Сергей Елис - Люди Радуги
И хотя внутри Птицееда все буквально кипело от переполнявшей его ярости и злобы, на лице его была застывшая маска спокойствия. Уже несколько раз он проверял веревки, связывающие его на крепость, но все эти усилия ничего не приносили. А доставлять радость своему врагу нелепыми криками и дерганьями Санги не собирался. Наконец, стряхнув последние капли, Матеус, все так же мерзко ухмыляясь, подошел к Птицееду и, глядя тому прямо в глаза, спросил.
— Ну что понравилось тебе? Чего молчишь, раньше ты поразговорчивей был, особенно на собраниях клана. А теперь что, язык прикусил?
Подождав, пока лицо врага будет максимально близко, Санги резко рванулся вперед и со всей силы вцепился зубами в его кончик носа. Завизжав, словно свинья, которой режут глотку, Нож попытался оттолкнуть Птицееда. Но челюсти главаря Тарантулас, словно стальным капканом, сомкнулись на носовом хряще. Некоторое время они словно змея и мангуст, сцепившиеся в последней схватке, катались по полу. Пока Санги окончательно не отгрыз кусок плоти Матеуса. Сплюнув на пол крохотный кусочек мяса, парень согнулся, пытаясь встать и добить врага. Но все еще верещащий Нож, пнул его ногой и, откатившись в сторону, сам поднялся на ноги, зажимая кровоточащую рану.
— Ублюдок! Тварь! Сука, ответишь за это! Теперь так просто ты не умрешь! — захрипел он в дикой ненависти.
Вытащив свой стилет, он прыгнул к беспомощному, но все еще опасному Птицееду, намереваясь для начала пустить немного крови. И хотя в положении полулежа, да еще и связанному трудно увернуться, но Санги все же сделал попытку. И о чудо, лезвие лишь прочертило небольшую полоску на щеке парня. Оттолкнувшись от потерявшего после удара равновесие Матеуса, он оказался в углу комнаты. Второй раз такая случайность могла и не произойти, так что нужно было что-то срочно придумать. Окинув быстрым взглядом окружающее пространство, Санги попытался найти выход из ситуации. Но полупустая комната ничем не могла ему помочь. Единственный элемент мебели стул и тот валялся сломанный после падения с него Птицееда. Тем временем Нож уже поднялся на ноги, и, видимо, отбросив желание помучить Санги перед смертью, решил его банально прирезать. Осторожно подходя к не такому простому, как показалось на первый взгляд, сопернику, он перекидывал лезвие из одной руки в другую. В этот момент стену спокойной ярости Птицееда словно ударили изнутри. Как этот слабак вообще имеет право даже приближаться к нему? Он дал ему кров, еду и способ заработать. Матеус был грязью под ногами, пока его не вытащил Санги. Он сделал так с большинством из членов клана. И чем он отплатил? Черной неблагодарностью и предательством! Плотина хладнокровия Птицееда была прорвана, и он сразу ощутил боль от раны на щеке, запах мочи Ножа на своей одежде и вкус своей крови, смешавшейся с кровью врага. Из темных глубин души ринулась наружу душащая злоба. Захлестнув разум, она словно открыла око бездны в его сознании. На секунду он перестал что-либо видеть и слышать вокруг, настолько сильный был порыв всепоглощающей ненависти. А когда он вернулся в реальный мир, то увидел, что вместо Ножа на полу валяется просто куча каких-то ошметков. В комнате словно взорвалась бомба с краской, настолько сильно все было залито красным. Только ощутив стекающие по лицу капли, Санги понял, что это кровь Матеуса. А неопрятная груда плоти на полу, это все, что осталось от его врага. Как будто что-то взорвалось внутри тела Ножа, расплескав его по всему помещению. Птицеед нервно сглотнул и пытался осмыслить, что же сейчас произошло. Но мыслей не было. Только перед глазами постепенно таяла багрово-красная пелена.
Оранжево-желтый
Жан Дьор был из тех, кого многие называют олигарх, сам же он себя считал просто удачливым негоциантом. Именно это сравнение с древним обозначением купца льстило его самолюбию, давая дополнительный смысл для обычно зарабатывания денег. А уж делать их буквально из воздуха он умел. Занимаясь поиском прибыли в десятках различных отраслей, начиная с медицины и заканчивая последними военными разработками, Жан держал в своих руках множество нитей, тянущихся к высоким постам в правительствах многих европейских стран. Словно паук он сидел в центре своей финансовой паутины, постоянно прислушиваясь к мировому торговому пульсу. Сверхъестественное чутьё давало ему поистине фантастические возможности для роста своей империи. И вот сейчас, сидя в небоскребе района Дефанс, что находиться в Париже, он поистине чувствовал себя на вершине мира. Ведь только что была заключена сделка на пару десятков миллиардов евро. И все благодаря его таланту и недюжинной выдержке. Судите сами, партнеры в этой сделке, довольно известная в узких кругах, исследовательская компания «Посейдон», специализирующаяся на поиске альтернативных видов топлива создала прототип первого термоядерного реактора, работающего на обычной морской воде. Естественно, за этот проект акулы финансового мира просто перегрызли глотки бы друг другу. А некоторые темные личности, вообще «стерли» любое упоминание о создании такой прогрессивной технологии. Думаю, вы понимаете, что это были нефтяные магнаты, которых подобный проект, воплотись он в реальность, просто обанкротил бы. Но Жану Дьору, как всегда, удалось схватить птицу удачи за её яркий и верткий хвост. Держась в курсе всех перспективных разработок, он сам вышел на ученых «Посейдона» и, предложив им своё практически безграничное финансирование, взял их под своё крыло. И сейчас, пожиная плоды собственного дальновидного плана, он поделился, конечно, далеко не бесплатно и с правом ежегодного обновления реакторов, с несколькими корпорациями альтернативной энергетики. В общей сложности, планируя выиграть от этой сделке не только материальную составляющую, но и дополнительную нить власти в некоторых регионах планеты. Сознавая, насколько сильно он может влиять на проходящие в мире процессы развития и становления многих государств и человечества в целом, Жан все же старался созидать, а не просто становиться очередным мультимиллиардером. В этом и был его небольшой бзик, негоциант-филантроп, так он себя любил называть наедине с собой.
