Соискатель - Олег Владимирович Граф
Я, слегка покачиваясь, с пустой головой, не торопясь, возвращаюсь в камеру.
* * *
— Вот и вернулся! Вот и вернулся, наконец! Внучек, дорогой! — Бабушка Дарья роняет на пол капельки соленой радости. — Повзрослел-то как! Эх, счастье-то, какое! — Умильное родное лицо.
— Давай, баба Дарья, отметим хоть мое возвращение. А то казенные харчи поперек горла стоят, — говорю я ей, пытаясь прервать сентиментальную сцену.
Баба Дарья засуетилась, запричитала:
— Ой, да что ж это я? Конечно! Вот старая…Садись, внучек.
— Вот картошечка, сальце, грибочки, лучок. Кушай, дитятко. Вот, и рюмочку, на, выпей за возвращение…
Разрыв темного покрывала, забор, канава; попытка встать, чтобы дойти (до…мой) взгляд, раскачивая стены, пол и потолок, пытается остановиться на лице…
…Какой-то женщины. Мы ползаем по грязному (полу…голые), пытаясь вероятно заняться сексом.
Затем я вижу, что душу ее…
Затем я вижу, что плачу и говорю ей, что люблю ее…
Ее?! Или это другое, опухшее от пьянства лицо?
Дверь нараспашку! Бах!
— Опять пьяный явился, ирод?! — мелькающая бабка Дарья, визжащая мне в лицо. — Сколько пить можно? Когда остановишься?! Уже третий месяц, как из тюрьмы вышел, и все не просыхаешь!
Потом спокойнее:
— Бросил бы ты это, внучек. Занялся бы чем-нибудь. Другая жизнь бы у тебя началась. Губишь себя только. — И следом, так раздражающие меня всхлипывания.
— Баб Даш, затыкынисяаа…Опять за свое! Хватит реветь! — Я резко, с деловым видом, пытаюсь сесть, но промахиваюсь мимо лавки и грохаюсь на пол.
— Меня обидели! — решаю вдруг. Трясу головой, сидя на полу, но в упор не помню кто, и за что. — Нет, обидели! — кричу я, потому что мне нравится кричать и бравировать сейчас.
— Таак, ну-ка!.. Я их сейчас всех сделаю! — Хватаю со стола нож и выскакиваю из дома.
Картинки.
— Стоять!
— Чегоо?! Ты чего это разбушевался?
Даже не вижу говорящего.
— Стоять, я сказал! — внутри понимаю, что не знаю, зачем я говорю это.
— А чего надо-то? Ух, ты! — Отскок в сторону. — У тебя еще и нож имеется? Видел, а?
— Я его знаю. Это тот, который восемь лет отсидел за убийство в пьяном угаре.
— Ах, вот как! Не угомонишься всё?
Мало того, что я ничего не вижу: все мелькает перед глазами, так еще и не успеваю ничего ответить.
«Иди-ка сюда…Вот тааак», — вкрадчивый голос больно кольнул в боку. Мелькание прекратилось.
* * *
— Баба Дарья, иди! Твоего нашли недалеко отсюда!
— Да черт с ним, проспится и сам придет!
— Теперь уж не придет, бабушка. Нашли его с собственным ножиком под ребрами. Мертвее мертвого. Отпил своё.
Стремительный, несмотря на возраст бег к месту, чувство горечи, сплетенное в душе с безмерным облегчением, оттого, что все закончилось. Долгий взгляд на тело, с нелепо торчащим из него ножом, и липкую, бурую лужицу на земле…бурую, липкую, лужицу…
Глава 2
Холодный пот выдавил остатки сна сквозь поры тела и, подобно всем эфирам нашего мира, стремительно испарился, оставив Человека наедине с его местом пробуждения.
Человек осторожно повернулся на левый бок и, вслушиваясь в свое состояние, одну за другой поставил ноги на пол. Сигналы от тела поступали один другого краше. Головная боль, сушняк во рту, с привкусом картонной коробки из-под мусора, ломота в костях, в общем, полное меню похмельных блюд, подаваемых в этот час бесплатно.
