Кир Булычев - Глубокоуважаемый микроб (сборник)
За обедом, скромным, без спиртных напитков, состоящим в основном из даров моря и синтетической картошки, хозяева планеты поделились с гостями своими проблемами и тревогами.
— Вы видели, в каком состоянии находится наш мир? — спросил сидевший во главе стола президент планеты.
— Видели, — вздохнул Удалов. — Безобразие.
— А что можно поделать? Мы же цивилизация. А цивилизация — это уничтожение природы.
— Не совсем так, — поправил Удалов. — Это зависит от нас.
— Правильно, — согласился президент. — Но если вы далеко зашли по порочному пути, остановиться трудно, а порой уже невозможно. Мы не смогли.
— Жаль, — сказал Острадам. — Значит, всё погубили, а потом эмигрировали?
— Да. Иначе нечем было дышать, нечего было копать, нечем было питаться.
— И вы стали осваивать другие континенты, — сообразил Удалов.
— Все не так просто, — вздохнул президент. — Континенты к тому времени, когда мы спохватились, были уже опустошены.
— Так это мы путешествовали по другим планетам! — догадался Острадам.
— Нет, мы на своей планете. Куда перевезешь пять миллиардов жителей?
— Сейчас нас уже меньше, — вмешался проводник. — Сейчас нас и миллиона не наберется.
— Все равно. Все в природе взаимосвязано.
Наступила грустная пауза, и Удалов не посмел ее прервать.
Наконец президент смахнул набежавшую слезу и продолжал:
— Нас спасло путешествие во времени. Временные туннели, которые мы открыли в самый критический момент. Мы научились перемещаться в прошлое и догадались, что можно эвакуироваться в те времена, когда людей на планете еще не было. И вот мы взяли личные вещи, детей и ценности и перевезли нашу цивилизацию на миллион лет назад. Это было великолепно. Первые годы мы нежились на лужайках и купались в море. А потом.
Тяжелый вздох пронесся над обеденным столом.
— И вы погубили собственную планету за миллион лет до вашей эры? — спросил Острадам.
— Разумеется. Мы оказались верны своим привычкам.
— И двинулись дальше в прошлое?
— И двинулись дальше. И с каждым разом мы губили природу быстрее, чем прежде. В конце концов мы попали в такое отдаленное прошлое, что суши стало недостаточно, чтобы прокормить население. И вот мы стоим на пороге отступления в первобытный океан. В океан, в котором лишь зарождается жизнь, в котором господствуют водоросли и мелкие амебы. Обратного пути для нас нет — все будущее уже безнадежно загажено.
— Вы умудрились погубить собственную планету пять раз! — в ужасе воскликнул Удалов.
— Если бы пять. — сказал президент. — Мы ее загубили восемнадцать раз!
— Но вы же загубите и океан!
— Весьма возможно. Тогда нам придется отступить в момент возникновения планеты.
— И пожить в вулканах? — В голосе Острадама прозвучал сарказм.
— Боюсь, что так. — Президент был серьезен.
— А пока этого не случилось, — натянуто улыбнулся проводник, изображая исторический оптимизм, — мы просим вас слетать с нами на разведку в первобытный океан, куда мы переселяемся в будущем году, и помочь нам наладить производство продуктов питания из водорослей и амеб.
Острадам, сжалившись над обреченной цивилизацией, натянул водолазный костюм и отправился в океан. Но Удалов так и не узнал, были ли советы предсказателя полезны. Настроение у него испортилось, и даже тот факт, что ему позволили покопаться в коробке с жемчугом, чтобы выбрать самую красивую жемчужину для жены, его не утешил. Конечно, ему хотелось дать добрые советы аборигенам, поделиться с ними положительным опытом, накопленным на Земле, но иногда добрые советы только раздражают.
И когда через несколько часов, миновав в обратном порядке все временные двери и вернувшись в современность, они попрощались с аборигеном, Острадам сказал:
— Чует мое сердце, докатятся они до вулканов.
— Сюда экскурсии возить надо, — ответил Удалов. — Ну ладно погубить свою планету раз — это каждый может, но восемнадцать раз.
Глава девятнадцатая,
в которой уменьшаются тираны
Попав вновь в машину мгновенного перемещения, Удалов опять провалился в темный бесконечный туннель, опять закружилась голова и сперло дыхание. Привыкнуть к таким ощущениям было трудно, и Удалов утешал себя некогда прочитанными словами полярного путешественника Амундсена: «К холоду привыкнуть нельзя, но можно научиться терпеть его».