— Джесс, зайди ко мне, есть небольшой разговор, — оторвавшись от своих мыслей, произнес он в коммутатор.
Спустя пару секунд, в комнату вошла Джессика, она был личным секретарем Жана. Несмотря на стереотипы о том, что секретарши должны ублажать шефа не только на работе, но и в постели, Джесс полностью отвергала эти нелепицы. Да и взглянув на нее, вы скорее могли представить себе приятного парня с миловидной наружностью, чем девушку. С детства, будучи «пацанкой», Джесс знала какого это отстаивать свою честь и достоинства в уличных потасовках. И только авторитет Жана Дьора, её босса, был непререкаем. Буквально вырвав её из лап закона, за очередное совершенное мелкое преступление, он дал ей кров и пищу, воспитав из неё настоящую леди. Конечно, дерзкие корни уличной бестии изжить полностью не удалось, но это было и ненужно. И вот теперь миниатюрная девушка с неожиданно развитыми мышцами, одетая в деловой костюм, встряхнув непокорную челку, ожидающее смотрела на своего шефа.
— Хелло, вижу, ты готова выполнить любую мою просьбу, — ухмыльнулся Жан, глядя на боевую готовность Джесс.
Он знал, что ради него она готова пойти и в огонь, и в воду. Став помесью отца и старшего брата, он связал себя не только деловой, но и личной связью с Джессикой. Чувствуя свою ответственность, он тем не менее возлагал большие надежды на эту юную, не старше 20 лет девчушку.
— Итак, все просто! Собери всю последнюю информацию по торговым сделкам с природным топливом. А так же финансовые рейтинги компаний, связанных с альтернативной энергетикой. Мне нужен полный анализ данного сегмента рынка с футур-прогнозом на год вперед. Так что озадачь наш аналитический отдел и проследи лично за выполнением моей просьбы, — закончил Жан, поднимаясь из-за стола.
Подойдя к своему личному секретарю, он, слегка приобняв её, взглянул в глаза и произнес.
— Я очень надеюсь на тебя, Джессика.
Такими вещами, как прикосновение и личный зрительный контакт, он любил подчеркивать важность момента и каждый раз показывать, как важна для него Джесс.
— Конечно, сэр, я все выполню в лучшем виде, — ответила она, не опуская взгляда.
Затем, коротко кивнув, она отправилась исполнять просьбу Жана. Да-да именно так, он любил давать не приказы, а просьбы. В таком случае устанавливалась некая доверительность в отношениях начальника и подчиненного. Удивительно, но этот старый психологический прием в устах Жана Дьора все еще отлично работал. И когда секретарь вышла из его кабинета, он, подойдя к огромному зеркалу, висевшему напротив панорамного окна, еще раз взглянул на того, кто держит в руках пусть небольшую, но чертовски важную частичку мира. Подмигнув самому себе, он поправил, и без того отлично сидящий костюм, и отправился вниз к своему автомобилю с личным водителем. Усевшись в удобный кожаный салон, он, поприветствовав Густава, находившегося за рулем и назвав точку назначения, откинулся на сидении. Водитель, понимая на уровне профессионала с многолетним стажем, чего хочет босс, молча тронул машину, одновременно поднимая непрозрачную перегородку между пассажирским салоном и водительским местом. Предоставленный своим мыслям, Жан размышлял о предстоящей встрече. Человек, в дом которого он сейчас ехал, обладал очень большой властью. Причем немного другого формата в отличие от Дьора. Если Жан видел себя этакой акулой, а то и левиафаном финансовых морей и океанов, то Рево был чудовищным осьминогом или кальмаром-гигантом, вот только солено-криминальных водоемов. Но, как и в настоящей природе, их области обитания иногда пересекаются, и вот сейчас предстоит решить этот щекотливый вопрос, стараясь все удержать в рамках приличия. Конечно Рево хоть и бандит, но можно назвать его так же джентльменом. Эта особенность даёт шанс надеяться на благоприятный исход беседы. Но не стоит забывать, что и Жан тоже не лыком шит, и в случае чего у него всегда найдется, чем ответить более наглому собеседнику. Так, перебирая возможные варианты развития ситуации, он подъехал к месту встречи. Это был огромный особняк, поражавший даже видавшего виды Дьора, и не столько роскошью, сколько вложенными в него средствами. Ведь вкус не всегда сопутствует богатству. Так и здесь, для обычного человека все великолепно, броско и дорого, но ценителю, хоть чуточку понимающему в прекрасном, это все покажется пародией на любой мало-мальски значимый дворец или небольшой замок. Тем не менее, герб, висевший на воротах въезда на территорию особняка, был сделан из настоящего золота и был он немаленький.
