Ясутака Цуцуи - Сальмонельщики с планеты Порно
Двигавшаяся вперёд толпа немного поредела, и поле моего зрения чуть расширилось. Впереди, справа и слева, насколько хватало глаз, как арбузы маячили человеческие головы и одна за другой уходили под воду. Я так и не смог разглядеть, что было написано на лицах этих людей. Вода подступила к самому носу. Ноздри щекотал поднимавшийся от воды сладковато-тошнотворный запах пота.
Волосы какой-то утопленницы обвились вокруг моей шеи. Я отпихнул труп и в тот же момент выпустил из рук Сигэнобу. Он попытался ухватиться за мою грудь, но я оттолкнул его. Дальше двигаться вперёд можно было только вплавь. Сигэнобу ещё какое-то время пускал пузыри, но быстро исчез под водой.
Голова кружилась от недосыпа и жары. Единственная мысль, или смутная, непонятно откуда взявшаяся идея, была о том, что нужно двигаться вперёд. Лемминги, заканчивающие свои миграции гибелью, вовсе не имеют благородного стремления восстановить баланс в природе за счёт сокращения собственной численности. Так же и я не был озабочен стремлением постичь природу погони человечества за аномальным богатством, аномальным спокойствием или аномальным счастьем.
Теперь передо мной было достаточно места, чтобы плыть. Но не успел я сделать и несколько движений, как почувствовал, что мне не хватает сил. Я устал. Страшно хотелось спать. Я оглядел цепочку маячивших передо мной арбузоподобных голов. Она становилась всё реже, но по-прежнему тянулась туда, где небо сливалось с морем. Вряд ли мне дотуда доплыть. И всё же я продолжал машинально перебирать руками и ногами…
Почасовая армия
— Ух ты! А я ничего про это не слышал. Набирают солдат на почасовую службу! Интересно, когда это началось? — Объявление в «Народной ежедневной газете Галибии» удивило меня. — Вводить обязательный призыв правительство не может. Лишится всякой поддержки. А добровольцев не хватает. Вот и стали печатать объявления о наборе новобранцев. Как последний резерв. Смотри, каким шрифтом написано: «Записывайтесь в солдаты. Отслужил — вечером домой».
Нынешнее правительство Галибии захватило власть в прошлом году после переворота. А теперь заигрывает с населением.
— Ого! На это многие могут клюнуть, — проговорила моя жена, намазывая маслом тост, — Сейчас во многих семьях люди без работы. В последнее время даже безработные норовят держаться поближе к дому. Так что если можно будет не жить всё время в казарме, а добираться в часть из дома, многие, мне кажется, запишутся. То есть вместо командировки на фронт они каждый вечер будут возвращаться к себе домой. Так?
— На фронт едут не в командировку, а по приказу, — Я сделал большой глоток кофе. — В этой стране так вполне может быть. До передовой всего полтора часа поездом.
— А на экспрессе вообще час.
У Галибии пограничный конфликт с соседом — Народной Республикой Габат. Спор шёл вокруг галибийского городка Гаян, через который проходила железная дорога.
— И что они предлагают? Какие условия? — поинтересовалась жена. Она не умела читать по-галибийски.
— Вполне приличные, — ответил я, пробегая глазами объявление — Основная ставка, если пересчитать в иены, — минимум сто двадцать тысяч. Двадцать пять тысяч на экипировку после подписания контракта. Два раза в год повышают денежное довольствие и платят премиальные. Это если кампания идёт успешно. Если дела на фронте плохи — один раз. Ещё дают пять тысяч «боевых» за участие в каждом боестолкновении. Даже за боевой дух премии полагаются. Пособие по ранению, медицинская страховка. Ну, это само собой. Страховку по безработице, конечно, не дают. Это тоже понятно. Что они будут делать, если война кончится?! Глянь-ка! Даже расходы на проезд компенсируют. Целиком. Плюс обед. Вот это да! Вещевое довольствие. Ну, так и должно быть… Ага! Два выходных в неделю! Да ещё оплачиваемый отпуск! Гляди: и на неполный день можно.
— Бог мой! — Жена вздохнула, её глаза округлялись всё больше. — Ты бы там получал больше, чем сейчас. А что нужно, чтобы приняли?
— Постой! Ты хочешь, чтобы я записался? — хохотнул я и снова заглянул в объявление. — По возрасту ограничений нет. Опыт не требуется. Ага! Предпочтение тем, кто имеет водительские права. Остальные подробности — при собеседовании. Другими словами, чем выше квалификация, тем выше жалованье.
