Филип Дик - Короткая счастливая жизнь коричневого тапка (Сборник)
Идея замечательная и единственно верная. Наверху, среди разрухи, в пустыне, оставшейся от некогда цветущей планеты, свинцовые без устали вели за Человека войну, в то время как сам Человек под землей изготавливал все новое и новое оружие. И так месяц за месяцем, год за годом.
— Первый уровень, — проговорил Тейлор, испытав приступ странной боли в теле. — Почти что поверхность.
— «Почти» не считается, — напомнил Мосс.
Фрэнкс провел их сквозь ряды солдат к шахте Трубы.
— Через пару минут лифт доставит кое-что с поверхности. Видите ли, Тейлор, время от времени служба безопасности проверяет и допрашивает свинцовых, которые определенное время пробыли наверху. Вдруг что да обнаружится. С полевым штабом мы связываемся по видеофону, однако для опроса роботов такой связи недостаточно. Свинцовые служат верой и правдой, и тем не менее мы должны быть уверены, что все идет, как нам надо.
Взглянув на Тейлора и на Мосса, Фрэнкс продолжил:
— К нам спускается свинцовый класса А. Здесь, на первом уровне, есть проверочная камера, в которой установлена защитная свинцовая ширма. Так проще и быстрее, нежели омывать роботов каждый раз. Им еще возвращаться наверх, у них работа. Два дня назад мы допрашивали одного из свинцовых первого класса. Допрос, кстати, проводил я сам. Было интересно узнать о новом советском ядерном оружии — мине, которая реагирует на движение. Военные отправили наверх сигнал с приказом: найти мину и изучить ее.
Когда к нам спустился тот свинцовый класса А и принес сведения, мы взяли у него привычные показания, просмотрели видеопленку с докладом, а после отправили наверх. Робот вышел из камеры, проследовал к лифту, и тут обнаружилось нечто странное, любопытное. Я тогда еще подумал…
Договорить Фрэнкс не успел. Загорелся красный свет.
— Лифт уже почти прибыл. — Фрэнкс кивнул группе солдат. — Идем в проверочную камеру, свинцовый скоро будет.
— Свинцовый класса А, — проговорил Тейлор. — Я таких видел — на экранах, когда они докладывали о делах на поверхности.
— То еще зрелище, — заметил Мосс. — Они ведь почти как люди.
Войдя в камеру, все трое уселись перед свинцовой ширмой. Через некоторое время подали световой сигнал, и Фрэнкс жестом велел впустить робота.
Дверь по ту сторону ширмы открылась, и в камеру медленно вошла стройная металлическая фигура. Ступала она по направляющей дорожке, опустив руки по швам.
— Нам надо узнать кое-что, — начал Фрэнкс. — Однако прежде, чем я начну задавать вопросы, доложи о делах на поверхности.
— Ничего нового. Война продолжается, — бесцветным механическим голосом ответил свинцовый. — Нам не хватает скоростного одноместного транспорта. Не помешало бы также…
— Об этом уже говорилось. Спросить я хотел вот о чем: мы контактируем с вами только посредством видеофонов, и приходится полагаться на косвенные свидетельства, поскольку сами подняться на землю мы не можем. Мы лишь догадываемся о том, что происходит, ничего не видя воочию. Сведения получаем из вторых рук, и кое-кто из верховного командования все чаще поговаривает о большой вероятности ошибки.
— Ошибки? Какого рода ошибки? — спросил свинцовый. — Наши доклады тщательно проверяются и лишь затем передаются вам. Мы поддерживаем постоянный контакт и сообщаем обо всем важном. Если противник применяет новый вид вооружения…
— Я все понимаю, — фыркнул Фрэнкс, глядя на робота сквозь смотровую щель. — Мы хотели бы сами во всем убедиться. Есть ли на поверхности достаточно обширная область, не зараженная радиацией, куда в состоянии подняться группа людей? Иными словами, если мы выйдем на поверхность в освинцованных костюмах, то успеем ли осмотреть местность и условия среды?
Машина не спешила с ответом.
— Сомневаюсь, — наконец ответил свинцовый. — Возьмите на анализ образцы воздуха и сделайте выводы, однако за восемь лет ситуация лишь обострилась. Объективно оценить условия на поверхности нельзя. По ней практически невозможно передвигаться: слишком много противник использует снарядов, чувствительных к движению. Новая мина преследует цель, пока не настигнет. И это не говоря уже о повсеместном радиационном фоне.
— Понятно, — сказал Фрэнкс и, странно прищурившись, посмотрел на Мосса. — Это все, что я хотел узнать. Можешь идти.
Машина двинулась было к выходу, но на полпути замерла.
— С каждым месяцем количество смертоносных частиц в воздухе растет. Темп войны постепенно…
— Понимаю, понимаю, — оборвал свинцового Фрэнкс и принял у Мосса пакет. — Еще кое-что. Нужно проверить образец материала для нового стального щита. Я передам его тебе в клещах.
