Гарри Гаррисон - Человек, который видел будущее

— И что выйдет?

— Слова из книги запишутся в память Барда.

— Ну и что?

— Слушай, ну ты и балбес! Книга — то про компьютеры и автоматику, и Бард все это запишет в память. Тогда он перестанет верещать про королей, которые вызывают молнию, поглаживая бороду.

— Ага, — радостно добавил Никколо, — и про хороших мальчиков, которые всегда побеждают. Вот скукотища — то!

— Да… — небрежно махнул рукой Пол, проверяя, нормально ли работает только что собранное его руками устройство. — Барды — они все такие. Обязательно должен быть хороший мальчик, который выигрывает, и плохой мальчик, который проигрывает. Я слышал, как мой старик как — то говорил про это. В общем, он сказал, что если не ввести цензуру, то неизвестно, что будет из подрастающего поколения. Он еще сказал, что оно и так уже испорчено… Ну вот, все работает отлично.

Пол довольно потер руки и отвернулся от Барда.

— Слушай — ка, а ведь я тебе еще не рассказал про свою идею. Идея просто потрясающая. До такого еще никто не додумался, чтоб мне помереть на этом самом месте! Я пошел сразу к тебе, потому что знаю — ты надежный парень.

— Ну, конечно, Пол, ты же меня знаешь.

— О'кей. Ну, вот. Ты, конечно, знаешь мистера Доэрти, нашего учителя. Ты знаешь, какой он классный мужик. И я ему вроде бы нравлюсь.

— Ага.

— Я вчера после школы у него дома был.

— Ты? У него дома?

— Он говорит, что мне нужно поступать в школу для программистов и что он хочет мне помочь и всякое такое. Он говорит, что миру нужно как можно больше людей, которые могли бы конструировать новые компьютерные блоки и хорошо программировать.

— А?

Пол, похоже, почувствовал, что это «А?» выражает недопонимание, и нетерпеливо повторил:

— Программировать! Я же тебе про это сто раз говорил! Программировать это значит ставить задачи перед большими компьютерами, как, например, Мультивак, чтобы они потом эти задачи решали. Мистер Доэрти говорит, что теперь все труднее найти людей, которые могут по — настоящему управляться с компьютерами. Он говорит, что оператором — то всякий дурак работать может следить за исправностью, проверять ответы и вводить готовые программы. А самое главное, он говорит, исследовательская работа и разработка способов постановки правильных вопросов, а это дело трудное.

Словом, Никколо, он пригласил меня к себе домой и показал свою коллекцию древних компьютеров. Это его хобби — собирать древние компьютеры. Ну, я там насмотрелся… Есть у него малюсенькие совсем компьютеры — в руке помещаются, с крошечными кнопочками. А еще есть такая деревяшка с выдвижной частью и стеклышком, которое ходит туда — сюда. Он мне сказал, что это называется «логарифмическая линейка», а еще он мне показал такую штуковину из натянутых проволок с шариками на них. И у него есть листок бумаги с чем — то, что он называет «таблица умножения».

— Это зачем? — не слишком заинтересованно спросил Никколо.

— Чтобы считать. Мистер Доэрти попробовал мне объяснить как, но он занятой человек, а на такие сложные вещи нужно много времени.

— Чтобы считать? Но почему бы просто не воспользоваться компьютером?

— Но все это было до того, как появились компьютеры!

— До того?

— Ну да! Ты что же, думаешь, у людей всегда были компьютеры? Ты что, про пещерных людей не слыхал?

Никколо удивленно пробормотал:

— И как же это они обходились без компьютеров?

— Не знаю, — пожал плечами Пол. — Мистер Доэрти говорит, что в древние времена люди только и делали, что рожали людей и занимались чем в голову взбредет. И фермеры тогда все выращивали своими руками, а еще людям приходилось самим работать на заводах и управлять всеми машинами.

— Не верю я тебе.

— Хочешь верь, хочешь — нет. Так мистер Доэрти сказал. Он сказал, что тогда была просто кошмарная жизнь и все были несчастны. Ну ладно, ты лучше послушай про мою идею.

— Давай говори, — обиженно отозвался Никколо. — Никто тебя и не перебивал.

— Так вот. У тех маленьких компьютеров с кнопочками на каждой кнопочке нарисована маленькая закорючка. И на линейке тоже такие же закорючки. Я спросил, что это такое, а мистер Доэрти ответил, что это числа.

— Чего?!

— Каждая закорючка обозначала число. Чтобы обозначить «один» существовала одна закорючка, «два» — другая, «три» — еще одна, и так далее.

— А зачем?

— Чтобы считать.

— Но зачем? Можно же просто сказать компьютеру…

— Да как ты не понимаешь!

Физиономия Пола побагровела от возмущения.

