Хольм ван Зайчик - Дело жадного варвара
— Вот, — буркнул Богдан. — Ты сказал.
Они уже подъезжали. Баг кусал губы.
— Нет, — проговорил, сбавляя скорость. — Она.
Богдан тяжело вздохнул.
— Может быть, — сказал он.
Квартира Бибигуль Хаимской,
24 день шестого месяца, шестерица,
вечер
Хаимская была дома. А вот сына ее им не довелось увидеть, ушел сын к другу новую видеофильму вместе смотреть – «Персиковый источник» называется, или как-то так… Наверняка на весь вечер.
Это без всякой утайки, равнодушно рассказала им Бибигуль – отнюдь не обрадованная их приходом, но отнесшаяся к нему фаталистически, бесконечно усталая, мертвенно печальная и заплаканная; а они чуть ли не брать ее пришли, чуть ли не подмышки ей брить… На душе у напарников скребли кошки.
А вот на фотографии они ее сына увидели. Большая, цветная, она висела в изголовье постели матери в ее спальне. Симпатичный мальчик. Улыбается. Футбольный мяч в руке.
Рядом с образом Богородицы.
Тлеющая лампада освещала и печально просветленное лицо матери Божией, и веселое, чуть конопатое лицо мальчишки.
И Багу показалось, что ему знакомо это мальчишеское лицо. Где-то он его видел. Или видел очень похожее…
Баг только головой тряхнул. Бред.
Баг с Богданом, сдержанно озираясь, разместились в скромной гостиной, разложили на столе бумаги, а также и Багов «Керулен», который тут же зашуршал жестким диском. Бибигуль покорно села напротив, даже не поднимая глаз на гостей незваных – она вообще ни на что не реагировала, равнодушно смотрела в пол.
— Гм… — сказал Баг. — Гм… Мы имеем к вам еще несколько вопросов.
— Извините за беспокойство, — добавил Богдан. Баг свирепо покосился на него. Богдан плотно стиснул губы и чуть кивнул напарнику.
— Я ведь все уже сказала, — мертвым голосом ответила Бибигуль. Чуть помолчала, а затем добавила все так же равнодушно, без вызова, просто сообщая о непреложном факте: — А чего не сказала, того и не скажу.
— Все же мы кое-что попытаемся прояснить дополнительно, — Баг оторвался от экрана «Керулена» и тяжело взглянул на несчастную мать-одиночку. — Есть всякие неясности.
— Спрашивайте, — прошелестела Бибигуль.
— Скажите, — Богдан старался говорить мягче, — вот вам в ночь ограбления звонил сын… А почему вдруг мальчик стал звонить вам среди ночи? Что-то случилось? Что?
— Это… это неважно.
— Как знать, как знать… — пробормотал Баг, приникнув к «Керулену» и ожесточенно стрекоча клавишами. — Позвольте нам судить, что важно и что – нет.
— Так все же, — бросив взгляд на Бага, подал голос Богдан, — согласитесь, чтобы звонить в такое время, нужны веские причины. Откройте их нам. Ручаемся, за пределы этих стен ваши слова не выйдут.
Ответом был прерывистый вздох.
Баг вдруг резко выпрямился. Богдан заметил, как у напарника победно сверкнули глаза. Пальцы его покинули клавиатуру – похоже, Баг нашел то, что искал. То, что хотел найти.
— Хаимская, не запирайтесь! Ваше положение и так очень сложное! — резко заявил Баг, поднимаясь из-за стола и буквально нависая над вконец подавленной женщиной. «Что он там нашел?» — с ужасом подумал Богдан.
— Ситуация крайне двусмысленная: среди ночи вы под предлогом телефонного звонка покидаете ризницу, причем – вам действительно звонит некий детский голос, это подтверждается показаниями инока. А теперь мы обнаруживаем, — Баг с торжествующим видом развернул «Керулен» экраном к Бибигуль, — что буквально за день до ограбления на ваш счет было перечислено пятнадцать тысяч лянов. Нешуточные деньги! Даже человеку без воображения может показаться, что между всеми этими событиями есть некая связь.
Экран «Керулена» являл собой банковский счет Бибигуль Хаимской в Банке Правильного Денежного Обращения. Двадцать второго числа на этот счет от неизвестного лица поступило пятнадцать тысяч лянов. Богдан привстал, чтобы посмотреть на экран.
Хаимская закрыла лицо руками и тихонько заплакала.
«Сейчас расколется и мы поедем их брать», — подумал Баг.
«Бедная женщина! Вот на что толкает необеспеченность и отсутствие мужа!» —подумал Богдан. Он понял, что все его сомнения были напрасны.
Баг повернулся к Богдану. На лице его отразилась некая тень сочувствия.
