Алексей Силаев - Единая перспектива
— Вас беспокоит бывший одноклассник, Сергей Лыжный. Может, помните? — проговорил я.
— А, это ты, — сказал староста, давая негласное разрешение перейти «на ты». — Зачем звонишь?
— Понимаешь, я на днях мельком видел Борьку. Ты не знаешь, где он живет? Я хотел бы с ним встретиться, — сказал я.
В трубке повисла долгая пауза. Секунд на пять. Огромная прорва времени для человека с уровнем интеллекта категории «зет». Потом последовал ответ, какого я совсем не ждал.
— Не смей надо мной издеваться! Я тебе не сопляк какой-нибудь! Я мог бы стать сенатором, а вместо этого занимаюсь всякой ерундой. Для тебя нет ничего святого! Как ты можешь зубоскалить на такие темы, — проговорил он.
— Почему ты решил, что я зубоскалю? Ничего не понимаю, — сказал я.
— Ты точно ничего не понимаешь?
— Ну да. Почему ты так на меня набросился?
— Ты разве не знаешь, что Борис погиб? — сказал староста.
— Как, когда?! — вырвалось у меня. Внутри все похолодело, это новость меня ошеломила.
— В Антарктиде вся его группа попала в буран. Всех тел не нашли, у некоторых отказали спутниковые GPS передатчики. Борис так и остался во льдах. Это произошло года два назад, — сказал он, и, упрекая, продолжил. — Надо бы знать, что произошло с твоим другом детства, а не заниматься всякой…
Я положил трубку. Потом, если спросит, скажу, что оборвалась связь.
Чего-чего, а дисциплины у Виктора для старосты хватало всегда. Впрочем, как и лицемерия. Которому чуть не поддался я сам.
Узнав о смерти Борьки, на какой-то миг у меня шевельнулась мысль о том, что ничего делать не надо. Что все разрешилось само собой. Наступило облегчение. Но мысль шевельнулась и тут же пропала. Не мог я ошибиться. Там, радом с т-узлом был именно Борька. Живой и во плоти.
Дзинькнул компьютер, сообщая о новом письме. От неожиданности я вздрогнул. Немного помедлив, подошел к столу.
У меня по телу забегали мурашки. Письмо было от какого-то Бориса. Вернее, не от какого-то, я сразу понял чье это письмо. Хотя, может быть, у меня просто разыгралось воображение.
Текст письма озадачил. В нем было всего два предложения, которые запутали меня окончательно. Письмо гласило:
«Ни в коем случае не „прыгай“ т-кабинками! Чтобы получить ответы на вопросы воспользуйся посылкой».
Что за посылка? Почему нельзя пользоваться кабинками? Ничего не понимаю.
Тотчас раздался звонок в дверь. Он прозвучал как-то резко, хищно.
Я замер. Подходить к двери не хотелось. Мелькнула идея притвориться, что в квартире никого нет. На цыпочках, чтобы нигде ничего не скрипнуло, я прошел на кухню и взял разделочный нож. Потом прокрался в прихожую и прильнул к дверному глазку.
На площадке стоял парнишка лет четырнадцати и нервно переминался. В руках он держал с виду объемный завернутый в пластик сверток. Посылка, догадался я.
— Я знаю, что вы там, — неожиданно сказал мальчик. — Когда вы к двери подошли, в глазке свет погас. Откройте у меня для вас посылка.
Я решился, крепче сжав рукоять ножа, распахнул дверь и быстро втянул паренька в прихожую.
— Ты кто такой, отвечай? — сказал я, чуть не перейдя на крик.
— Я посылку вам принес, — дрожащим голосом сказал подросток. — Я посыльный.
— Кто тебе ее дал?
— У меня трудовая практика от интерната. Мне на почте ее дали. Сказали, чтоб я ее ровно в шесть вечера принес.
Я быстро взглянул на часы, потом перевел взгляд на паренька. Было видно, что мальчишка храбриться.
Неожиданно нахлынувшая подозрительность ушла. Я растерянно уставился на тесак, зажатый в руке. Неуклюже попытался спрятать его за спину. Мне стало стыдно.
— А зачем вам ножик? Вы ужин готовите, да? — сказал подросток.
— Да, ужин, — пробормотал я. — Ладно, давай посылку.
— Погодите, вам вот тут расписаться надо, — сказал он, протягивая мне листок.
Я расписался.
Посылка оказалась довольно увесистой.
С сожалением отложив ее в сторону, я сначала выпроводил подростка за дверь. Обиженным он, впрочем, не выглядел. Сразу припустил, как только оказался в коридоре.
Теперь можно было приниматься за нежданный подарок. Пластик никак не хотел поддаваться. Пришлось немного поддеть его ножом. Хоть на что-то этот тисак сгодился, мельком подумал я.
Наконец содержимое посылки показалось на свет.
