Антон Орлов - Сказки Долгой Земли
Он кивнул и взглядом указал на Сандру, которая с живым интересом слушала наш разговор.
– Вы лучше идите домой, а я немного задержусь.
– Я с тобой! – глаза у Сандры загорелись. – Хочу посмотреть! Пусть она маску снимет, а то я никогда не видела живую кесу. Она говорила, как такая ласковая, и не подумаешь, что может кого-нибудь съесть… Давай вместе ее ловить!
Пришлось эту маленькую авантюристку уговаривать. В конце концов она согласилась пойти домой при условии, что я куплю ей новые коньки.
– Лучше те, у которых беленькие ботиночки с пушистеньким белым мехом, ладно?
– Завтра пойдем в магазин, ты покажешь, какие тебе нравятся, и я их куплю – но только если сейчас ты отправишься с Дэнисом домой, и будешь его слушаться, и никуда не смоешься по дороге.
– Честное слово следопыта?
– Да, честное слово следопыта!
Они спустились в зал с гардеробом, захватив с собой мой фотоаппарат, а я бросился по лестнице наверх.
Наверняка ее привел сюда кто-то из людей, дал ей одежду и пригласительный билет, объяснил, как держаться, как разговаривать… Значит, у нее есть любовник-человек, и мои отношения с Хэтэсси – не исключение?
В зале с улиткой ее уже не было. Я нашел ее в другом зале, задрапированном, словно цветным туманом, газовой тканью. Она беседовала с дамой в прозрачной широкополой шляпе и маске медузника, с рассыпавшейся по плечам черно-белой бахромой „щупалец“. Впрочем, нет, не она – у той платье синее, а у этой фиолетовое. Я бы повернулся и ушел, если бы не услышал разговор Кесу в фиолетовом платье и Медузника:
– Не правда ли, погода прекрасная, и праздник прекрасновательный?
– Праздник очаровательный, – поправила вторая. – Вы находите, и я тоже нахожу, мы находим погоду прекрасную. О да, к сожалению, пасмурно.
Это было так же похоже на светский диалог, как каракули Сандры – на четкий почерк Дэниса. Зато у обеих сладкие голоса сирен, а если подойти совсем близко – слабый терпкий аромат, присущий женщинам их расы, заставляющий вспомнить о той пещере, где мы так чудесно проводили время вдвоем с Хэтэсси.
– Наргиянси-вар, лип тагираго дакья харсай яльех? – спросил я вполголоса.
„Леди, что вы делаете здесь, среди людей?“
(„Наргиянси“ переводится с сескаде, как „госпожа“, „наргиянси-вар“ – множественное число).
Обе развернулись ко мне так стремительно, что их шелковые одежды взметнулись, словно от дуновения сквозняка.
– Мах кай гамо? (Кто ты такой?)
– Адо найкано. (Один из гостей.)
Ощущение угрозы – оно возникло и сгустилось мгновенно, как бывало в Лесу.
– Манайме сафтамут (извините, что помешал), – добавил я на сескаде и попятился к выходу, едва не налетая на других гостей.
Остановился лишь после того, как понял, что никто за мной не гонится. Снял и спрятал в карман маску рыщака – моего лица они не видели, не узнают. Итак, в Весеннем дворце находятся по меньшей мере три кесу… Я снова пошел бродить по залам, присматриваясь к гостям и прислушиваясь к голосам. Нет, их не трое. Больше. И все вооружены – никакая это не алюминиевая бутафория, настоящие кесейские мечи и кинжалы. Кто помог им пробраться во дворец? И зачем? Да, я прожил с ними бок о бок три с лишним года, но я их не идеализирую, знаю о нападениях на окраинные острова и на караваны (правда, в последние несколько лет они караваны не трогали, только брали дань), знаю, на что они способны. Если они собираются устроить здесь резню – весь дворец будет залит кровью, и спасутся лишь те, кому очень-очень повезет.
Скоро я понял, что меня ищут. Церемония в Тронном зале завершилась, вот-вот должен был начаться бал, а я метался по мраморным коридорам и анфиладам залов, спасаясь от гибких хищных бестий с якобы карнавальными мечами. Я хотел жить, хотел удрать от них, и при этом они меня по-прежнему возбуждали!
Во дворце я ориентировался плохо, но они, на мое, счастье, тоже. Мне удалось ускользнуть, прорваться в те ярко освещенные помещения, где несметное множество народа ожидало, когда Весенний Властитель пригласит на танец свою первую избранницу и тем самым откроет бал.
Играла музыка. Я поднялся на галерею и прислонился к стене поблизости от стражников с парадными алебардами. Весь взмок, пока бегал, даже волосы влажные. Рядом со мной болезненно толстый человек в маске бульдога и клетчатом плаще пресыщенным тоном знатока рассуждал о том, что танцы в духоте вредны для здоровья, куда полезней веселиться на свежем воздухе. С другой стороны Райская Птица и Русалка обсуждали чужие костюмы (обыкновенные, немного резковатые женские голоса).
