Виктория Балашова - Женщина из морга
– Какое у вас уместное в данных обстоятельствах слово-паразит! – искренне восхитилась филолог Оля, борясь со своим произведением кулинарного искусства.
– Мамочки! – у Иры блин упал рядом со сковородой.
– Ничего страшного, мадам, – француз был тут как тут.
Растрепанные и даже слегка потные от потраченных усилий, женщины ели французовы блины. Их собственные полетели в помойное ведро.
– Ничего страшного! – трещал Оливье, расставляя перед ними сметану, джем и красную икру. – Первый блин комом. Так ведь у вас говорится?
– Да, блин, так, – кивнула ему Анна, – именно так, блин, и говорится.
– Хотелось ли, знаете ли, чтоб итог был более оптимистичный, – Ира аккуратно клала на блин икру. Ей жутко хотелось есть. Сверху она бухнула на блин щедрую ложку сметаны.
– Обидно осознавать, что руки у нас не оттуда растут, – нахмурилась Оля, сворачивая блин трубочкой.
– Оттуда растут, оттуда, – заверил ее француз. Он взял Олю за руку и слегка коснулся ее губами. – Дамы, не переживайте! С вами все в порядке. Это я виноват. Начал со сложного.
– И ты, друг, тоже не переживай, – Анна протянула французу руку для поцелуя. – Парень ты что надо! Ну, начал со сложного. Ничего страшного. Бывает даже, блин, хорошо начать со сложного. С простого каждый дурак начать может, – Анна сама удивилась философской сентенции, выданной ею на одном дыхании.
Оля показала Анне большой палец, мол, молодец, хорошо сказала. Анна приободрилась и пригласила всех в кафе. Запить, так сказать, блины. Оливье с сожалением отказался – у него через полчаса приходила группа продвинутых «куков». Ему еще предстояло помыть посуду и подготовить для них необходимые продукты…
Они быстро просмотрели меню и дружно захлопнули толстые папки.
– Эспрессо и пятьдесят коньяку, – бодро скомандовала Анна.
– Зеленый чай, – пробормотала Ирина, – и коньяк, – добавила она более уверенным голосом после небольшой паузы. Официант кивнул головой.
– Фрэш, – Оля посмотрела на новых подруг, – тоже с коньяком, – она грозно зыркнула на официанта, и тот тут же испарился, чтобы через секунду принести три огромных коньячных бокала.
– Остальное буквально через пять минут будет готово, – сказал он тихо, быстро отойдя от столика.
– Вот, блин, девчонки, дожили, – Анна подняла свой бокал и покачала головой, – учимся готовить. У нас что, некому на кухне у плиты встать?
– Есть кому, – послушно ответила Ира, – но вы понимаете, надо себя ведь чем-то занять…
– Занять себя тоже, блин, есть чем, – Аня поднесла бокал к носу и вдохнула поднимавшийся с самого дна аромат. – Да хоть сиди вот, коньяк пей. Нет, блин, надо было припереться на эти курсы. Все ногти теперь в муке.
– У вас накладные? – спросила Оля для поддержания разговора.
– Накладные, блин, черт дернул поддаться на уговоры маникюрши, – Анна окинула критическим взглядом свои длинные ярко-красные ногти, – всё теперь…
– Что всё? – обеспокоенно спросила Ира.
– Кранты теперь ногтям. Свои расти не будут. Блин, – последний «блин» Анна попыталась было не сказать вслух, но тот, как всегда, жил своей жизнью и все-таки вылетел наружу. – Выпьем, девушки, за знакомство.
Под звон бокалов официант принес кофе, чай и сок.
– Приятного, – пожелал он, с одной стороны сказав это достаточно громко, чтоб его услышали, и достаточно тихо, чтоб не прервать тостующихся.
– Спасибо, – гаркнула ему вслед Анна. Официант внутренне вздрогнул, но сохранил прямой спину, дабы не показать своего испуга. Он знал стройную эффектную блондинку не первый год, но привыкнуть к ее громкому командному голосу все никак не мог.
– Как дела с мужиками, так сказать, на личном фронте? – задала, сделав глоток коньяка, вопрос Анна. – Как там типа мужья поживают?
– Да живут как-то, – проблеяла Ира. Оля просто покивала в знак согласия, мол, «живут».
– Вот и мой живет, блин, муж объелся груш. Импотент несчастный, – Аня сыпанула сахар в кофе. – Эй, молодец, – крикнула она официанту. Оля и Ира чуть подпрыгнули от неожиданного окрика. Официант материализовался возле их столика. – А сливки, блин, кто нести будет? Папа Карло? – Анна гневно захлопала длинными густыми ресницами.
– Сейчас будет, – мужчина явно был готов упасть в обморок, – совсем забыл, Анна Эдуардовна. Простите, – он попытался было отойти от столика.
– Э-э, – Анна поманила официанта пальцем, – забыл он! Неси теперь кофе заново. Пока, блин, принесешь свои сливки, уже остынет к черту. Вот обслуживание, – обратилась она к новым подругам, – Рублевка, блин. В Макдональдсе и то лучше.
