Составитель Чекмаев - Либеральный Апокалипсис. Сборник социальных антиутопий
— Вы сексист?
— Если хотите, да.
— Ваше вызывающее поведение вам не поможет. Я уже твердо решила: чего бы вы ни попросили, это вам не достанется.
— Отлично! Теперь давайте выпьем по чашечке покоя с ломтиком хрустящего молчания.
Она улыбнулась.
— Забавно…
Уолтер вышел с айфона в блог. «Обещал рассказать, как полечу на «Фридоме», — быстро набрал он, — но не ждите, я не стану лепетать о прекрасных видах Дуврского замка с высоты в полмили. И про волны Канала тоже ни полслова: вблизи они интереснее. Но все–таки есть, есть у дирижаблей одно преимущество перед самолетами. Сидения расположены в них так, что попутчик может быть не только сбоку, но и напротив. И если попадется очаровательная идиотка, то яркие впечатления обеспечены».
Он уже хотел было выйти из блога, но под постингом выскочил коммент: «Сам ты идиот. Никак не могу понять, что у тебя под одеждой: жир или мышцы? Выглядишь как бугай из службы безопасности рыболовецкой компании». Ник: princess2005.
Уолтер оторвал взгляд от экрана. Очаровательная идиотка держала в руках… не пойми что. Уже не айфон, а какое–то еще ай-, не поступившее пока в массовую продажу. Она вызывающе улыбалась.
«Нравятся крупненькие?» — отписался sir_knight_111.
— Допустим, — ответила она в офлайне. — Теперь я знаю, как вы сюда попали. Блогер–пятитысячник. Один ваш постинг с упоминанием «Фридома» тянет на десять тысяч фунтов.
— А знаете что? Вы до сих пор не представились.
Наглая попутчица смутилась во второй раз.
— Мэри Уинтворт. Извините меня. Обычно рядом со мной оказываются люди моего круга, либо просители, всеми правдами и неправдами приблизившиеся на расстояние разговора.
Он все еще не понимал.
— Мэри Уинтворт… И что? Кто это — люди вашего круга?
Ее глаза сделались еще больше, хотя это, признаться, противоречило природе человеческой.
— Вы живете в каком–то другом мире, на другой планете, наверное. Или со своими любимыми китами в пучине морской… Мне это даже нравится. Экзотично.
Уолтер вздохнул. Ну вот опять все то же самое. Или еще хуже.
— Если вы поп–звезда, то не обижайтесь, я не интересуюсь современной музыкой. Мои музыкальные интересы не забредают позже «Дайр Стрэйтс». Если вы кинозвезда, опять–таки не обижайтесь, я не любитель современного кино. Все, что появилось позже «Билли Эллиота», меня не волнует. Если вы звезда журналистики, то…
— …не обижайтесь, я не читаю газет, не смотрю телевизор и никому не верю, — перебила его Мэри Уинтворт. — Так. Мне нравится альбом «Братья по оружию». Это музыка навсегда. И… для ясности: компания «Дуврская аэронавтика» со всеми ее дирижаблями в какой–то степени принадлежит моему отцу. Точнее говоря, им контролируется, но это уже частности.
Уолтер погладил подбородок, почесал за ухом, пригладил волосы… Не напрасно брат иногда называет его идиотом.
В конце концов он протянул принцессе руку:
— Мир. Кстати, у меня там, под одеждой, мышцы. Я много тренируюсь.
— Верю.
Она крепко пожала ему руку. Не отпуская ладонь Мэри, Уолтер перевернул ее и, склонившись над столиком, поцеловал.
— Вы хоть понимаете, сколько снимков вашего поцелуя было сделано невидимыми умельцами три секунды назад?
В ответ он пожал плечами:
— У меня и без того дурная репутация. От такой малости она хуже не станет.
Мэри рассмеялась.
— А этот «господин Дракон», стало быть, ваш телохранитель?
— Его обязанности несколько шире… Хотя, в общем и целом, — да, он занимается моей безопасностью во всех смыслах. Но это скучно. Извините, раз уж мы помирились… насчет мордобоя… четыре года назад, когда вас захватила семья исландских китобоев, как вам удалось бежать? В книге этот эпизод подан очень уж лаконично. Между прочим, я ваша поклонница…
— Это долгая история… И не слишком аппетитная. Вы уверены, что…
— Я уверена.
И тогда он принялся рассказывать о побеге из Акюрейри.
В Дюнкерке, на причальной платформе, Мэри Уинтворт сказала Уолтеру:
— Знаете что, сэр Рыцарь? У меня есть время, и я хочу продолжить знакомство. Надеюсь, вы не возражаете?
Еще бы он возражал! Посмотрел бы он на того идиота, который захотел бы возразить, глядя в темные эльфийские глаза…
— …Барри, я звоню тебе, братец, чтобы выложить сногсшибательные новости.
