Александр Розов - Чужая в чужом море
— Знаешь, тетя Йао, какой там закон? Если ребенку покажут фото голого взрослого, или если взрослому покажут фото голого ребенка, то его сажают в тюрьму!
— Кого сажают? – удивилась та.
— Кого–то из них. Мне киви объясняли, только я не врубилась… Жанна, кого сажают?
— Тех, кто показывал, — хмуро ответила она, — А иногда и тех, кто смотрел на сайтах.
— Ага! – крикнула Чуки уже с кухни, — Киви так и говорили. А если подросток кому–то покажет фото, где он голый, то его сажают в специальную подростковую тюрьму!
— Совсем охерели… – проворчала Йао, — Вот, тащи, только смотри, не обожгись.
— Что я, маленькая? – возмутилась та, и через несколько секунд появилась в зале, неся перед собой внушительных размеров сковородку с еще шкворчащей яичницей.
— Боже! – воскликнула Жанна, — Это из скольки яиц?
— Одно обычное яйцо чипи.
— А я думала, они есть только на Элаусестере…
— Это с чего бы? Чем мы хуже коммунистов?
— Действительно… — согласилась канадка, и принялась за еду.
К ее радости, разговор перескочил с запрещенных фото на коммунистов, а подошедшая Йао положила на стол блюдце с горячей булочкой и поставила кружку с какао. Жанне оставалось только питаться и слушать в пол–уха, как молодежь эмоционально спорит о коммунистическом распределении, размножении, ритуальном групповом сексе, общей кухне, прыгающих серфах, надувных флайках, жизни без домов и культе звездолетов…
Едва она доела и допила, Оюю и Снэп довольно бесцеремонно потащили ее на пирс, к deltiki. Эти маленькие летающие надувные проа (как сообщили Жанне) поднимают 400 фунтов груза, что означает: 2 персоны с минимумом багажа, или 3 персоны без багажа. Deltiki отвалил от пирса, с тихим шелестом раскрутился пропеллер на корме, канадка, глядя на все быстрее убегающую вдоль поплавка зеленоватую воду, начала внутренне готовиться к роли «минимального багажа», и в этот момент…
— Oh, fuck! – воскликнула Жанна, когда лагуна внезапно провалилась куда–то вниз, а желудок, вероятно для компенсации, решил прыгнуть куда–то вверх, — мы что, летим?
— Ну! – подтвердил Снэп, — Классно, ага?
Под ними разворачивалась феерическая панорама атолла Никуапара. Только на карте лагуна радиусом в милю кажется маленькой, а с высоты 1000 футов она выглядит не просто большой, а огромной. Канадка, тут же абстрагировавшись от протестов своего пищеварительного тракта (в известной мере справедливых, с учетом рисунка полета), схватила камеру и прижала к глазам окуляры широкоформатного видоискателя.
— Мы тут уже знаем все классные места! – объявила Оюю, — Сейчас крути фотик на 12 румбов влево. Это залив Арекаи. Морской парк, лучшее место для полетов на уфоидах. Такие надувные кайт–планы изобрел в прошлом веке один юро, типа, как альтернатива дельтаплану, и назвал «woopy–fly». Дальше, в начале нашего века, янки придумали, как сделать это проще и дешевле, и придумали летающий плот «manta–ray». Потом, наши ребята с Раротонга сделали совсем дешевый кайт–план на том же принципе, и назвали «ufoid». Типа, в честь UFO. Видишь — летают! Если тут плаваешь, то надо смотреть по сторонам, чтобы какой–нибудь мудак не приводнился прямо на тебя… А теперь крути фотик по часовой стрелке. Там кампус туристов и где–то должен быть шатер, который вчера забетонировали обормоты–школьники. Наверняка, он выделяется из пейзажа…
Жанна прибавила zoom и, через несколько секунд, поймала в объектив светло–серый купол, напоминающий небрежно построенный эскимосский «igloo», высотой в два человеческих роста. В неровной оболочке было аккуратно выпилено прямоугольное отверстие типа двери. На самой верхушке купола, медитировал в позе лотоса хорошо сложенный молодой креол, а у него на руках сладко спал совсем маленький ребенок. Внизу стояли двое мужчин, выделявшихся из компании голых туристов, наличием одежды: шорты, сине–белые полицейские майки и портупеи с оружием. Полисмены эмоционально общались с девчонкой–маори, у ног которой лежал пустой рюкзачок–люлька (tamaete). Вероятно, маори была мамой младенца, креол — ее faakane, а копов интересовало, что она думает по поводу безопасности такого обращения с ребенком.
Рядом, мальчишка–мулат, встав на плечи двум другим мальчишкам и вооружившись баллончиком с краской, выводил на куполе надписи на утафоанском «rapik», видимо, очень веселые (зрители покатывались со смеху). Жанна пожалела было, что не может прочесть– и тут своевременно вмешалась Оюю с биноклем.