— Ну, вот, — негромко сказал он. — Деньги, еч Бог… прости. Богдан. Еч Богдан. Вот и все! Деньги! Пятнадцать тысяч лян перевешивают все наши мудрования. Ни один грабитель не кинет такую сумму только для того, чтобы навести нас на ложный след!
— Похоже на то, — сдаваясь, согласился Богдан.
— Посмотрите! — Баг ткнул пальцем в экран и даже повысил голос. — Это ведь ваш счет и ваши деньги?
Хаимская промокнула глаза платочком и косо взглянула на «Керулен».
— Н-не знаю… да. Да, мои.
Баг торжествующее посмотрел на Богдана.
— И как вы объясните их происхождение? — снова навис Баг над Хаимской.
— Я… я…
«Ну, сейчас начнется, кажется…» — подумал Богдан, тоже встал, шагнул к Багу поближе и положил ему руку на плечо. Спокойнее, спокойнее.
— Вам лучше все рассказать нам сейчас, — заглянув в лицо Бибигуль, произнес Богдан. — Вы поймите: мы имеем все основания вас подозревать.
— Эти деньги не имеют отношения… — Хаимская схватилась за платочек. — Я не могу вам открыть…
— Очень даже можете! — возвысил голос Баг. — Более того, это ваша прямая обязанность – открыть нам все прямо сейчас и здесь, — и тут он неожиданно и очень профессионально сменил тон на мягкий, доверительный, проникновенный; не будь у Богдана так погано на душе, он мысленно зааплодировал бы напарнику. — Расскажите. Облегчите душу чистосердечным раскаянием. Вам же самой легче станет. Я-то знаю. — И Баг человеколюбиво улыбнулся.
— Нет, нет, нет… — Хаимская продолжала рыдать.
На лице Бага появилось зверское выражение, и Богдан уже начал опасаться, как бы его чрезмерно ретивый напарник не начал применять свои легендарные методы ведения деятельного расследования… не повел бы расследование слишком деятельно.
Нельзя так обращаться с женщиной, пусть даже она и очевидный соучастник противуобщественных поступков.
— Еч Багатур, — сказал тогда движимый осторожностью и состраданием Богдан, — быть может, вы уточните покамест возможную рыночную стоимость креста Сысоя или порознь составляющих его драгоценных камней, а я тем временем попробую продолжить разговор в несколько ином тоне?
— Попробуйте, драгоценный единочаятель Оуянцев, попробуйте, — с глубоким сарказмом ответил Баг и вновь уселся, даже ссутулился слегка, демонстративно заслонившись откинутой панелью ноутбука. — Единочаятель Оуянцев у нас человек новый, — поверх панели бросил он Хаимской, которая даже перестала рыдать и выглядывала теперь уголком глаза из-за платка, — настырный. Что ж, я не возражаю. Пусть попробует.
И тут он вспомнил, чье у мальчика на фотографии лицо.
Он даже похолодел.
Гуаньинь милосердная! Вот оно как…
В юности Баг мечтал быть космонавтом. С ума сходил от вида взлетающих на телевизионных экранах могучих ракет, всех пилотов их знал наизусть…
Пальцы Бага заплясали на клавиатуре.
Богдан передвинул стул и сел напротив Бибигуль.
— Поймите, — проникновенно сказал он, — нам необходимо знать происхождение этих денег, иначе, как верно заметил единочаятель Лобо, вы оказываетесь под серьезным подозрением.
Богдан старался, как мог. Он задавал наводящие вопросы о деньгах на все лады. Но Бибигуль была непреклонна. Драгоценное время безнадежно уходило.
Наконец, спустя полчаса, Богдан отер пот со лба и подумал уже, что, наверное, нетрадиционные методы получения показаний, которые, по слухам, применяет иногда единочаятель Багатур, и вправду могут оказаться в чем-то действеннее его человеколюбия и искреннего желания помочь подозреваемой. Откручивать женщине нос – это было абсолютно неприемлемо; но и уйти несолоно хлебавши было никак нельзя. Помимо прочего, через полтора часа их с Багом ждала еч Ли. Богдан мучился и пытался вызвать в памяти прецеденты судебной и исполнительной практики, хоть как-то, хоть отдаленно напоминающие нынешний случай, но – тщетно.
Он страшно не хотел трогать самую больную для женщины тему, но она сама не оставила ему выхода. Ее безоговорочное, отчаянное молчание, если оно не было следствием соучастия в преступлении, могло иметь только одну причину.
— Может быть, — так мягко и задушевно, как только мог, наконец спросил он впрямую, — это связано с вашим сыном?
— Все в моей жизни связано с моим сыном, — мертво ответила Бибигуль.
— Может быть, эти деньги прислал вам его отец?
Бибигуль молчала.
— Может быть, вы по каким-либо причинам никак не хотите раскрывать нам его имя?
