А&В. Бабочка - Tais
Его отец тоже не семь пядей во лбу. С детства вбил себе в голову, что его призвание — работать в полиции, и дальше пер напролом по этому сценарию, ни разу не рассматривая иного варианта. Но, несмотря на это упорство, мозгов окончить Старшую школу ему не хватило, поэтому вместо настоящей должности в полиции он получил должность помощника в управлении полиции. Фикция. Самообман. К реальной должности в полиции она имеет такое же отношение, как уборщица в палате президента — к власти. Но он твердо уверен, что это почти одно и то же. Похоже, именно с этого и началось его отрицание действительности, уж слишком больную пощечину она ему дала. Не все и не всегда идет так, как задумывалось, и тем более не всего, чего хочется, можно в этой жизни добиться. Но зачем признавать это, страдать и мучиться? Ведь можно себя убедить в том, что ты всего добился, чего хотел, и все у тебя идет прекрасно. И работа твоей мечты, и жена верная, и сын — гений. И жить в этих грезах всю свою жизнь, отбрасывая то, что не вписывается. То, что на работе ни во что не ставят — так это с коллегами не повезло, со всеми бывает. На жену вообще наговаривают, она ведь такая красавица, все завидуют. То, что ни дня без скандала не обходится, так все же ссорятся, это нормально. Сын — не гений? Ну ничего, не всех гениев признали сразу.
Дэн же себя гением совсем не считал. Да умен, но не гений. Себя он старался оценивать трезво. Интеллект на среднем уровне, но благодаря огромному стимулу выбраться из этого дерьма, в учебе он преуспевал. У него есть все шансы сдать экзамены Старшей школы и жить припеваючи. К этому он и стремился. Всей душой он желал как можно скорее свалить из отчего дома, а потом пусть они хоть друг друга поубивают, вообще наплевать. При этом ненависти к родителям он не питал, ему они были отвратительны. Он презирал их за тупость, ограниченность и зашкаливающее самомнение.
Мечты, помимо бегства из дома, у него никогда не было. Какую профессию в будущем выбрать тоже ни малейших соображений, ни одна не вызывала его восторга или даже просто интереса. Лишь бы платили побольше, а ответственности взваливали поменьше. Но даже при таком, казалось бы, простом принципе отбора остановиться на конкретном занятии у него не получилось. Государственный служащий? Финансовый консультант? Может быть, юрист? Он терялся в таком большом разнообразии, и так и не решив, плюнул на это. «У меня есть еще пять лет Старшей школы, чтобы подумать об этом. За пять-то лет как-нибудь определюсь» — думал он.
Он сидел на кресле и щелкал пультом. По телевизору, как всегда, ничего хоть немного интересного. Нудные новости, слезливые мелодрамы, мультфильмы для детей, а по соседнему каналу уже передача для взрослых, программа, где небольшая кучка людей, одетая в костюмы, рассуждает о чем-то, вроде о финансовых вложениях. Уныло. Смотреть совсем нечего. Прощелкав каналы по второму кругу, он остановился на первом канале с новостями. Не то чтобы ему хотелось их смотреть, от экрана он почти сразу отвернулся и погрузился в свои мысли, он его оставил, чтобы заглушить крики с кухни, которые становились все более громкими и агрессивными.
Сегодняшний повод для скандала — он. Завтра он сдает экзамены на поступление в Старшую школу. Важный, судьбоносный шаг. От того, какие будут результаты, зависела вся его жизнь. И, по мнению его родителей, в ночь перед таким важным мероприятием он обязан судорожно учиться до седьмого пота. Им невдомек, что последние три года, а особенно последний год, он только и делал, что учился. И сейчас это будет лишним. Все, что мог, он сделал, а сейчас лучше всего дать мозгу отдохнуть. Конечно, они это восприняли как знак его безответственности и наплевательства на учебу, и насильно попытались заставить его засесть за учебники посреди-то ночи. Он пытался объясниться, их образумить, но они не хотели его слушать. В конце концов, подумал он, с этими людьми нужно разговаривать на их языке. В грубой форме он заметил, что он уже не мальчик и в 20-то лет уже способен самостоятельно принимать решения и нести за них ответственность. Сказав это, он тут же ретировался в другую комнату, не желая присутствовать при этих криках. Но он понимал, в покое его оставят ненадолго.
— Вот! Посмотрите на него! Сидит, отдыхает! — Она ворвалась в комнату, за ней зашел и отец. — И не стыдно тебе?! Мы столько денег в тебя вложили, столько сил, а ты! Кем ты вырос?!
«И этот человек пытается меня чему-то научить?». Он в сотый, наверно, раз вздохнул.
— Может, наконец, послушаешь мать?! — возмущенно взвизгнул отец.
— Если она хотя бы Среднюю школу закончит, тогда, может быть, и послушаю, — безразлично бросил он, встал с кресла и направился в коридор.
— Как ты с матерью разговариваешь, щенок?! — крикнул ему в спину отец.
— Так, как она того заслуживает.
Сзади раздавались крики, но он уже их не слушал, обувшись, он вышел из квартиры, громко хлопнув дверью. Ночная прогулка — неплохой способ привести мысли в порядок, подумал он. Экзамены приходились на начало лета, на первые две недели июня, ту пору, когда погода особенно радует теплом. Кроны деревьев шуршали, потревоженные летним ветром, несущим прохладу и умиротворение. А сверху с ясного черного неба глядел на мир острый едва различимый серп белесой луны. Он пошел, куда глаза глядят, и вскоре набрел на парк. Его называют «парк на Третьей улице». Почему так, он не знал. Никакой «Третьей улицы» в городе не было. Ну да ладно, какая разница? Мало ли нелепых названий на свете? В его центре располагалось широкое озеро овальной формы, которое по бокам обрамлялось густой растительностью: кустами, камышом, рогозом, крупными ивами и березами. Благодаря обширной площади, большому количеству пышных деревьев и отсутствию жилых домов вблизи, это место дарило чувство полнейшей уединенности. А сейчас в двенадцатом часу ночи и вовсе казалось, что люди его давно забросили. Если бы не недостаток освещения, фонарей в этом парке раз-два и обчелся, — место было бы идеальное.
Побродив по