Зажав пакет клещами, Фрэнкс передал его роботу. Тот распаковал металлическую пластинку и некоторое время вертел ее в руках. Внезапно он замер.
— Ну вот, — сказал Фрэнкс.
Плечом он надавил на секцию свинцовой ширмы, и она отошла в сторону. Тейлор ахнул — Мосс и Фрэнкс вышли навстречу роботу, который только что с поверхности!
— Господи боже! — воскликнул Тейлор. — Он же весь светится!
Свинцовый стоял неподвижно, так и сжимая в металлических пальцах пластинку. Вошли солдаты, окружили робота и поднесли к нему счетчик Гейгера.
— Порядок, сэр, — сказал один из солдат Фрэнксу. — Робот холодный, как долгий зимний вечер.
— Отлично. Я, в принципе, так и знал. Просто рисковать не хотелось.
— Видите, — сказал Тейлору Мосс. — Этот свинцовый не заражен, хотя спустился с самой поверхности и его не омыли.
— Что это значит? — тупо спросил Тейлор.
— Возможно, виновата случайность, — ответил Фрэнкс. — Какой-то робот мог избежать выгрузки на поверхность, но это уже второй случай. И таковых может быть больше.
— Второй случай?
— В прошлый раз, слушая очередной доклад, мы заметили, что робот холодный. Совсем как этот.
Мосс забрал у свинцового диск, аккуратно надавил на металлическую поверхность и вернул его в негнущиеся пальцы робота.
— Мы устроили ему короткое замыкание, чтобы подойти вплотную. Однако машина скоро очнется, так что лучше поспешить обратно за ширму.
Тейлор, Мосс и Фрэнкс вернулись на свои места. Покинули камеру и солдаты.
— Через два отчетных периода, — почти шепотом заговорил Фрэнкс, — мы поднимемся по Трубе наверх, к самой поверхности. Организуем первую вылазку людей в мир за последние восемь лет.
— Мы, конечно, можем и ошибаться, — продолжил Мосс. — Правда, я в этом сильно сомневаюсь. Робот утверждает, что на поверхности радиация испепелит любого. Вот только в его истории концы с концами не сходятся.
Тейлор кивнул, глядя сквозь смотровую щель, как оживает робот. Машина в нескольких местах была погнута, помята и покорежена, а внешнее покрытие опалено и обуглено. Сразу видно, робот пробыл наверху очень долго; он видел разруху, руины столь обширные, что человек и представить не в силах. Этот робот ходил по пепелищу в мире радиации и смерти, где больше не осталось жизни.
— Кстати, — сказал Фрэнкс, — вы, Тейлор, идете с нами. Мы все идем, втроем.
На лице Мэри отразились боль и страх.
— Я все знаю. Ты идешь наверх.
Она последовала за мужем на кухню, где тот присел за стол и отвернулся от жены.
— Это секретная операция, — уклончиво ответил Тейлор. — Я тебе ничего не скажу.
— И не говори, я и так все поняла. Сразу. Ты вернулся постаревшим.
Мэри зашла к Тейлору спереди.
— Как они могут? Как могут они отправить тебя наверх? — вопросила она, прижимая к лицу мужа дрожащие руки. — Там ведь никто не выживет. Ты взгляни, взгляни!
Мэри схватила со стола газету и ткнула ею мужу в лицо.
— Посмотри на фотографии. Америка, Европа, Азия, Африка — все в руинах, все отравлено. Мы же сами смотрели в кино на разрушения каждый день. И тебя отправляют наверх! Зачем? Там никто и ничто жить не может: ни трава, ни сорняки… Поверхность мертва, разве нет? Разве нет?!
Тейлор встал.
— Приказ есть приказ. О том, что наверху, я не знаю. Велено предупредить тебя, что меня включили в разведотряд. Все.
Простояв так некоторое время, глядя ровно перед собой, Тейлор наконец взял газету и поднес к лампе.
— На снимке все как будто правдиво, — пробормотал он. — Развалины, гиблость, шлак… Выглядит убедительно. Доклады, фотографии, фильмы, даже пробы воздуха… Однако сами мы ничего не видели. Только первые несколько месяцев.
— Ты о чем?
— Так, просто. — Тейлор отложил газету. — Я ухожу рано, сразу как закончится Сон. Давай ложиться.
Лицо Мэри сделалось жестким, она отвернулась.
— Поступай как знаешь, — резко ответила жена. — Почему бы нам всем не подняться и сдохнуть быстро, а не гнить здесь, как черви, под землей?
Сколько же в ней обиды и злобы. Неужели все люди такие? И те рабочие, что без устали трудятся на заводах, день и ночь? Бледные, сгорбленные мужчины и женщины, снующие туда-сюда работники, ослепленные бесцветными лампами и жрущие синтетику?
