Юрий Леляков - На пороге Галактики
И вдруг он оказался уже перед самой дверью деканата. И на двери — прямо на уровне его глаз — висела табличка, которой он здесь раньше никогда не видел. С одним-единственным словом: "Ремонт"…
Коротко и ясно… Одно слово разом перечеркнуло всё. Ведь это была последняя надежда в хаосе безумия и невозможности понять, что происходит. И деканат тоже оказался, не тем, чем должен быть. Где, чего ещё искать?
Силы вдруг оставили Кламонтова. Силы и, а напряжение осталось — пустое напряжение обречённости. И он опять не заметил, как совсем уж безвольно сел на пол, прислонившись к двери, которую незачем было открывать…
Какие-то люди с удивлёнными лицами обступили Кламонтова. Студенты, преподаватели? Не всё ли теперь равно… Он сделал, что мог — и проиграл, даже не зная, кому или чему…
Нет… А — эти люди? Если ужасное может случиться со всеми? И он — сдастся, даже не попытавшись никого ни о чём предупредить?
Ужас, бессильный гнев, протест, мольба о помощи заполнили сознание Кламонтова. Он понял, что всё еще может, более того — должен сопротивляться. Но если бы еще хоть кто-то помог — по крайней мере, протянул руку, чтобы хоть прикосновение ощущалось в этом бредовом кошмаре…
— Помогите подняться, кто-нибудь… — не узнав своего голоса, произнёс Кламонтов, с трудом поднимая руку.
Она прошла сквозь руку стоявшего рядом студента, как пустое место, а тот и не заметил этого. Или даже не так — в следующее мгновение тот студент и сам растаял, слившись с полумраком коридора. А впрочем — и коридора уже не было. Была смутно знакомая комната, где он сидел на полу, прислонившись к стене, были обступившие его полукругом тоже смутно знакомые люди, и среди них — один, кого Кламонтов не мог не узнать сразу. Тот самый гуру… И комната — та самая… Но — почему? Каким образом?
— Ну, что скажешь теперь, студент? — с нескрываемым презрением произнёс гуру. — Игра окончена. Теперь все видели, каков ты есть.
Кламонтов застал в оцепенении, совсем уже ничего не понимая. О чём это он, какая игра? Какие "все" его видели и где?
— Ну вот, а теперь ты расскажешь, зачем ты на самом деле пришёл сюда, — продолжал гуру. — И кто тебя подослал.
— Куда — сюда? — вновь трудноузнаваемым голосом вырвалось у Кламонтова едва ли не помимо воли. — Я шёл в университет, сдавать экзамен…
— Ты хотел разоблачить меня, посадить в калошу, так? — будто не слыша, продолжал гуру. — Ты хотел смутить моих людей, которым со мной хорошо, потому что я даю им то, чего не может дать вся ваша наука? Хотел доказать им, что знаешь то, чего я не знаю?
— Нет… Я же говорю — я был в университете. И даже не понимаю, почему я сейчас здесь…
— Как это ты не понимаешь? — явно притворно удивился гуру. — Ты сам пришёл. Все видели.
Но… как? Да, пришёл — теперь он вспомнил. И говорил о чём-то с этим гуру в присутствии этих людей. Кажется, пытался что-то выяснить о происхождении клеточного ядра, фотосинтеза, глобиновых генов с позиций разных эзотерических доктрин и нетрадиционных гипотез… Но — не сейчас, а в тот раз! И пришёл — точно не затем, чтобы выставить его невеждой перед учениками…
— И как ты тут принимал экзамен — видели, — продолжал гуру. — И как спасал Вселенную. И как сам искал спасения в деканате…
И снова, как уже когда-то однажды (когда?), волна дурноты прошла через тело Кламонтова. Гуру откуда-то знал, всё, что с ним произошло. Но — откуда?
И тут же Кламонтов понял — или ему показалось, что понял… Но — как? Неужели гуру хотел сказать — что он с тех пор не покидал этой комнаты? Что всё время с того собрания он находился здесь? Вернее — оно… даже не кончилось, это — его продолжение? А всё увиденное и пережитое? По словам гуру — только игра? Непонятно каким образом, но — игра… За которой они все как-то наблюдали — зная, что это игра, и ничего больше? Нет, не может быть…
Или — может? Если… всё это на самом деле только гипноз? Внушённые видения, не более? Ведь так получается со слов гуру…
Непонятно, откуда ещё после всего мог взяться такой заряд эмоций — но волна жгучего гнева, горечи, отчаяния вновь захлестнула Кламонтова. Неужели так и есть? И это его под гипнозом спровоцировали на раскаяние по поводу лягушачьей живодёрни — к чему он причастен наверняка менее других — и этим подтолкнули покинуть университет, да ещё заставили поверить в контакт с инопланетянами? А на самом деле он всё время был здесь, и эти люди слышали его ответы — философу, декану, мнимым Махатмам с Плеяд? Наблюдая — как он под этим внушением искал объяснения происходящему, помощи, совета, как поступить? Что для них — были лишь игрой… И это он нашёл там, где искал мудрости… И он же виноват, что якобы хотел подорвать авторитет гуру?
