Павел Комарницкий - День ангела
"Да, родная! Что, что случилось?!"
"Рома, я пропустила его! Быстрее, Рома, езжай прямо!"
Нога уже давит на газ за время работы я привык выполнять указания контролеров ситуации слово в слово.
"Рома, он маньякдушитель, а она идет из школы, уже идет, я пропустила, Рома!"
Я давлю на газ, едва не проламывая пол. Не тянет мотор, и почему я не занимался машиной, олух, лодырь, е…й баран!
"Направо, Рома! Вали его парализатором, прямо из кабины, с ходу! Теперь налево. Вот они, Рома!"
Я уже видел. Небритый тщедушный типчик, в китайских тренировочных штанах и черной шапочке, уже выходил из кустов, а навстречу ему бежала совсем маленькая девочка похоже, первоклашка.
Я вдруг похолодел перстень я оставил дома, в ванной, на полочке. А, екарный бабай!
Я направил машину прямо на него, даже не пытаясь тормозить. Удар! Ветровое стекло пошло густыми трещинами, маньяк повис на капоте грудью, выпучив глаза, широко раскинув руки, перебитые ноги ушли под радиатор. Меня будто самого переломило в хребте, так сильна была его боль. Нет, погоди!
Передо мной уже была какаято глухая стена. Я попрежнему не пытаюсь тормозить. Удар! Если бы не ремень, я был бы готов. На стекло брызнула красная жижа. Вот теперь все.
Меня вырвало прямо на колени. В глазах черно.
"Роман, здесь Уэф. Спокойно. Заводи мотор. Давай, Рома, давай!"
Я ничего не вижу, но привычка четко выполнять инструкции контролера уже въелась в меня намертво. Я в полубеспамятстве завожу мотор. Странно, он работает как работал. Мир вокруг постепенно светлеет, возвращаются звуки.
"Задний ход. Давай же!"
Я, как под гипнозом, исполняю команды. Машина трогается с хрустом, дребезжа, ее ведет боком. Надо же, и руля слушается немного.
"Так, теперь вперед. Направо, Рома, не спеши. Так, хорошо, еще направо, теперь налево"
Я работаю, как автомат. Машина уползает в черноту московских задворок, во мраке сквозь разбитое стекло, да еще залитое кровавой жижей, не видно ни зги. Я рулю, всецело полагаясь на голос свыше.
"Спокойно, Рома. Езжай медленнее, вот так. Стой! Сиди, жди."
На лобовое стекло обрушивается поток воды. Надо же, поливальная машина. Черт, откуда здесь поливальная машина? В салон сквозь нарушенное уплотнение стекла проливается струйка воды, но кровавой жижи больше не видно.
Ко мне медленно возвращается способность соображать. Да, все верно исковерканный автомобиль, сплошь залитый мозгами и кровью, выглядит чересчур вызывающе.
"Молодец, Рома. Поехали дальше"
Я вдруг чувствую, как измучен Уэф, как трудно ему по крохам моих убогих впечатлений улавливать дорогу. Теперь я смотрю сквозь расхлестанное стекло во все глаза может, так ему будет легче?
"Спасибо, Рома ему и вправду легче теперь направо. Налево. Все. Забирай документы и ключи, дверцу оставь открытой. Стой в кустах за гаражами, выйдешь по команде. Я пока на связи"
Я, пошатываясь как пьяный, шагаю в темноту, к сгрудившимся в темном углу гаражам. Да, местечко что надо не видать даже собственного носа. Если бы не тепловое зрение, подарок мамы Маши, я бы разбил себе лоб. Несло мочой и дерьмом, и я вдруг ощутил страстное желание помочиться.
"Отведи душу, Рома. Две минуты у тебя"
Надо же, я еще не осознал, насколько дикой была команда, а руки уже сами расстегивали ширинку. Указания контролера ситуации следует выполнять безусловно.
Послышался шум подъезжающей машины. Так, похоже, эвакуатор. Какието люди без слов сноровисто грузят мою разбитую "шестерку". Прощай, мой верный конь! Все, уехали.
"Рома, все в порядке, выходи из засады, иди во двор. У ближнего подъезда стоит частник, садись сзади водителя. Ты пьяный, назовешь адрес, тебя отвезут домой, все оплачено. Машину ты продал завтра, подробности сделки объяснит Иолла, документы передаст она же. Все у меня. Дальше ситуацию контролирует Иолла"
Я вышел изза гаражей, направился куда следует. Все как по нотам стоит "рекс", дожидается меня. Я сажусь сзади, нетвердым голосом называю адрес. Водитель смотрит на меня с брезгливым сочувствием надо же, как нажрался мужик, не рассчитал и обрыгался. От меня ощутимо несет рвотой, это хорошо добавляет достоверности.
Машина подъезжает к моему дому, и я вдруг вижу милицейский УАЗ. Черт, как некстати!