— Боже мой! — я непроизвольно прикрыл рот ладонью. То, что я увидел, просто не могло существовать в природе. Это считалось нереальным, словно жизнь в недрах звезды. Но тем ни менее, сейчас это было прямо передо мной. Небольшой плоский ящичек наподобие ноутбука со стилизованной буквой «Т» на крышке. И с двумя разъемами на задней стенке. Я сразу догадался, для чего они нужны.
Я хотел было его подключить, но что-то меня остановило. Вернее не что-то, а письмо. Оно четко говорило, чтобы я не пользовался т-кабинками. Но с другой стороны, оно говорило, чтобы я воспользовался посылкой. Я снова запутался.
А может, это не та посылка?
Нет, оборвал я сам себя. Часто тебе присылают портативные т-кабинки, которые просто не могут существовать? Нет, не часто. Но я все равно не мог заставить себя лезть в это чудо современной техники. Может это всего лишь чья-то дурацкая шутка?
Снова дзинькнул компьютер. Почему-то это меня нисколько не удивило.
Письмо было на этот раз, что удивительно, понятным:
«Это от Бориса. Рядом с т-узлом ты видел меня, не удивляйся — я живой. Десять минут назад в МОРО поступил сигнал о том, что ты мной интересовался. Сейчас сюда летит бригада точечной опеки, через пять минут они будут у тебя. Посылка не должна попасть к ним. Уничтожь ее или воспользуйся ей. Она настроена на однократное применение, после этого саморазрушиться».
И приписка:
«Сергей, вся наша история — ложь. Если хочешь узнать правду, „прыгай“. Прощай».
Я решился. Нет, не из-за того, что меня могут поставить на опеку. И не из-за того, что во мне проснулось любопытство.
Я разозлился. Если бы Борька написал «до свидания», я бы ничего не стал делать. А так получалось, что он изначально в меня не верил. Говорил про ложь, прекрасно понимая, что как историк, я не смогу устоять. И все равно писал «прощай». Мне стало обидно, а потом я разозлился.
В свертке было еще два кабеля. Первый, я подключил к розетке. Т-кабинки потребляли электричество, словно сто ваттная лампочка. Иначе их применение не было оправдано экономически.
Т-кабинки считались тем, что спасло человечество, предотвратило энергетический кризис. В основном, нефть потреблял транспортный сектор. Когда появился дешевый, не энергоемкий, экологически чистый, моментальный вид транспорта, необходимость в автомобилях, а значит и в бензине, отпала сама собой. Правда, до сего момента ученые утверждали, что портативную т-кабинку создать нельзя.
Я подумал, какие возможности открывает эта технология. В каждый дом, в каждую квартиру ведет своя собственная т-кабинка. Дороги станут не нужны в принципе. Можно оставить только служебные проходы для монтажников и ремонтников. Или, скажем, мусор можно сразу переправлять к солнцу, а не пользоваться одним свалочным порталом на весь город.
Второй кабель я подключил к Сети. Вход в Сеть у меня не хороший, он у меня отличный, широкополосный. Принимающая т-кабинка тоже должна быть подключена к Сети.
Городские т-узлы под землей соединены в свою собственную сеть, а сигнал на межконтинентальные т-кабинки идет через спутник. Это особая закрытая система, с многочисленными устройствами страховки, перестраховки и переперестраховки.
Я, конечно, рисковал, отправляя свою личностную матрицу через обычную информ Сеть. Но думать об этом мне тогда не хотелось.
Послышалось низкое гудение, словно от трансформаторной будки. Верхняя крышка ящика с буквой «Т» приподнялась над базой. Вскоре она повисла у меня над головой. Между крышкой и основанием проскочило несколько голубых сполохов, запахло озоном. Я ступил на базу и оказался в тугом коконе электромагнитных полей.
Появились ощущения, будто я дотронулся до экрана работающего телевизора. Антикварного, разумеется. С электронной пушкой.
Затем пропало зрение. Мои глаза просто отказались служить мне. Потом исчезли все звуки. Гудение, конечно, никуда не делось, это уши перестали воспринимать звук. Затем… затем мир перестал для меня существовать. Или я для мира — я не силен в физике «скачка».
В момент «прыжка» человек подобен Богу — его нигде нет, и одновременно он всюду. За одним исключением. Человеческое сознание не может это воспринять и остаться цельным. Поэтому, перед «прыжком» приходиться сливать сознание и перемещать пустую оболочку. Нет, вернее не сливать, а тормозить. В мозгу постоянно идут процессы реверберации, когда слабенький электрический импульс бегает по кругу между нескольких замкнутых нейронов. Это и является основой памяти. Через какое-то время одни импульсы гаснуть, человек что-то забывает. Другие импульсы не затухают ни через недели, ни через месяцы, ни через годы. Это то, что нам особенно памятно. Первый поцелуй, первая компьютерная игрушка и прочее.