— Китам дали гражданские права? «Зеленые» побили консерваторов на выборах в парламент?
Барри всегда был язвой выдающегося качества. Дайте ему какую–нибудь святыню, он произнесет десяток фраз, после чего имя этой святыни вы постесняетесь начертать на помойном контейнере.
— Завтра Мэри показывает меня отцу. А потом мы едем в одну маленькую приятную гостиницу на побережье Корнуолла, близ Тинтагеля.
Драгоценный брат не промедлил с ответом:
— Надеюсь, чары не спадут, и леди Мэри так и не поймет, от какого гоблина получила маленького Артура себе в животик.
— Ты редкая свинья, Барри, но я к тебе уже привык. Надеюсь, когда–нибудь отыщется добрая женщина, которая тоже к тебе привыкнет.
— Странное это будет существо. Возможно, не вполне человек.
Уолтер готов был с ним согласиться. По правде говоря, все мыслимые варианты его старший брат уже исчерпал, стало быть, пришло время принимать заявки от инопланетянок, русалок и привидений женского пола… Но, пожалуй, Барри не обрадуется, если его правоту подтвердит сторонний наблюдатель.
Оставалось переменить тему:
— Знаешь, братец… не упомню, когда испытывал нечто столь же сильное, как с нею. Более того, испытывал ли вообще…. Меня раздражает только одно: за ней повсюду таскается этот «господин Дракон».
— Не стоит беспокойства. По старым добрым сказочным правилам, дракон не помешает принцессе завоевать рыцаря, если она к этому рыцарю весьма расположена.
В разное время Уолтер посетил одиннадцать стран, не считая доброй старой Англии. Но ему никогда не приходилось жить в номерах из восьми комнат. Притом одна из них, по словам Мэри, служила спальней для прислуги, а еще одна — ванной и уборной для прислуги. «Не все легко переносят чужие запахи», — пояснила Мэри.
Больше всего поразил Уолтера шоколадный набор, дожидавшийся их на столе. Очень большой набор. Тут тебе и шоколад с перцем, и шоколад с макадамией, и шоколад с абсентом… На фоне шоколадной роскоши бутылка шампанского и ваза с фруктами выглядели тускло. Можно сказать, обыденно.
— Все это можно есть, или… или… оно для красоты?
Мэри посмотрела на Уолтера смущенно.
— Сэр рыцарь… Есть тут можно все, что захочешь. Но ты, пожалуй, воздержись. Во всяком случае, прямо сейчас.
— Почему, милая?
— Видишь ли, я устала соблюдать приличия. А если мы примемся их не соблюдать, то движения челюстями будут несколько сбивать нас и…
— И… что? — спросил он почти риторически, обнимая Мэри за ягодицы.
— И отвлекать, — пояснила она, ловким движением сцепляя ноги в замок у него за спиной.
…Полчаса спустя оба уничтожали шоколадный набор, выдергивая друг у друга самые необычные конфеты. Когда никто не хотел уступать, приходилось делить их пополам.
— Они, там, внизу, даже не спросили у тебя документы.
— В номер такого уровня можно вселяться инкогнито.
— Но… медовая, они не спросили и кредитную карточку…
— Видишь ли, медвежонок, я в какой–то степени владею этой гостиницей.
— То есть?
— Она моя. Подарок двоюродного брата на шестнадцатилетие. Но все это скучно. Лучше расскажи мне, как вы сражались с фарерскими китобоями за гринд. Я смотрела в сети: у тебя целых три рейда! Последний раз вы, кажется, отогнали гринд с помощью какого–то излучателя, и половина островитян остались без своей традиционной добычи…
Уолтер почувствовал гордость. Это были самые счастливые дни в его жизни. О них писали в газетах, сеть кипела репортажами с архипелага. И еще… им наконец–то удалось сделать то, что срывалось на протяжении многих лет.
— Мэри, у нас все получилось два раза. Просто про первый никто не любит вспоминать: фарерцы остались без зубатых китов, которых они называют гриндами, Мо Чалмерс — без левого глаза, Тэд Абрахамсон — без двух резцов, а мне сломали ребро. Лежа в больнице, я и начал писать книгу «Война с китобоями».
Мэри смотрела на него во все глаза. Во взгляде ее посверкивал тот драгоценный камень, который так ценится мужчинами — восхищение. Уолтер придвинулся и поцеловал ее в правую щеку, а потом в грудь, чуть выше соска, оставляя шоколадные кляксы. Маленькая эльфийка! Оказывается, тебе нравится то неистовство, которое позволено гоблинам и запрещено твоему племени…
— Ты ведь здорово рисковал…
Ее голос дрожал от нарастающего желания.
— Самую малость.
— А в чем смысл? В чем генеральный смысл?
— Если я примусь объяснять, мы сможем перейти к действиям очень и очень не сразу…