Путешествие закончилось благополучно. Удалов вылез из кабины неподалеку от величавого, застроенного помпезными зданиями инопланетного города. Было тихо, над головой парили птицы и курчавились розовые облака.
— Знаешь, что мы сейчас сделаем? — спросил карлик.
— Пойдем в город, — ответил Удалов. — Искать космодром.
— Сначала мы отыщем какое-нибудь скромное кафе и пообедаем. И только потом купим билеты на межпланетный корабль.
Удалов не возражал, и они направились по лугам к городу.
Уже на подходе к нему путникам стало очевидно, что и на этой планете не все ладно. Уж очень она была пустынна.
Улица, по которой они вошли в город, была покрыта толстым слоем пыли, штукатурка с домов кое-где обвалилась, кусты и деревья разрослись, взломав асфальт. И ни одной живой души.
Таинственная, зловещая тишина подавляла и уговаривала бежать отсюда, пока жив.
— Здесь никого нет, — прошептал Удалов.
— И давно никого не было, — откликнулся шепотом Острадам.
— И они ушли в прошлое, — предположил Корнелий.
— Или умерли от эпидемии.
— Или перебили друг друга в атомной войне.
— Или улетели на другую планету.
— И много лет назад…
Силы сразу покинули утомленных путешественников. Одно дело — оказаться у цели и предвкушать скромный обед и мирный полет на космическом корабле, совсем иное — осознать, что и здесь нельзя надеяться на спасение.
После короткого приглушенного совещания путники решили поискать космопорт, не осталось ли там случайного корабля.
Через несколько минут они вышли на большую площадь, и их взорам предстало удивительное зрелище.
Центр площади был застроен множеством игрушечных домиков, словно здесь когда-то резвился детский сад, сооружая жилища для кукол. Домики во всем были схожи с настоящими: у них были стекла, вывески, печные трубы, возле одного даже стояла игрушечная автомашина.
Удалов заглянул в окошко четвертого этажа, которое располагалось как раз на уровне его глаз, и внутри разглядел комнатку с диваном, столом, миниатюрными тарелочками и чашечками на нем и даже недопитой бутылкой вина. Но никаких следов пребывания живых существ ни в комнатке, ни в домике, ни на всей площади не обнаружилось.
— Они любили детишек и устраивали им игры на площадях, — неубедительно предположил Острадам.
Удалов покачал головой.
— Нет, — сказал он, — этот игрушечный город был бы слишком большой помехой для городского транспорта.
От площади они взяли курс по той улице, что вела вверх, к холму, увенчанному дворцом с множеством башен и башенок. Оттуда они намеревались обозреть весь город. Путь наверх занял около получаса. За это время Удалов убедился в том, что некогда этот город процветал и мог похвастаться культурой и искусствами. Но к разгадке он так и не приблизился.
Войдя в покинутый, запущенный, пыльный дворец, путешественники некоторое время бродили по его залам и комнатам, и никто их не окликнул, никто не встретился. Они поднялись наверх, на галерею, что окружала одну из дворцовых башен, и принялись глядеть на город с высоты.
— Удалов! — воскликнул Острадам. — Там стоят корабли!
Корнелий обратил взор в том направлении. Не надо было обладать особо острым зрением, чтобы понять: космодром давно мертв и заброшен. Большой лайнер, стоявший посреди поля, был покрыт ржавчиной, люки его раскрыты.
— Может, это не космодром, — предположил Удалов, — а музей?
Все же они решили дойти до космодрома и поглядеть на запустение вблизи.
На этот раз улица вела вниз, к широкой реке, разделявшей город надвое. На набережной возле каменного моста они увидели еще один игрушечный городок.
По масштабу он был меньше прежнего раза в два. В таком могли жить только оловянные солдатики — куклы бы не уместились в домиках. Этот городок также был покинут и покрыт пылью.
Там путешественники задержались не надолго. Тайну этой планеты разгадать они не в силах, пока не встретят кого-нибудь, кто согласится их просветить. Минут через двадцать утомленные до предела путники вышли к окраине города. Дома здесь были одноэтажными, не столь долговечными, как в центре, многие покосились, а то и вовсе рассыпались. Улица была завалена гнилыми досками, штукатуркой и обломками мебели. Так что продвижение к космодрому сильно замедлилось.
