Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина (сборник)

Он притащил охапку дров в лагерь и принялся разжигать огонь. Вориакс присоединился к нему довольно скоро, но не сказал ни слова.

Между братьями пробежал холодок отчужденности, и Валентин воспринял это как большое несчастье. Он хотел извиниться перед Вориаксом за то, что завел злосчастный разговор, однако ему всегда было очень неловко просить прощения у брата. При этом он продолжал чувствовать, что мог говорить с Вориаксом о большинстве интимных вопросов без чувства обиды и не считая свое самолюбие задетым. Но, с другой стороны, этот холод было трудно выдерживать, и если он не исчезнет, то их совместный отдых будет испорчен. Валентин искал способ вернуть нарушенное дружелюбие и спустя несколько минут решился испробовать тот, который неизменно приводил к успеху, когда они были моложе.

Он подошел к Вориаксу — тот с угрюмым видом резал мясо — и сказал:

— А не побороться ли нам, пока вода закипит?

Вориакс поднял на него изумленный взгляд.

— Что-что?

— Я чувствую, что мне необходимо размяться.

— Тогда залезь на дерево и попрыгай с ветки на ветку.

— Ну давай, Вориакс. Пару-другую схваток.

— Это ни к чему.

— Почему же? Неужели, если я повалю тебя, это еще больше заденет твое достоинство?

— Поосторожнее, Валентин!

— Я говорил слишком резко. Прости меня. — Валентин принял борцовскую стойку, вытянул руки. — Ну, пожалуйста! Немножко повозимся, прольем немного пота перед обедом…

— А как же твоя нога? Она только недавно зажила.

— Но ведь зажила. Так что можешь бороться в полную силу, как и я, и ничего не бояться.

— А если твоя нога снова сломается? Ведь мы находимся в целом дне пути от любого города, заслуживающего такого названия.

— Давай, Вориакс, — нетерпеливо потребовал Валентин, — Ты раздражен сверх меры. Ну, покажи мне, что все еще умеешь бороться! — Он засмеялся, хлопнул в ладоши, жестом поманил брата к себе, еще раз хлопнул в ладоши, взглянул, улыбаясь, прямо в лицо Вориаксу, потянул брата за руку, помогая подняться, и тот наконец не выдержал и сцепился с ним.

Но что-то шло не так. Они довольно часто боролись друг с другом с тех пор, как Валентин стал достаточно большим, чтобы соперничать с братом почти на равных. Валентин отлично знал все приемы, которыми владел Вориакс, уловки, которые тот применял, чтобы вывести соперника из равновесия, сорвать атаку противника и перейти в наступление самому. Но человек, с которым он боролся сейчас, показался ему совершенно незнакомым. Может быть, то какой-то метаморф принял облик Вориакса? Нет, нет, нет, все дело было в ноге, понял Валентин. Вориакс сдерживал свою силу, действовал осторожно, и оттого неловко; он снова относился к младшему брату покровительственно! Разгневанный и удивленный Валентин рванулся вперед и, хотя по обычаю в первые моменты схватки противники лишь примерялись друг к другу, сделал захват, намереваясь провести бросок, и вынудил Вориакса опуститься на колено. Вориакс изумленно взглянул на брата и, пока тот переводил дух и собирался с силами, чтобы дожать противника и припечатать его спину к земле, напрягся и рванулся вверх, впервые использовав всю свою огромную силу и успев в самую последнюю секунду перед решающей атакой младшего брата освободиться и вскочить на ноги.

Они принялись настороженно кружиться по импровизированной площадке, выгадывая момент для атаки.

— Вижу, что я недооценил тебя, — заметил Вориакс. — Твоя нога, похоже, в полном порядке.

— Так оно и есть, и я уже много раз говорил тебе об этом. Я просто немного прихрамываю, но это ерунда. Ну, Вориакс, кончай прятаться, дай-ка я дотянусь до тебя еще разок!

Они одновременно ринулись вперед, обхватили друг друга руками, уперлись грудь в грудь, и, как показалось Валентину, целый час, а то и больше ни один из них не мог сдвинуть другого с места (хотя, вероятно, на самом деле прошло не больше одной-двух минут). Потом ему удалось заставить Вориакса попятиться на несколько дюймов, а затем Вориакс напрягся еще сильнее, навалился на него и заставил отступить на то же самое расстояние. Они напрягались, обливались потом, рычали и вызывающе ухмылялись. Валентин испытал искреннюю радость, увидев эту ухмылку на лице Вориакса, ибо она значила, что они снова братья, что холод, разделивший их, улетучился, что он получил прощение за свою дерзость. В этот момент ему страстно захотелось обнять Вориакса, а не бороться с ним; и в этот же самый момент, уловив, что противник на неуловимое мгновение чуть расслабился, Вориакс, резко извернувшись, толкнул его одной рукой в плечо, а другой резко дернул, бросил брата наземь, поставил колено на грудь, а руками нажал на плечи. Валентин попытался встать на мостик, но долго сопротивляться Вориаксу в таком положении было просто невозможно, и вскоре Валентин почувствовал под лопатками прохладную сырую землю.

— Твоя взяла, — с трудом переводя дыхание, воскликнул Валентин, и Вориакс выпустил его и откатился в сторону. Оба вдруг одновременно расхохотались. — Но в следующий раз я тебе задам!

