит, что душа не имеет пола. Мужчина ты или женщина — это вопрос привычки и личного выбора еще перед биологическим рождением… Некоторые не могут решить, и их исправляют в инкубаторе. А экзекутор может быть кем угодно простым усилием воли. Она уникальна, как и Джи. Хотя генотип у нее женский. Но это может быть очередной ошибкой. Хакисс вздохнула. Нет. Джи говорит, раз ей больше нравится Стив, раз её больше тянет к мужской ипостаси экзекутора, то сразу ясно, что по своей сути она женщина.

Так и не придя ни к какому выводу, Хакисс переключилась на Гайдеру. Скукотища. Вседержитель Дитсайрс, гарем нерожавших жен-битерере в «Цветочном саду», гарем родивших жен-ирере в «Плодовом саду». Цивилизация на основе сжигания местного природного топлива, планета класса ки-два, то есть полуколонизированная в процессе присоединения к Империи, экспансия запланирована по мирному сценарию.

Хакисс выключила энциклопедию и пошла в тир — уничтожать уток с лицом Джул и Яо. Она убьет миллион Джуло-уток и, может, тогда успокоится!

Гайдера

Глава 6. Новое задание

Звезда сквозь сон дрожит и грезит человеком,Порвав в лоскутья ночь, что закрывает мир.Душой ты потянись, скажи во сне: «Навеки…»Я отзовусь тебе струной в мечтаньях лир.

И в тот же миг проснусь, к окну метнувшись,Увижу тонкий луч, блеснувший под луной.Я по нему скользну, найду, к тебе вернувшись.А сонная звезда нам станет вдруг родной…

Настреляв громаду уток, Хакисс отложила арбалет и выдвинула столик с метательными ножами. Размеренная стрельба с визуальным прицеливанием сменилась серией стремительных бросков по мельтешащим крылатым шарикам — с закрытыми глазами, прицеливаясь только сканом — стандартный порядок упражнений.

Холодное узкое лезвие привычно легло в ладонь. Хакисс встала у черты и взяла второй нож в левую руку. Зажмурилась. Биоутки — муляжи размером с кулак и со схематичными физиономиями регентш — старательно летали, неожиданно пикировали, взмывали под потолок и удирали назад к глухой стенке, куда Хакисс не могла добросить и где суетливые мишени были в безопасности. Но рука внезапно ослабела и Хакисс выронила лезвие. Желание охотиться на уток пропало. Биоцели совсем безмозглые. Не то что её зверики… Хакисс зло пнула подставку, ножи звякнули и глухо попадали на пол. Столик отъехал под утиную стаю и замер.