Карел Чапек - Фабрика абсолюта
— Пока что ничего. Я, милый Бонди, только слежу и сопоставляю. Это второй Вавилон. Тут вот, видишь, клерикальные газеты высказывают подозрение, что «неразбериха, возникшая в наше беспокойное время, с дьявольской тщательностью подготовлена и спровоцирована франкмасонами, „свободными каменщиками“. „Национальная газета“ обвиняет евреев, правые социалисты — левых, аграрии — либералов. Смех, да и только. Но, знаешь, это только цветочки, ягодки, по-моему, еще впереди; все только начинает запутываться. Подойди-ка, Бонди, я у тебя кое-что спрошу.
— Ну?
— По-твоему, он… как ты думаешь… он… единственный?
— Черт побери, — растерялся Бонди, — а это важно?
— Теперь все зависит от этого, — ответил Марек, — Подойди, Бонди, ко мне поближе и слушай внимательно.
17. «Молот и звезда»
— Брат мой, Первый дозорный, что ты видишь на Востоке? — вопросил Досточтимый, облаченный в черный костюм, белый кожаный фартук и с серебряным молоточком в руке.
— Вижу Мастеров, собравшихся в Мастерской и готовых к Акту творения, — ответствовал Первый дозорный.
Досточтимый ударил молоточком.
— Брат мой, Второй дозорный, что видишь ты на Западе?
— Вижу Мастеров, собравшихся в Мастерской и готовых к Акту творения.
Досточтимый трижды стукнул молоточком, что означало «Творение начинается». Братья франк-масонской ложи свободных каменщиков «Молот и звезда» сели, не спуская глаз с Досточтимого Г. X. Бонди, который созвал их столь неожиданно. В Мастерской, между стен, затянутых черным крепом, на котором были вышиты Основные максимы, воцарилась глубокая тишина.
Досточтимый Бонди был бледен и задумчив.
— Братья, — обратился к присутствующим Досточтимый спустя некоторое время, — я призвал вас исключительно… исключительно ради Акта творения, которое… в порядке исключительном… вопреки тайным предписаниям нашего Ордена… не является чистой формальностью. Я сознаю… что нарушаю торжественный… и священный дух нашего Акта… тем, что поручаю вам… вынести решение о вещах… действительно важных… общественных… огромного значения.
— Досточтимый вправе предписать нам характер Акта, — провозгласил Грозный судия при всеобщем одобрении.
— Итак, — начал Г. X. Бонди, — речь идет о том, что наш Орден подвергается систематическим нападкам со стороны клерикалов. Они утверждают, что наша вековая… тайная деятельность каким-то образом связана с чрезвычайными и достойными всяческого сожаления событиями… в сфере промышленной и духовной. Клерикальная газета настаивает, что Ложи свободномыслящих масонов умышленно развязали… эти демонические силы… Встает вопрос… что мы собираемся предпринять для Блага всего человечества и Чести Всевышнего. Итак… я открываю дискуссию.
После минутного торжественного молчания поднялся Второй дозорный.
— Братья, в сей исторический момент я одобряю, в некотором роде, те проникновенные слова, которые произнес наш многоуважаемый Досточтимый. Он упомянул, в некотором роде, о достойных сожаления событиях. Да, мы те, кто, в некотором роде, стоит на страже Блага человечества, и только ради человеческого Блага должны объявить все эти достойные сожаления чудеса, озарения благодатью, припадки любви к ближнему и прочие неприятности событиями, в некотором роде, достойными чрезвычайного сожаления. Наш долг, соблюдая глубокую тайну, приличествующую нашему Ордену, отвергнуть, в некотором роде, всякую связь с достойными сожаления фактами, которые, в некотором роде, никак не согласуются с традиционными и прогрессивными принципами нашего Великого Ордена. Братья, эти достойные сожаления принципы, в некотором роде, находятся в принципиальном противоречии со всем этим, как справедливо указал Досточтимый, потому что клерикалы, в некотором роде, вооружаются против нас, и если мы имеем в виду, в некотором роде, Наивысшие Интересы Человечества, то есть я теперь предлагаю, чтобы мы в полном смысле этого слова выразили согласие с достойными сожаления событиями, как справедливо сказал Досточтимый…
Поднялся Грозный судия.
— Брат Досточтимый, прошу слова. Констатирую, что здесь достойным сожаления образом говорилось об известных событиях. На мой взгляд, эти события не столь уж достойны сожаления, как полагает брат Второй дозорный. И хотя я не знаю, на какие события намекает брат Второй дозорный, но ежели он имеет в виду святые собрания сект, которые посещаю и я, то я полагаю, что он введен в заблуждение и даже — я не боюсь этого сказать открыто — просто ошибается.