"Рома, милый, это я. Подожди, не вылезай из машины. Через минуту они уедут. Надо было прогнать мальчишек из подъезда. Тебя не должны видеть"
- Постой, мужик, пять секунд прошу я водителя. Тот ухмыляется понятно, кому охота в таком виде попасть прямо к ментам в лапы?
Точно. Из подъезда высыпают гуртом пацаны, за ними менты. Заберут? Нет, глядика, разошлись миром.
- Все, вылезай. Улетели твои архангелы.
Меня вдруг разбирает дикий смех, и я еле сдерживаюсь. Знал бы ты…
"Рома, прости меня!"
"За что? Это я виноват, что так получилось. Я забыл оружие. Придурок"
"Все равно, если бы не я такого бы не было. Я пропустила ситуацию"
"Но девочка жива?"
"Да. Она уже дома, только сильно испугана. Ничего, я смотрела психического срыва не будет. Только все равно. Я же подставила тебя!"
"Я сам подставился. Ладно, девочка жива, упырь наоборот. Задача выполнена"
"Роман, Иолла, здесь Уэф. Изложу свое видение вопроса. Оперативный сотрудник Иолла, контролируя довольно спокойную ситуацию, допустила ее неуправляемое развитие до грани катастрофы. Пытаясь исправить ситуацию, она посылает на перехват маньяка исполнителя Романа, который забыл дома личное оружие. Недостаток дисциплины и ума исполнитель Роман компенсирует избытком героизма, что позволяет не допустить трагического исхода гибели девочки, но ставит исполнителя на грань тяжелого провала. Всей командой вытаскивали!"
Мне стыдно самому, но еще яснее я вижу слезы моей Ирочки.
"Вот что, вы оба. Вам надо немного отдохнуть. Отстраняю вас от работы. Вплоть до особого распоряжения. Роман, завтра возьмешь на работе отгулы до конца недели, тебе дадут. Дальше будет видно. Все у меня"
Закат горел багровым огнем на полнеба, обещая на завтра ветреный, дождливый день. Надо же, весь день над городом висело серое мокрое одеяло, а к закату тучи разошлись, на пару минут явив миру солнце.
Я сидел у окна моей единственной комнаты, вяло перелистывая газеты, накопившиеся за все лето. Я не читал ни одной газеты с того июньского дня сперва не было желания, потом ни желания, ни времени. Собственно, я и сейчас не собирался их читать, просто надо было чемто занять руки. Я ждал.
Руки медленно, машинально комкали газету. На моем безымянном пальце поблескивал камешком серебристый изящный перстень. Никогда больше не буду снимать его с руки, пусть врастет в палец!
Я смотрел на перстень и думал. Надо же, на вид дешевая серебряная безделушка с непонятным камешком, явно не драгоценным. И таковой являющаяся для всех, кроме меня. Мое личное оружие, подчиняющееся только мне. Только я могу усилием мысли привести его в действие. Направить в сторону цели, сжав кулак, мгновенное мысленное усилие и цель нелепо и кособоко осядет, вырубится минут на десять, а то и двадцать. А уж дальнейшее зависит от внутреннего содержания цели. Добрый человек очнется от обморока и пойдет себе надо же, обморок, надо всерьез подлечить нервишки. Человек не добрый, но и не законченный гад таких, к сожалению, большинство будет какоето время страдать головными болями, тем дольше, чем больше в человеке накоплено злости. А с какогото предела количество перейдет в качество, когда процесс внутреннего разрушения, инициированный парализатором, пойдет уже необратимо, и двуногая тварь да, уже не человек начнет чахнуть, последовательно проходя стадии хромого с палочкой, инвалида на костылях, паралитика в коляске… Покойника. И никакие врачи не помогут, разве только немного замедлят процесс, продлят мучения.
Я положил скомканную газету в блюдце, направил на нее камешек, уже привычно, как на тренировке, сжав руку в кулак. Представил себе, как загорается газета, и она тут же вспыхнула целиком. Это другое действие перстня, не основное. Проникающее термическое воздействие. Можно зажечь костер, можно взорвать бензин в бензобаке. Если немного потренироваться, можно научиться взрывать патроны в обоймах. Наверное, и снаряды в танке… Хотя нет, сквозь толстую броню не достанет. Для этого нужен специальный прибор, как его "для поражения быстролетящих и сильно бронированных целей", но мне по роду занятий он, слава богу, пока не нужен. Ну где же моя Ирочка?
"Рома, открой балкон. Я сейчас буду. И отойди на шаг от двери ты попадешь под действие маскировочного поля, будет неприятно"
Я секунду смотрю сквозь стекло на улицу, потом торопливо открываю шпингалет балконной двери, распахиваю ее настежь. В комнату врывается холодный сентябрьский воздух, пропитанный сыростью с привкусом бензиновой гари.
На балконе сильным порывом ветра взметывает мелкий мусор, скрипят балконные перильца под тяжестью опустившегося на них груза, над ними дрожит зыбкое марево. Марево перемешается в комнату. Секунда воздух начинает кипеть, пузыриться, и на пороге балкона возникает Ирочка, складывая за спиной свои невероятные крылья.
