Вечный день - Эндрю Хантер Мюррей
По крайней мере, теперь обе даже не пытались прикрываться напускным дружелюбием. Их вполне устраивала полнейшая неосведомленность о сокровенных переживаниях друг друга, и они терпели не слишком частые контакты из общей любви к Марку. И вот этого было не отнять: Лаура по-настоящему любила брата Хоппер. Их брак был одним из самых крепких, что ей доводилось встречать.
Марк неизменно закрывал глаза на существующую пропасть между женой и сестрой. Подобно планете с двумя спутниками по разные стороны, он учитывал лишь один, находящийся в поле зрения, а в тех редких случаях, когда они оказывались на виду одновременно, удивлялся, однако не слишком беспокоился.
— Проходи и садись. Бокал вина?
— Спасибо.
Она села за обеденный стол и, когда Марк отправился за бокалом, взяла рассмотреть бутылку. «Норфолк эстейт», гласила этикетка. Вино в Норфолке нынче делали хорошее, всяко лучше отвратного корнуоллского пойла. Тамошний виноград подвергался воздействию близких атлантических течений, в результате чего вино приобретало привкус, который производители бесстыдно подавали как «океанский букет», но потребители выразительно называли рассолом.
Когда подошла Лаура с кастрюлей, Хоппер поднялась.
— Мне помочь?
— Да не стоит. Осталось лишь парочку вещей доделать. Садись, — очевидно, жена брата осознала излишнюю категоричность в своих словах, поскольку добавила: — То есть как тебе хочется.
Только когда они все расселись и еду — какую-то неопознанную дичь с мешаниной из овощей («из своего сада») — разложили по тарелкам, Марк повернулся к Лауре и сообщил:
— У Элли довольно печальные новости. Сегодня днем умер ее старый куратор, Эдвард Торн.
— Соболезную. Он болел?
— Да. Но я только сегодня об этом и узнала. На платформу прилетели двое его коллег… — Являлись ли они в действительности его коллегами? Теперь это представлялось сомнительным. — И отвезли меня к нему, по его просьбе.
— Вы поддерживали отношения?
— Вовсе нет. Не общались уже много лет.
— Тогда зачем ты ему понадобилась? — вопрос Лауры, как и предыдущее ее высказывание, прозвучал чересчур резко.
Хоппер через силу улыбнулась.
— Наверное, просто хотел поговорить с кем-нибудь из своих бывших студентов, — небрежная ложь тут же вогнала ее в краску. «И вовсе не поэтому он хотел со мной повидаться», — подумала она. — Как дети?
— Прекрасно, — отозвалась Лаура. — Дженни на прошлой неделе исполнилось четыре, так что мы устроили ей небольшую вечеринку. Том все так же бредит армией. Все время марширует по парку, — стоило ей заговорить о детях, и интонации разом смягчились.
— А работа как?
— Тоже ничего, спасибо. Хотя хвастаться особо нечем. На Марка вот недавно проблемы навалились.
Брат работал в сфере безопасности. Он никогда не рассказывал Хоппер, чем именно занимается, лишь туманно упоминал антитеррористическую деятельность. Судя по его намекам, он либо что-то проверял, либо чем-то заведовал. Лаура свое уже отслужила и прошла переподготовку на специалиста по солнечной энергетике — монтаж оборудования, управление сетями. Нынче она курировала электроснабжение территории на юго-востоке, хотя и, разумеется, из уютного кабинета в Уайтхолле.
— Сочувствую, Марк. Нелегко тебе.
— Работы вправду по горло, — продолжала трещать Лаура. — Ночами не спит. Какая-то крупная заварушка с американцами, так ведь?
— Ай, да вечно что-нибудь происходит, — отозвался Марк, с улыбкой глядя на жену. Он явно сболтнул ей лишнего. Лаура едва заметно кивнула, словно бы уловив намек, и Марк сменил тему: — Элли, пока не решила, сколько еще пробудешь в Лондоне?
— Через несколько дней на платформу отходит корабль. На нем и поплыву.
— До той поры, само собой, оставайся у нас, — это, несомненно, тоже было согласовано. Марк ни за что не предложил бы ей пожить у них, сперва не посовещавшись с женой.
Хоппер глотнула вина.
— Спасибо. С удовольствием останусь.
* * *
— Вот, пожалуйста.
Разливая виски по бокалам на буфетной стойке, Марк устало потер лицо рукой. Вскоре после ужина Лаура отправилась спать, и Хоппер наконец-то расслабилась. В гостиной стоял приятный полумрак — даже темнее, чем на платформе, хотя там использовались огромные промышленные жалюзи.
Он повернулся, протянул сестре стакан и уселся рядом с ней на диван.
— Мы вправду рады тебя принять, — он посмотрел на нее. — Я серьезно. Оставайся хоть на месяц, если хочешь.
— Я тоже серьезно. С удовольствием поживу у вас, — Хоппер слегка покривила душой, однако съём частного жилья обошелся бы недешево, да и с Марком они действительно давно не виделись. Хотя, впрочем, никогда и не были близки. Его детей на фотографии на каминной полке было не узнать, так они выросли. — Только все равно вы устанете от меня еще задолго до моего отъезда.
— Ха, — Марк снова потер глаза. — Прости, что секретничаю насчет работы. Просто… полезная привычка такая.
— Не бери в голову, Марк. Секретностью меня не обидеть.
— Спасибо, — ответ сестры как будто и вправду успокоил его.
— Да знаю я, что вы, правительственные служащие, собой представляете. И прямо сегодня мне уже довелось пообщаться с чиновниками.
— О чем это ты?
— О тех двоих, что явились за мной на платформу. Вот уж комический дуэт. Женщину звали Уорик.
— Уорик? — в голосе Марка прозвучала еле уловимая нотка узнавания, хотя случайный слушатель этого и не заметил бы.
— Ага. Рут Уорик. Сорок с лишним, одета шикарно. Мужчина, пожалуй, чуть постарше, этакий вышибала. Блейк его звали. Она трещала, а этот слова из себя не выдавил. Часом не знаешь их?
Марк покачал головой.
— Я подумал кое о ком другом. Вообще было бы странно, если бы знал, хотя порой люди переходят из одного отдела в другой.
— Ну этих-то позабыть непросто.
После этого разговор сам собой свернулся. Наконец Хоппер пожелала брату спокойной ночи и потащила сумку наверх.
Гостевая спальня показалась ей истинным совершенством, а гладкие простыни после грубого постельного белья на платформе и вовсе привели ее в замешательство. Перед самым погружением в сон Элен вдруг пришло в голову, что брат ее, будь его работа хоть трижды секретной, вранья все же старается избегать — по той простой причине, что лгать не умеет. Уж ей ли этого не знать.
Ей приснилось, что она с матерью, только непонятно где — в каком-то помещении, покачивающемся вверх-вниз. Ей велели посмотреться в зеркало. Она повернулась к нему, и оттуда на нее уставился череп — с пустыми глазницами, без нижней челюсти, одна скула поросла мхом. А на шее болтался маленький спиральный амулет. И зеркало упорно не разбивалось, как бы сильно она ни лупила по нему своими холодными белыми руками.
11
Хоппер медленно просыпалась, дрейфуя из сна в полусознательное состояние и обратно, пока в конце концов не уставилась в