— По ходу, юный псевдо–японский поэт, — сообщила она, — одно хокку уже написал
Aita i–papu ahaFare tipu–u feoE tahunu eere…
Ну, типа: это непостижимо, дом превращен в камень черной магией.
— Теперь, наверное, эту хреновину здесь так и оставят, — заметил Снэп, — как бы, уже памятник архитектуры и литературы.
— А лет через сто люди скажут: это marae–nui построил ariki–roa Мауна–Оро, — весело подхватила Оюю, — …Жанна, 6 румбов вправо. Ингл–Таун и Институт экстремальной биологии. Раньше тут была британская биостанция, а теперь тут работает док Мак. То зелененькое, похожее на карликовый лес, это экспериментальная биология. В смысле — растения. А архитектура — отстойный контр–модерн, слизано c пузырей Лантонского университета. А fare самого док–Мака — стильный. Но он построен не на Ману–ае, а на восточном острове, на Те–ау, где Папуа–Нова и рынок. Повернись на 16 румбов. Ну, в смысле, кругом. Видишь залив Кираура? На правой створке горловины — пагода…
— Ух ты… — воскликнула Жанна, — Эта красота — дом док–Мака?
— Типа да, — подтвердил Снэп, — Вчера мы болтали в баре с «volans–viola». Они говорят: когда семья док–Мака перебиралась сюда, то в начале прикатила целая толпа родичей обеих его жен, и по–быстрому забабахали этот прикольный дом.
— Но почему именно пагода?
— Что первое придумалось, то и построили, — пояснил он. — У коммунистов так принято.
При внимательном взгляде можно было заметить, что пагоду док–Мака действительно «забабахали по–быстрому». Основа сооружения — квадратная алюминиевая платформа метров 30 по диагонали, стоящая над водой на трубчатых сваях (это типичная схема для береговых хозяйственных модулей в Меганезии). Платформу соединяет с берегом узкий арочный мостик. Экзотическая 3–ярусная пагода собрана из легких панелей на каркасе, приваренном к той же платформе. Всего одна группа элементов экстерьера: квадратно–пирамидальные крыши, изящно выгнутые углами вверх, придавали шарм этому дому. Типично–элаусестерский стиль: изящное одноходовое решение поставленной задачи.
— А вот эта инсталляция из цветных контейнеров — дом кузнеца Вуа, — продолжала Оюю свой рассказ о достопримечательностях, — сама кузница вон в том ангаре. А прямо по курсу – Папуа–Нова и рынок, а зелень в глубине острова – это фермы. Сейчас мы будем снижаться… Снэп! Давай сделаем пару кругов, чтобы Жанна могла взять все ракурсы.
…
С высоты 1000 футов Папуа–Нова был похож на обычную захолустную деревню где–нибудь на побережье Новогвинейского моря. Поселок из прямоугольных домиков с двускатными крышами. Домики стоят на сваях, прямо на мелководье. Узкие улочки тянутся с берега и переходят в длинные настилы (тоже на сваях), а затем — в пирсы. Множество лодок и плотов, пришвартованных к пирсам, к настилам и даже прямо к домам, образуют оживленные торговые ряды. Чуть подальше от этого круговорота, в заливе, кто–то рыбачит с лодки, а кто–то просто купается. Собственно, об их занятиях можно только догадываться – с учетом высоты и дистанции, они видятся букашками. Единственное, что выпадало из первобытной картины, это несколько десятков флаек, похожих на яркие ромбики и крестики, нарисованные на зеленой поверхности моря.
Когда deltiki, двигаясь по сужающейся и нисходящей спирали, сделал оборот по вдвое меньшему радиусу и на вдвое меньшей высоте, эта первобытная картина рассыпалась вдребезги. Жанна тут же вспомнила рассуждения доктора Рохо Неи о переходах между палеолитом, мезолитом, неолитом, индастриалом и постиндастриалом. В Папуа–Нова никакого перехода не было. Палеолит и постиндастриал смешались здесь, как сливки и воздух в скоростном миксере, образовав плотную пену, некий пузырящийся коктейль. Домики в первобытном папуасском стиле были скроены из водостойкого биопластика, кровли были украшены консолями с солнечными батареями и антеннами — «блюдцами». Вдоль бамбуковых настилов то тут, то там швартовались разноцветные аквабайки и скоростные катера. Плоты и проа, связанные по древнему методу из толстых полых стволов бамбука, соседствовали со своими далекими алюмопластовыми потомками. По аккуратным прямоугольным полям ползали яркие пятнышки комбайнов–квадроциклов. Жанна успела заметить, что некоторые из этих машин движутся и выполняют какие–то операции вообще без водителя. Агроботы. Похожие штуки она видела на Элаусестере.