— Предлагаю, — высказался третий брат, — поставить вопрос на голосование: достойны сожаления вышеуказанные события или нет?
— А я, — взял слово еще один брат, — вношу предложение избрать более узкий комитет для рассмотрения достойных сожаления событий — скажем, в составе трех человек.
— Пяти!
— Двенадцати человек!
— Позвольте, братья, — прервал прения Грозный судия, — я еще не кончил.
Досточтимый постучал молоточком.
— Слово имеет брат Грозный судия.
— Братья, — вкрадчиво начал судья, — не станем придираться к словам. События, о которых здесь были высказаны достойные сожаления мнения, такого свойства, что заслуживают внимания, интереса и даже рассмотрения. Не отрицаю, я принял участие в работе нескольких религиозных обществ, которые удостоились милости божьей. Полагаю, что это не противоречит уставу масонской ложи Свободных каменщиков.
— Нисколько, — отозвалось несколько голосов, — на в коей мере.
— Далее: признаюсь, что я сам удостоился чести явить миру несколько небольших чудес. Надеюсь, что и это не унижает ни моего Сана, ни Достоинства.
— Конечно, нет.
— В таком случае, исходя из собственного опыта, я могу заявить, что вышеуказанные события являются, наоборот, достойными всяческих похвал, возвышенными и благородными, что они споспешествуют Благу человечества и Славе Всевышнего, а посему с точки зрения каменщиков против них не может быть никаких возражений. Вношу предложение, чтобы ложа заявила о своем нейтралитете по отношению ко всем проявлениям божественной сущности.
Тут встал Первый дозорный и сказал:
— Братья, хоть я ничему из этого не верю, ничего сам не видел и ничего не знаю, но я думаю, что нам лучше держаться за этого бога. Я думаю, что все это яйца выеденного не стоит, но только зачем нам говорить об этом во всеуслышание? Я, стало быть, предлагаю, чтобы мы тайным образом дали всем понять, что мы располагаем самой точной информацией и согласны все оставить как есть. Досточтимый возвел очи горе и заметил:
— Обращаю внимание братьев, что Союз промышленников избрал Абсолют своим Почетным председателем. Далее: акции МЕАС, так называемые Акции Абсолюта, еще в состоянии подниматься. Кстати, некто, не пожелавший назвать свое имя, пожертвовал «Вдовьей 'мошне» нашей ложи, тысячи этих Акций. Прошу продолжать прения.
— Значит, — объявил Второй дозорный, — я, в некотором роде, беру назад эти достойные сожалейия события. Исходя из высшего принципа, я совершенно согласен. Я предлагаю обсудить этот вопрос с точки зрения высшего принципа.
Досточтимый поднял очи и сказал:
— Обращаю внимание братьев, что Большая ложа намерена проинструктировать членов ложи по вопросу о последних событиях. Большая ложа рекомендует Мастерам вступать в разнообразные религиозные кружки и секты с целью преобразовать их в духе масонства — в Мастерские Учеников. Члены новых Мастерских будут воспитываться в духе просвещения и борьбы против церкви. Рекомендуется приглядеться к разным вероучениям: монистическим, абстинентским, флетчеровским, вегетарианским и так далее. Каждый кружок будет исповедовать иную веру, дабы можно было убедиться на практике, которая из вер лучше всего служит на Благо человечества и во Славу Всевышнего. Этот род деятельности, согласно приказу Большой ложи, обязателен для всех Мастеров. Прошу продолжать прения.
18. В редакции ночью
Крупнейший католический, он же массовый журнал «Друг народа» располагал не слишком большой редакцией; в половине десятого вечера там остался один только ночной редактор Коштял (бог весть почему у ночных редакторов так невыносимо смердят трубки) и патер Йошт; насвистывая какой-то мотивчик, он писал завтрашнюю передовую.
В эту минуту, держа в руках еще мокрые гранки, в редакцию вошел метранпаж Новотный.
— Где передовая, господа, где передовая? — заворчал он. — Когда же мы будем набирать передовую?!
Патер Йошт прекратил свист.
— Сей момент, пан Новотный, сей момент, — выпалил он залпом. — Ни одна идея не приходит в голову! «Дьявольские махинации» у нас уже были?
— Позавчера.
— Ах, так. А «Вероломные происки»?
— Тоже были.
— «Подлое мошенничество»?
— «Мошенничество» я тиснул только сегодня.
— «Безбожное изобретение»?