– Не скажите, Аня, все-таки здесь кормят иначе, – попыталась поддержать разговор Ира.
– А, это как мой муж – одна фигова видимость, а не мужик, – Анна допила коньяк. – Все про инфаркт думает. А ведь сказал ему врач – трахайся почаще, для здоровья полезно. Нет, блин, не понимает. А может, и понимает, только воплощает свои хреновы фантазии на стороне где-нибудь с телкой помоложе, – перед Аней поставили кофе и молочник со сливками. – Не надорвался, надеюсь, – спросила она официанта уже более ласковым голосом. Тот понял, что пронесло, низко поклонился и внутренне перекрестился.
– Все они изменяют, Анна, – Оля поболтала соломинкой в стакане, – все. Это только в начале говорят, что ты им одна нужна и на всю жизнь, а потом все изменяют…
– Бли-ин, – Анна начала зубочисткой выковыривать остатки муки, которые, несмотря на перчатки, попали под ногти, – одна и на всю жизнь! Ты лапшу-то, блин, с ушей сразу снимай.
– Разве вам не хочется услышать такие слова и поверить, – спросила Ира, – разве не хочется хоть кому-то поверить?
– Нет, – припечатала Анна, – не хо-че-тся! Давай нам еще по пятьдесят, – скомандовала она официанту, лавировавшему между другими столиками.
Ира подумала: «Ну и черт с ним. Можно и еще выпить».
Ольга вздохнула и допила фрэш.
Анна закинула ногу за ногу и заказала сет из крохотных пирожных. «Пошла она, эта диета, блин. Девки вроде ничего. Хоть поговорим нормально в кои-то веки».
Неожиданно Ира заплакала. Крупные слезы катились по ее лицу и капали прямо в бокал.
– Ты чего, блин, ты чего? – Анна растерянно смотрела на Иру. – Я, может, грубо сказала? Хочется тебе верить кому-то – верь! Только, блин, не плачь!
– Извините, – Ира вытерла салфеткой глаза, – нет сил домой идти. Там дети, и идти надо. А так бы ушла оттуда без вещей, прямо из этого кафе.
– Без вещей не надо, блин, еще чего не хватало! – Анна покачала с осуждением головой. – Разводись и отсуживай все, что можно.
– Вы не знаете моего мужа. У него ничего не отсудишь и детей лишишься к тому же.
– А кто у нас муж? – улыбнулась Оля.
– Игорь Туманский…
– Это не он владеет сетью охранных агентств? – спросила Анна.
– Он, – кивнула Ира, – вы его знаете? – она испуганно посмотрела на Анну.
– Крышует одного из наших близких друзей. Самого Игоря я, блин, видела от силы два-три раза на каких-то рублевских тусовках. Кстати, он тогда был с женщиной. После выяснилось, что она не его жена. В общем-то, сейчас это тем более очевидно, – она кивнула в сторону Иры. – Я думала, сплетни. Обычно мужики с любовницами на такие тусовки не ходят.
– Мой муж может и не такое, – вздохнула Ира.
– Бежать от него надо, – Оля была категорична.
– Детей отнимет, – на Ирины глаза опять набежали слезы. – Он мне все время повторяет, что мараться сейчас не хочет. По судам ходить, адвокатов нанимать. То есть, говорит, отниму, но возиться придется. Вот станут совершеннолетними, и вышвырну, говорит, тебя на улицу. Еще когда-то он оформил на меня акции одного из предприятий. Сам не хотел светиться. Акции приносят огромный доход – я знаю, потому что подписываю два раза в год бумаги, в которых стоит мой, – Ира, усмехнувшись, выделила последнее слово, – доход.
– Ну и вот тебе то, что и отсуживать не надо, – не выдержала Анна.
– Не-е, – Ира снова взялась за салфетку, – он сказал, что если попробую что-нибудь сделать или с акциями, или с доходом по ним, то ему дешевле будет меня убить.
– Сволочь, – Оля допила коньяк. – Сво-лочь, – произнесла она по слогам, – неужели так было с самого начала? С самого начала он планировал забрать детей у жены, а если что, жену убить?
– С самого начала они нас, блин, любят, – Анна резко откинула прядь платиновых волос, – иначе кто б за них замуж выходил? За придурков этих…
– Нашлись бы желающие, – ухмыльнулась Оля.
– Мы не спали до свадьбы, – Ира смотрела куда-то вдаль и тихо говорила, – а потом началось. Мне с ним было плохо в постели. Больно, противно. Мне приходилось себя заставлять. Точнее, он меня заставлял делать то, что мне в страшном сне не снилось. И сейчас он иногда вламывается ко мне в спальню, когда сильно пьяный. Если бы я только знала заранее. Если бы я только знала, – она по-прежнему смотрела вдаль и слегка покачивалась из стороны в сторону, – а я думала, он со мной не спит, значит, благородный. Чтоб в наше время до свадьбы ни-ни, это ж невидаль такая.