— У тебя что, башка совсем не варит? Эти линейки и все такое прочее — они не разговаривают!

— А как же тогда…

— Ответы получались в закорючках. И каждому полагалось знать, что эти закорючки значат. Мистер Доэрти говорит, что в древние времена все, когда были маленькие, учили эти закорючки — как их рисовать и расшифровывать. Рисовать закорючки — это называется «писать», а расшифровывать — называлось «читать». Он говорит, что были еще и другие закорючки для каждого слова и когда — то этими закорючками писали книги. Он сказал, что такие книги есть в музеях и, если мне захочется, я могу пойти посмотреть. Он сказал, если я хочу стать настоящим программистом, мне нужно хорошо изучить всю историю компьютеров, вот поэтому — то он и показывает мне свою коллекцию.

Никколо задумчиво нахмурился и спросил:

— Значит, выходит, каждому приходилось учить все эти закорючки и запоминать их? Это правда или ты придумал?

— Да нет же, чистая правда, говорю тебе! Вот смотри, это будет «один»… И он провел в воздухе указательным пальцем вертикальную черту. — А вот это «два», а так будет «три». Я до девяти выучил.

Никколо тупо следил за движениями пальцев приятеля.

— Да зачем все это?

— Можно научиться составлять слова! Я спросил у мистера Доэрти, как составить закорючками «Пол Лэб», но он не знал как. Он сказал, что те, кто в музее работают, знают. Он сказал, есть люди, которые умеют расшифровывать целые книги. И еще он сказал, что раньше были специальные компьютеры для расшифровки древних книг, но только они теперь больше не нужны — ведь появились настоящие книги — с магнитной лентой, говорящие, удобные, правда же?

— Правда.

— В общем, если мы сходим в музей, мы можем там научиться составлять из закорючек слова. Они не откажут нам — ведь я же в школу программистов поступаю.

Никколо был удивлен и разочарован одновременно.

— Так это и есть твоя идея? Пол, слушай, но кому это надо? Нам — то это на что сдалось — рисовать дурацкие закорючки? Делать больше нечего!

— Так ты не понял? Ну ты даешь! Да это же будет наш секретный код, балда!

— Чего — чего?

— Слушай, какой интерес разговаривать, когда тебя все понимают? А с помощью закорючек мы сможем отправлять друг другу секретные послания. Их можно писать на бумаге, и никто на свете не догадается, о чем там говорится, если только не узнает, что значат закорючки. А никто и не узнает, если только мы не расскажем. Мы же сможем открыть настоящий клуб для посвященных, с уставом и всем таким прочим. Да ты представляешь…

Никколо заинтересовался:

— А что за секретные послания?

— Да какие хочешь! Ну, допустим, я хочу пригласить тебя к себе, чтобы мы вместе посмотрели моего нового видео — Барда, когда он у меня будет, но не хочу, чтобы еще кто — нибудь притащился. Я рисую на бумажке нужные закорючки, отдаю тебе, ты смотришь и сразу видишь, в чем дело. А больше никто ничего не понимает. Можешь спокойно показывать кому угодно — все равно никто ничегошеньки не поймет!

— Слушай, вот здорово — то! — воскликнул Никколо, сраженный наповал. — Ну и когда же мы узнаем, как это делается?

— Завтра, — ответил Пол. — Я попрошу мистера Доэрти, чтобы он договорился насчет этого в музее, а ты скажешь отцу и матери, чтобы тебя отпустили. Можем прямо после школы пойти и начать учиться.

— Класс! — восторженно потер руки Никколо. — Станем учредителями клуба!

— Я буду президентом, — как о само собой разумеющемся заявил Пол. — А ты, так и быть, будешь вице — президентом.

— Договорились. Ой, да это же в сто раз интереснее, чем слушать Барда!

Тут он вспомнил про Барда и с некоторым опасением спросил:

— Кстати, как там мой старикан?

Пол обернулся и посмотрел. Бард преспокойно поглощал медленно прокручивающуюся магнитную запись книги.

— Сейчас вытащу книгу, — сказал Пол.

Он принялся за дело, а Никколо с нетерпением следил за ним. Пол убрал в карман вынутую из внутренностей Барда книгу, поставил на место переднюю панель и, закрепив ее, включил Барда.

«Давным — давно, — начал Бард, — в большом городе жил — был маленький мальчик, которого звали Честный Джонни. На всем белом свете у него был один — единственный друг, маленький компьютер. Каждое утро маленький компьютер говорил своему другу, будет ли сегодня дождь, и отвечал на всякие другие вопросы. И никогда, никогда не ошибался. Все было хорошо, пока король этой страны не прослышал про то, что у Джонни есть маленький компьютер, и не возжелал всем сердцем заполучить его себе. И позвал король своего великого визиря, и сказал ему…»