Свобьи выборы [СИ] - Андрей Русланович Буторин
Я стал рассматривать проблему с другого конца. На Земле эта программа работала очень долго и более чем надежно. Даже в той самой пресловутой Гваделупе работала. А чем Гваделупа отличается от Свобьи? Ну, планеты разные, но это на работоспособность программы никак не влияет. Не помню точно, но вроде как у свобиян то ли по четыре, то ли, наоборот, по шесть пальцев на руках, но это софтине тоже без разницы: пусть они хоть носом в кнопку тычут — или что у них там есть еще выпирающее…
Оставалось одно различие: в Гваделупе… ну, то есть, в любом земном государстве выборы проводятся никак уж не ежемесячно, разве что второй тур когда случится, или в один и тот же год и президента, и парламент выбирать подвалит. Допустим даже, что и то, и другое на три тура затянется, что совсем уж маловероятно. Но и тогда выйдет шесть раз в год, раз в пару месяцев. А у свобиян — двадцать раз за каких-то два года! Может, в этом и скрывается баг? Может, система сдуру считает этот бесконечный праздник торжества демократии одним затянувшимся туром?.. Ага, в этом что-то есть! Нужно будет эту версию первым делом проверить.
Больше я за время полета ни о чем покумекать не успел, как-то неожиданно быстро он закончился, словно и не за триста световых лет меня занесло, а за триста кэмэ, к Колянычу на дачу. Классная, кстати, дача! Баня, бассейн, то, се…
Впрочем, на Свобье меня тоже баня дожидалась. Консул так на меня наехал, что я даже, несмотря на свой безмятежный характер, начал огрызаться, стучать себя кулаком в грудь: нету тут моей вины, дескать; вы сначала разберитесь, куда там ваши свобуасы своими дубинами тычут!.. Короче, понесло меня. Консул еще сильнее обиделся. И вот как тут можно было Павла Дмитриевича, шефа дорогого-любезного не ослушаться? Да и в гости я все ж, как-никак, прибыл. В общем, выкатил я консулу обе фляги текилы, за которые в космопортовском «дьюти-фри» заначку от получки оставил, — а на что она мне теперь? — и он пообмяк сразу, подобрел, а после первой банки и вовсе меня за плечи обнял:
— Ты пойми, — говорит, жалостно так, с надрывом, — каково мне тут!.. И так-то почти один-одинешенек на чужбине чужбинной, а тут еще это… Живьем ведь меня едят дикари тутошние. Вот разразится, орут, всесвобья революция, поднимется бунт народный, так ведь и вам, дескать, мало не покажется; вытурят вас бунтари со Свобьи, никаких вам больше… этих… не будет…
Тут консул дернулся вдруг, закашлялся и протрезвел даже. Видать, и впрямь чем-то дюже интересным свобияне с Землей расплачиваются. Но я парень не любопытный, выпытывать у консула гостайны не собирался. Так что откупорил я молча вторую банку, разлил по стаканам и сказал:
— Давай за знакомство, что ли?
— Давай! — обрадовался консул, чокнулся со мной, проглотил залпом текилу, соль с тыльной стороны ладони слизнул и снова в прежнюю кондицию вернулся. Обнял меня опять за плечи и говорит: — И ведь какое у нас с тобой знакомство-то славное! Ты Юра, и я Юра! Так что мы с тобой эти… два Юры… как это там?..
— Двоюродные, — подсказал я. — Братья.
— Точно! — вскинулся тезка (не это ли слово он вспоминал?). — Братья! Россияне! Земляне!..
Консул заплакал. Я налил ему еще текилы. Он выпил, сыпанул щепоть соли прямо в рот, а потом уронил голову носом в солонку и захрапел. Знать, и впрямь туземцы всю силушку у человека выпили, ненадолго его хватило.
Стал я вынимать у Юры соль из-под носа — надышится еще, потом вообще сушняк замучает, — а он вдруг глаз приоткрыл, и пробубнил невнятно:
— Бы, ббат, быбобда им бобко буку не бми… — И захрапел снова, вольготно и славно.
Хоть и не понял я, что мне брат названный пробыбыкал, но кольнуло меня вдруг нехорошо так, вспомнилось отчему-то, что и Котошаров меня о чем-то предупреждал… О чем-то, связанным с особенностями свобиян. Но у меня как сразу тогда это из башки вылетело, так назад и не вернулось. Вот и теперь что-то… Да и ладно. Решил я, что завтра у Юры спрошу, что его «бу-бу-бу» означало. Если вспомнит, конечно.
Но наутро я ничего у Юры спрашивать не стал. Судя по его виду, вряд ли он помнил подоплеку своих бубнений. Он и меня-то едва вспомнил. Смотреть на него было жалко.
К тому же, Юра очень сухо, подчеркнуто официально извинился и, сославшись на дела, смылся, не забыв, впрочем, напомнить, что меня тоже ждут дела. Но я о них и так не забывал.
Подкрепившись вполне неплохим кофе с обворожительно вкусными бутербродами не пойми с чем, я направился в серверную центрального информатория, благо она находилась непосредственно в здании консульства. Подключился к серверу электронной системы голосования в тестовом режиме и стал насиловать свою провинившуюся прогу. Я измывался над ней, как мог: запускал процесс голосования в ускоренном режиме, как если бы несколько миллионов избирателей проголосовали в течение пары секунд; не закончив одни выборы, начинал другие, причем, с теми же кандидатами; подсовывал вместо двух сразу пачку претендентов; от имени одного избирателя пытался проголосовать сразу на всех избирательных пунктах… Короче говоря, я делал все, на что хватало моей извращенной фантазии, чтобы подвесить систему или хотя бы заставить ее ошибиться. Ничего у меня из этой затеи не вышло! Программа безупречно распознавала накладки и нестыковки входных данных и, где могла, сама разруливала ситуацию, где-то блокировала несанкционированные попытки ввода, где-то вежливо посылала непутевого юзера — с указанием, куда именно и как быстро и долго ему идти. В общем, я мог
