Dron - Смутное время (фанфик Neon Genesis Evangelion)
"Где же эта чертова палка?!" – чертыхалась Аска, выбегая на пешеходную дорожку. - "Кажется, я перестаралась…"
Поиск потерявшейся палки среди елок был делом заведомо гиблым.
Девушка остановилась и перевела дух. Потом почувствовала подозрительную легкость в кармане своего красного спортивного костюма. Быстро оглядев окрестности, она с облегчением увидела пропажу – коричневый кожаный поводок - на желтом песке пешеходной дорожки.
"Опять выпал… Надо что-то придумать… " – Аска затолкала поводок поглубже в карман.
Крепкий поводок и симпатичный ошейник были подарком Кристофера-сана. Где он сумел их раздобыть – загадка. Геофронт находился в блокаде практически без связи с внешним миром. В довесок к ошейнику девушка получила саперную лопатку – закапывать продукты собачьей жизнедеятельности. Аска попробовала было заартачиться, мол "что естественно, то не безобразно и, вообще, земли в Геофронте много". Кристофер-сан в ответ процитировал знаменитую фразу из "Маленького Принца". Аска прочувствовала и теперь всегда брала лопатку с собой. На время активных игр, девушка оставляла ее висеть на приметном дереве.
На пешеходную дорожку выскочила Ласка. Без палки. Возбужденно виляя хвостом, собака протрусила к хозяйке. Обнаружив, что и у хозяйки нет деревянного сокровища, Ласка вопросительно принюхалась.
- Да нет ее у меня! Не прятала! У-у-у, недоверчивая! – Аска энергично потрепала собаку по мохнатому загривку. – Пойдем, найдем тебе другую палку.
Они пошли по дорожке. Точнее, это Аска пошла по дорожке, а собака принялась выписывать вокруг нее зигзаги. Ласка отличалась по истине необъятным любопытством. Ни одной пылинки она не могла пропустить без детального обнюхивания. На прогулке с этим проблем не возникало, но в обитаемых частях базы Аска всегда брала собаку на поводок. Некоторые люди почему-то пугались, когда Ласка лезла их обнюхивать. Также поводок был необходим, как знак того, что именно Аска – хозяйка Ласки, а не наоборот. Если давать Ласке слишком много свободы - умная кавказка начинала этим пользоваться. Если же во всем ее ограничивать – собака впадала в депрессию. Требовалось соблюдать баланс. Аска была уверена, что у нее получается.
Девушка шла и улыбалась, насвистывая простенькую мелодию. Неожиданно, идиллию нарушил лай Ласки. Аска недоуменно оглянулась на шум и обомлела.
Собака стояла перед лавочкой и громко, с вызовом, гавкала. На лавочке сидела Айони.
Аска непроизвольно поежилась.
"Scheisse! Ненавижу этот черный плащ! Айонька в нем похожа на привидение! Даже стоять рядом с ней холодно!"
Айони приоткрыла один глаз, посмотрела на лающую собаку долгим взглядом и меланхолично вздохнула:
- Сама ты это слово.
Собака залаяла с удвоенной силой.
- Ласка, фу! – опомнилась Аска. – Айони, какого лешего ты здесь делаешь?!
- Сидела и думала о высоком… Пока вы не пришли. – зевнула в ответ Айони.
- Ты что-то имеешь против?! – Аска уперла руки в боки.
- Ой блин… - Айони устало покачала головой. - Аска, если ты еще не заметила – у меня очень плохое настроение. Как будет по-немецки: "Оставь меня в покое"?
У Аски гулко забили барабаны в висках. Прорычав нечто неразборчивое, она подскочила к Айони, схватила ее за плечи и с силой встряхнула:
- Это все урод Гендо, да?!! Он это с тобой сделал?!! Говори!!!
- Что сделал? – недоуменно моргнула оторопевшая от неожиданности Айони.
- Ты меня за идиотку принимаешь?!
Сбитая с толку Ласка зашлась яростным лаем.
Айони пару секунд соображала, куда она попала и что за хаос вокруг творится. В голове после неудавшегося мозгового штурма царила мгла. Наконец, девушка более или менее пришла в чувство и, не придумав ничего лучше, крикнула:
- Молчать! Обе!
Ласка подавилась своим лаем. Лицо Аски начало наливаться кровью…
- Аска, садись. Пожалуйста. – успокаивающе попросила Айони, освободив для нее левую половину лавочки.
Мгновение поколебавшись, Аска плюхнулась на лавочку и с оскорбленным видом откинулась на спинку. Ласка разлеглась у ее ног.
- Замечательно. – встряска пошла Айони на пользу. Настроение помаленьку улучшалось. – Так в чем дело?
- Айони, я тебя сейчас стукну.
- За что?