«Мда, — подумал человек, — пожалуй, надо поаккуратнее с горючим смесями. А то после третьей рюмки они кажутся обедненными, и ты их начинаешь обогащать, чем попало».
Ассоциация своего тела с двигателем автомобиля тронула тонкие, изящные губы человека легкой улыбкой. Ему постепенно становилось лучше, так как его организм давно привык к такому времяпрепровождению, и волей неволей адаптировался к утренним ощущениям.
Человек встал с кровати, сунул ноги не глядя в свои пушистые тапки и, поймав от этого кайф, медленно пошел в ванную комнату — свое любимое место в квартире.
Зеркало в ванной включилось вместе со светом и начало транслировать утренний сеанс фильма ужасов. Оно продемонстрировало человеку всколоченные волосы, воспаленные, красные глаза, с глубоким нежеланием идти на работу внутри, потрескавшийся, обветренный рот…В общем, кадр из кинофильма: «Живые мертвецы».
Неожиданно сильное раздражение зацарапало душу.
«Ну почему так?!» — со злостью подумал человек.
— Ну почему?!! — вдруг закричал он.
«Каждый день одно и то же!»
«Я что мало или плохо работаю?! Я что великий грешник?! — в душе переведя вопросы немного в сторону неба, продолжал человек. — Не понимаю…Почему моя жизнь, так бесит меня по утрам?»
Ладони обхватили лицо, смяв его в смешную гримасу.
«Отдыхаю ведь после работы, а не во время нее. Хорошо зарабатываю, есть перспектива», — человек нахмурился и пальцами начал массировать себе лоб.
«Живу правильно…Ну, с точки зрения Христианства там…Типа: «Не Убий», чего-то там… «Не прелюбодействуй…»»
Правая рука взяла зубную щетку и замерла с ней.
«Какие там прелюбодеяния?! — злой стрелой промелькнула мысль. — После трех кружек пива хочется только в сортир. Да и усталость после работы сказывается… Работа хоть и денежная, но тяжелая — принимать окончательное решение по выдаче кредитов в банке. Внимания много требуется, вот и устаешь. Так что особо не попрелюбодействуешь. Но самое противное в последнее время — это чувство, что работать на этой работе не хочется! Черт побери! А чего же тогда хочется?! Ну, уволюсь я, а деньги? Где брать? Чем остальные работы лучше? Да ничем! Тот же хрен, только в левой руке, и зарплата меньше…»
Зубная щетка отложена в сторону, руки поворачивают вентили на смесителе, регулируя температуру воды.
«Может я недостаточно отдыхаю? Может витаминов каких-то не хватает?!»
«Ну что со мной творится?.. Может пить БОЛЬШЕ надо? Или поменьше, но почаще?»
Сон резко зажег лампочку воспоминания в голове.
«Фу, какая ересь мне сегодня приснилась. Точно! Только сейчас вспомнил. Я — в роли убийцы-алкоголика! Отсидел в тюрьме восемь лет…Отлично…Такие подробности, как будто по-настоящему со мной все было», — удивился человек, смачивая щетину на лице теплой водой. Пол оборота, палец рефлексом на нужный выключатель на панели, встроенной в стену, и из динамиков плавно и легко, как теплая вода из крана, потек джаз в современной обработке.
Человек повернулся обратно к зеркалу, сунул в рот зубную щетку и, глядя на себя, стал счищать с зубов вкус вчерашнего вечера.
«Вообще-то, если честно себе признаться, — подумал он, — то пить уже осточертело. Поглощение алкоголя приняло какой-то ритуальный характер. Вроде как заняться нечем вечером. Как будто устаешь и поэтому надо выпить — расслабиться. Если еще и неприятности какие-нибудь на работе, то вечером как заведено: обязательно стаканчик-другой с