Как хорошо, несмотря на поражение, было чувствовать возвращение любви брата!

И тут Валентин неожиданно услышал совсем неподалеку аплодисменты. Он сел, осмотрелся и увидел в сумеречном свете стоявшую на самой опушке леса женщину. У нее были резкие черты лица и необыкновенно длинные прямые черные волосы, блестящие злые глаза и полные губы. Одежда у нее была странной — просто полосы дубленой кожи, грубо сшитые между собой. Она показалась Валентину совсем старой, наверное, лет тридцати.

— Я смотрела на вас, — сказала женщина, без малейшего страха подходя к ним. — Сначала я подумала, что вы деретесь по-настоящему, а потом увидела, что вы развлекаетесь.

— А сначала это и была почти настоящая драка, — ответил Вориакс, — Но все равно для развлечения. Меня зовут Вориакс Халанкский, а это Валентин, мой брат.

Она посмотрела на одного, потом на другого.

— Да, конечно, вы братья. Это сразу видно. А меня звать Танандой, я отсюдова, из Гизельдорна. Хотите, предскажу вам судьбу?

— Так значит, вы ведьма? — спросил Валентин.

Глаза женщины зажглись веселым блеском.

— Ну да, конечно ведьма. И что из того?

— Что ж, тогда расскажите, что нас ожидает! — крикнул Валентин.

— Подожди, — остановил его Вориакс. — Я не питаю ни малейшей симпатии к колдовству.

— Ты чересчур трезвый человек, — отозвался Валентин. — Какой от этого может быть вред? Мы посетили Гизельдорн, город волшебников; так почему бы нам не ознакомиться с предначертаниями судьбы? Чего ты боишься? Это же игра, Вориакс, всего лишь игра! — Он подошел к ведьме. — Вы не откажетесь пообедать с нами?

— Валентин…

Валентин смело глянул на брата и рассмеялся.

— Я буду защищать тебя от зла, Вориакс! Ничего не бойся! — И добавил полушепотом: — Мы путешествовали вдвоем достаточно долго, брат. Я соскучился по обществу.

— Вот я и вижу, — пробормотал Вориакс.

Но ведьма была привлекательна, Валентин был настойчив, и вскоре Вориакс, похоже, слегка успокоился по поводу ее присутствия. Он отрезал для женщины кусок мяса — ровно треть, — а она отправилась в лес, вскоре возвратилась с несколькими плодами пинглы и показала братьям, как их жарить, чтобы сок вытекал на мясо, отчего оно обрело незнакомый им приятный дымный аромат.

Спустя некоторое время после того, как они приступили к еде, Валентин почувствовал, что у него слегка закружилась голова, а перед глазами все поплыло. Он усомнился в том, что виною этому несколько глотков вина, которым он запивал мясо, так что, вероятнее всего, дело было в соке пинглы. У него мелькнула было мысль, что это какое-то предательство, но он отогнал ее, так как головокружение было приятным и даже завораживающим, и он не усмотрел в нем никакой опасности. Он посмотрел на Вориакса, ожидая, что его гораздо более подозрительный по характеру брат возмутится и испортит их пир, но Вориакс, если вообще ощущал действие сока, казалось, пришел от него в наилучшее расположение духа: он громко смеялся всему, что говорили, раскачиваясь всем телом и хлопая себя по бедрам, наклонялся почти вплотную к ведьме и что-то хрипло кричал прямо ей в лицо. Валентин взял еще мяса. Спустилась ночь; на лагерь внезапно навалилась темнота, в небе, где была видна лишь крошечная долька одной из малых лун, ярко сверкали бесчисленные звезды. Валентину показалось, что слышит отдаленное пение, которому ответили другие голоса, хотя он был уверен, что Гизельдорн находится слишком далеко для того, чтобы звуки могли донестись оттуда через лес. Померещилось, решил он, из-за этих дурманящих плодов.

Огонь понемногу угасал. Воздух становился прохладнее. Они придвинулись поближе друг к другу, Валентин, Вориакс и Та-нанда, тела соприкоснулись, и это показалось сначала невинным, а затем стало уже не столь невинным. Когда они еще сдвинулись еще теснее, Валентин на мгновение поймал взгляд брата, и Вориакс подмигнул ему, как будто хотел сказать: мы с тобой мужчины, брат, и этой ночью получим удовольствие вместе. Валентину уже случалось, вместе с Элидатом или Стазилейном иметь дело с одной и той же женщиной, и все трое весело кувыркались в кровати, предназначенной для двоих, но никогда еще он не делал такого вместе с Вориаксом. Вориакс всегда настолько старательно хранил достоинство, ощущал свое превосходство, свое высокое положение, так что предстоящая игра обрела для Валентина особую прелесть. А гизельдорнская ведьма отбросила свои кожаные одежды и обнажила при тусклом свете костра стройное и податливое тело. Валентин опасался, что вид ее плоти окажется отталкивающим, ведь она была намного старше, чем он, даже на несколько лет старше Вориакса, но теперь он понял, что его опасения были порождением неопытности, так как она все равно казалась ему красивой. Он потянулся к женщине, его рука на ее боку встретилась с рукой Вориакса; он игриво хлопнул по ней ладонью, как будто хотел прихлопнуть жужжащую муху. Оба брата рассмеялись, и в их басовитый хохот врезался серебристый звонкий смех Тананды, и все трое покатились по влажной траве.