- За ублюдка Гендо! За то, что ты позволяешь ему вытирать об себя ноги! - взорвалась Аска. – Думаешь мне со стороны не видно?! Сидишь одна на чертовой лавочке, словно жуткая парковая скульптура! Ласка тебя облаяла! Это нормально?! Ни хрена это не нормально! Что этот ублюдок с тобой сделал?!
- Ничего. Просто рассказал правду. – спокойно сказала Айони.
- Вранье от первой до последней буквы!
- В том то и дело, что нет. Поверь, я умею отличать ложь от правды.
- Ну и что же он тебе такого рассказал? – презрительно поинтересовалась Аска.
- Много всего… - уклончиво ответила Айони. – Но главное – он показал мне, какая я глупая и наивная дурочка.
- Тоже мне новость… – фыркнула Аска.
- Спасибо за поддержку. – кисло усмехнулась Айони.
Аска немного помолчала, собираясь с мыслями:
- Айони, я хочу, чтобы ты знала. – сказала она твердым голосом. – Я не считаю тебя чудовищем, нелюдью или чем-то еще в этом духе. Нет, я считаю тебя… - девушка мгновенно сменила серьезное выражение на демоническую ухмылку. - … наглой, самовлюбленной стервой, которая слишком много о себе возомнила! Fershtein?
- Кто бы говорил. – ехидно улыбнулась Айони.
- Иди нафиг… - беззлобно огрызнулась Аска.
Сами того не заметив, девушки уже сидели рядышком, касаясь плечами. На душе у обеих полегчало.
Ласка почесала за ухом.
- Посидели и хватит! – Аска вскочила на ноги и звонко хлопнула в ладоши. – Айони, подъем! Будешь нас развлекать!
- Ну это мы еще посмотрим, кто кого будет развлекать. – Айони, не торопясь, встала с лавочки, повела плечами. Поразмыслив, она оставила черный плащ на лавочке. Не пропадет. – Ваша любимая палка, кстати, упала где-то… – девушка прикинула направление. – там.
- И ты молчала?!
- А ты не спрашивала.
- Р-р-р!
Ласка нетерпеливо прыгала на месте. Люди вечно копаются. Гав!
"Я действительно ей не безразлична… Удивительно… И… Приятно…" – думала Айони, глядя на Аску. - "А мне нравиться ей помогать … И нравится, когда она помогает мне… Еще удивительней… Раньше вершиной моей благотворительности было дать списать какого-нибудь лентяю одногрупнику… Чудеса…" – девушка задумчиво посмотрела на невидимое за куполом небо. - "Кажется, теперь я поняла, зачем мне нужны Проводники… И зачем мне нужен Враг… Вы поставили мне шах, господин Икари, поздравляю… Но у меня еще остались ходы"
* * *Мистер Гай Берджесс отличался постоянством. Его день был расписан по минутам: подъем рано утром, пробежка по кварталу однотипных коттеджей, душ, стандартный завтрак из тостов и кофе, гигиенические процедуры, символическое "дорогая, я пошел", выход из дома, поездка на машине до частной пристани, а оттуда на катере до работы – яхт-клуба "Черная Жемчужина". Мистер Берджесс являлся одним из его совладельцев.
На работе также все шло своим чередом: ругань с поставщиками, звонки, документы, росписи, совещания, нервы и стрессы. Точно по расписанию, он делал перерывы на прием пищи, курение и, два раза в неделю, на быстрый секс с секретаршей.
С законной супругой мистер Берджес давно ночевал в разных комнатах. Как женщина она его не интересовала, а как жена оказалась бесполезна. За все годы совместной жизни она так и не смогла забеременеть. Тысячи долларов, потраченных на лечение, оказались выброшены на ветер.
После работы, мистер Берджес повторял утренний маршрут в обратном направлении, заходил в дом, без каких-либо эмоций целовал нелюбимую жену, ел невкусный ужин и ложился спать в холодную постель. На следующий рабочий день цикл повторялся.
По выходным мистер Берджес обычно посещал гольф-клуб и, изредка, выходил с женой в свет, чтобы поддерживать образ семейной пары перед соседями и знакомыми.
Каждое мгновение жизни было учтено, запротоколировано и внесено в реестр. Да и не жизнь это вовсе, а одна сплошная видимость. Ничего настоящего, сплошное притворство. Чтобы сохранить рассудок приходилось прятать живое лицо за масками: одна для жены, другая для любовницы, третья для "друзей", четвертая для сослуживцев…
Разве об этом мы мечтали в детстве? Превратиться в раба рутины?
Только одно удерживало Гая Берджеса от самоубийства, только одно спасало его рассудок и придавало сил – знание, что, кроме этого, есть и другой мир.
Мир, где нет места боли.