Нет, но как же так… Ведь там, куда он пришёл — была не секта, а научная организация нетрадиционного направления! Академия Сознания Силы… Или нет, Академия Силы Сознания… Но во всяком случае, мог ли ожидать — что научной дискуссией, в академии, нанесёт ущерб чьему-то сектантскому авторитету? И услышит в ответ это самое: "Я даю им то, чего не может дать вся ваша наука"? Или… он и сейчас видит что-то ненастоящее? И это вовсе не тот гуру и не его ученики? Но разобраться надо! Тем более — если его считают виновным в чём-то…
— Куда я пришёл? — собственный голос опять прозвучал глухо и неузнаваемо. — Ведь если вы — это действительно вы… то есть, если вы — на самом деле те, кем мне сейчас кажетесь… то я думал, что у вас тут — академия эзотерических знаний! А если нет — тогда я вообще не понимаю, где я и почему…
— Вот как? А если у нас тут и есть академия эзотерических знаний? Тогда — как? Ты хочешь всего сразу, но не хочешь отказаться даже от малого?
— Но почему надо отказаться? Почему? — вырвалось у Кламонтова во внезапном порыве отчаяния. — Вы можете объяснить это на уровне знаний современного студента?
— А чего стоят твои знания студента, если ты сам пришёл сюда? Чего стоит вся твоя наука, если она даже не объяснит тебе, что это сейчас с тобой было?
— Но… — у Кламонтова будто уже, как и тогда, в "контакте", сорвался какой-то внутренний тормоз. — Да, я — просто студент. Но это же вас представляют в прессе как мудрецов, пророков, посвящённых в высшие тайны, высшую духовность новой эпохи! К вам рекомендуют идти за тем, чего не знают и не могут дать нам наши преподаватели! Так откуда я мог знать, что вы не готовы к разговору на уровне знаний студента, откуда мог знать, чего именно не знаете вы? И что же тогда пишут о ваших посвящениях, сверхспособностях, тайнах, контактах с иными мирами? Неужели вот это и есть ваши контакты? Ну, или… — Кламонтов вдруг подумал о том, что на обострение идти не следует. Ведь надо ещё как-то выйти отсюда… — Ну хорошо, пусть это была только пародия — на Шаолинь, на последователей Порфирия Иванова, на средневековых алхимиков… И всё это, значит, годится только на посмешище? Но что же тогда правильно и достойно уважения? Я, что, должен буквально принять то, что услышал насчёт вегетарианства и планеты Трон — и отбросить ради этого всё, что знал раньше?
— Ты думаешь, ты один такой умный, да? Все, кто не лезли со своим мнением, а покорно принимали сказанное мудрыми, как оно есть — глупее тебя а ты — умный? ("Студент должен сначала понять, что уже сделано в науке до него, а не бросаться сразу на штурм вершин", — вдруг вспомнилось Кламонтову.)
— Я так не говорил… Но как быть со всеми данными науки, собранными человечеством за тысячелетия, с теориями, которые подтверждаются практикой? Ведь разве и это — не достижения мудрых? — Кламонтов вдруг понял, что уже не знает, зачем говорит здесь это. Надо просто уходить…
— А Чернобыль, а СПИД, а озонная дыра? Это всё — не от твоей науки? Это не вы так пытались переделать мир? Ну, a вот интересно — выход из этой комнаты ты сможешь найти со всей своей наукой, или как? — в голосе гуру Кламонтов уловил даже какие-то истерические нотки. — Вот посмотри: где тут дверь? (Ученики по знаку гуру отступили в сторону, открывая Кламонтову обзор.) Ну? Ты видишь её? Или как ты намерен выйти отсюда?
Кламонтов почему-то даже не очень удивился — как будто ожидал подобного. Но двери на месте, через которое, как он помнил, вошёл в комнату, в самом деле не было — одна глухая стена. Как и на месте окна, бывшего ранее справа. Так что даже непонятно — откуда в комнату проникал свет…
— Ну, и как ты намерен выйти? — повторил гуру. — Что тебе скажет твоя наука об этом?
— Наверно, что это — опять гипноз, — ответил Кламонтов. — А выйти — так же, как вы вошли. Вы же все каким-то образом попали сюда… А вообще — к чему эти игры? Давайте начистоту… Да, теперь я вижу — мне нечего делать у вас. Но никто меня к вам специально не подсылал. Я просто не знал, что у вас тут — секретное учреждение, куда не может запросто прийти любой, что у вас есть враги, которые могут к вам кого-то подослать… О вас же пишут как об учёных, психотерапевтах, предсказателях, к которым может прийти кто угодно. А нет… Значит — я оказался тут просто по ошибке. Н никаких ваших тайн я, по правде говоря, не узнал. Так что можете отнестись к этому просто как к недоразумению. Или — как к аномальному явлению, которое произошло совсем не по воле ваших врагов… — не зная, почему, добавил Кламонтов.