Внизу появился Властитель в рубашке из серебряной парчи, белых брюках и сверкающей короне, длинного плаща на нем уже не было. Оглядев толпу, он подошел к приглянувшейся даме, элегантно поклонился и подал руку.
Народ воодушевленно заорал, зааплодировал, и я тоже невольно издал возглас. Первой избранницей Властителя стала наша с Сандрой общая знакомая с кривым кесейским мечом на поясе!
Я понял, что произойдет дальше, и повернулся к стражникам.
– Сейчас будет покушение. Это не девушка, это настоящая кесу. Она убьет Властителя, и тогда другие кесу, замаскированные под женщин в масках, начнут убивать всех подряд. Остановите бал!
– Выпил-то много? – добродушно осведомился стражник.
– Среди гостей полно кесу, я это знаю точно…
Я осекся и подался к выходу, потому что заметил в галерее движение: ко мне с двух сторон подбирались преследовательницы.
Гремела музыка, Властитель кружился со своей партнершей в стремительном и в то же время плавном танце.
„Хороша у тебя интуиция, если ты до сих пор не понял, что танцуешь со своей убийцей, – подумал я, выскакивая в коридор. – Так что напрасно Дэнис беспокоится, а коньки для Сандры – это просто совпадение…“
Они настигли меня в зале с колоннами из полосатого мраморного оникса. Две Кесу, Медузник и Ящерица. Я пришел на праздник без оружия, а они были вооружены. Ну, что мне стоило тоже захватить нож, обернув его фольгой, словно он игрушечный!
Одна приставила острый, как бритва, кесейский клинок к моему горлу, другая к низу живота. Хоть бы кто-нибудь нас увидел… А ведь если увидят – решат, что мы дурака валяем, и уйдут, чтобы не мешать чужой игре! Еще две кесу завернули мне руки за спину, заткнули рот, набросили на голову чей-то плащ.
Меня куда-то поволокли, потом швырнули на пол. Разговор на сескаде:
– Надо спросить, что с ним делать.
– Может быть, его можно съесть?
– А мне его жалко, – засмеялась третья. – Он говорит на нашем языке!
Одна из них ушла. Я напрягал мышцы рук, пытаясь ослабить путы, но связали меня со знанием дела. Подумал: судя по тому, как со мной церемонятся, резня еще не началась, иначе им было бы все равно, и хорошо, что во дворце нет моей Вир, а Дэниса с Сандрой я услал домой.
Открылась и снова закрылась дверь. Кесу начали шептаться, потом вся четверка рассмеялась нежным серебристым смехом.
Тряпку с моей головы сдернули. Мы находились в небольшой полутемной комнате, задрапированной гобеленами с цаплями и лягушками среди пучков болотной травы. Фон казался серым – то ли из-за полумрака, то ли он таким и был. Меня посадили и прислонили к стене, убрали кляп.
– Выбери, или ты выпьешь это, – стоявшая надо мной кесу показала флягу темного стекла, с коричнево-золотистой наклейкой, – или медленно умрешь.
Другая, присев рядом, приставила нож к моему животу. Острие сквозь одежду вонзилось в кожу. Пока только в кожу.
– Давайте яд.
Я не хотел, чтобы мне вспороли живот. И в голове не было ни мыслей, ни воспоминаний – какая-то сплошная рыхлая пустота.
– Пей! – кесу в маске медузника отвинтила пробку и поднесла к моим губам фляжку.
В нос ударил запах крепкого спиртного. Это пахло, как коньяк – я его никогда не пробовал (до вчерашнего вечера), но запах узнал. Я поперхнулся жгучей жидкостью, однако приходилось через силу глотать. У меня закружилась голова, цапли и лягушки запрыгали по гобеленам, а склонившихся надо мной кесу я видел, словно в тумане.
Та, что держала флягу, выплеснула немного жидкости мне на рубашку, потом заставила допить остатки. Я ждал, когда начну умирать. Кесу затолкала пустую фляжку мне в карман, и после этого меня опять куда-то поволокли. Наконец швырнули на пол, развязали руки.
Двигаться я почти не мог, да еще в глазах рябило от салатных и лиловых квадратных плиток, а если закрыть глаза, в темноте окружающее пространство начинало вращаться с бешеной скоростью. Вдобавок, меня тошнило. Рядом никого не было, кесу ушли. Я понял, что умираю, и тут меня вырвало.
Потом послышались человеческие голоса. Меня перевернули на спину.
– Хор-р-рош! – надо мной склонился крупный мужчина в форме Службы Порядка Трансматериковой компании. – Сколько выпил?