— Тогда это как раз для тебя. В конце концов, ты же специалист по огнестрельному оружию.
— Да, вроде так… — Я выдавил из себя улыбку, — Но если они набирают много солдат, им наверняка будет не хватать оружия. Значит, Министерство сухопутных сил будет его больше заказывать у нашей фирмы. Гораздо проще дождаться заказов, чем самому идти на войну.
— Что ж, пожалуй, проще. Для тебя. — Жена нахмурилась, готовясь завести старую песню. — Слава богу, здесь всё дёшево, и можно протянуть на твою зарплату и командировочное пособие.
«Всё дёшево» у моей жены означало, что она здесь не может купить ничего, по её представлениям, шикарного.
Теперь должны последовать привычные стенания — когда мы вернёмся в Японию, когда сможем спокойно завести детей и дальше в том же духе. Я быстро поднялся из-за стола.
— Хорошо. Я на работу.
До работы было минут пять ходьбы. От однокомнатной квартиры, которую мы с женой снимали, по главной улице до здания, где располагалось представительство компании «Санко когё» в Галибии. Я — глава представительства. Весь мой штат состоял из секретаря, местного парня по имени Пурасато.
Пурасато встретил меня в конторе докладом:
— Только что звонили из военного министерства. По поводу пятисот винтовок, которые мы поставили недавно. Говорят, они не в порядке. Ломаются в самый ответственный момент.
Я застыл возле своего стола:
— Что? Все пятьсот?
— Похоже на то. Они поняли, что винтовки с дефектом, когда хотели пустить их в дело в Гаяне. В результате мы отступаем.
— О боже! — Я тяжело опустился за стол и положил голову на руки, — Майор, наверное, рвёт и мечет?
— Вне себя от ярости! Хочет видеть вас немедленно.
Я со стоном поднялся со стула, на который только что сел.
— Ничего не поделаешь. Я пошёл.
— Э-э… — нервно промямлил Пурасато, — Тут вот ещё какое дело…
— Что такое?
— Я хочу уволиться. В газетах объявления напечатали, набирают солдат. Думаю записаться.
— Понимаю. У тебя свой дом и трое детей. Деньги нужны. Хотя для меня это, конечно, неожиданно. Как я буду без тебя? Тебя, верно, привлекает, что можно будет домой возвращаться по вечерам?
— Точно. Да и денег обещают больше, чем я у вас получаю.
— Но на войне и убить могут. Ты думал об этом?
— Думал, — улыбнулся Пурасато, — Но мы ведь все когда-нибудь умрём.
Меня всегда ставило в тупик недостаточное внимание галибийцев к человеческой жизни.
— Я не могу тебя сразу отпустить. Подожди, пока найдётся замена.
Если все галибийцы запишутся на почасовую службу, останутся одни женщины. «Может, возьму на его место хорошенькую молоденькую секретаршу», — думал я, покидая контору.
Я прыгнул в велотакси, так знаменитое в Юго-Восточной Азии. Всего через три квартала на главной улице находилось военное министерство Галибии. Утирая пот со лба, я показал на КПП пропуск и прошёл в кабинет майора. Тот орал что-то в телефонную трубку; лицо — как у чёрта. Увидев меня, майор аккуратно положил трубку и встал, готовый порвать меня на части.
— Спасибо вашим винтовкам — три роты полегло! Что будем делать?! Давайте деньги обратно!
— Не надо волноваться, пожалуйста! — в отчаянии воскликнул я. — Эти винтовки перед отправкой из Японии должны были пройти самую тщательную проверку. Что с ними не в порядке?
— Лучше спроси, что у них в порядке?! — кричал майор, разбрызгивая слюну, — Они у нас всего три дня, их клинит после первого выстрела. Стрельнул раз, и всё. Понимаешь, что это значит? Мы же разворачиваем наступление. Первый выстрел — и атака. Бросаемся на врага, а второго выстрела нет. Настоящая бойня! Как ты собираешься за это отвечать? Если вы так работаете, мы заявим японскому правительству протест. А может, и войну вам объявим.
— Не шутите так, прошу вас. Тогда наша фирма обанкротится и меня выбросят на улицу, — запричитал я. — Покажите мне хотя бы одну неисправную винтовку.
— Вот, держи. Только что доставили из Гаяна. — Майор со злостью толкнул ко мне лежавшую у него на столе винтовку.
Разобрав её, я внимательно осмотрел неисправную деталь и выдохнул с облегчением:
— Ух! Это же легко исправить. Ослабел винт на оси пружины спускового механизма. Из-за этого затвор автоматически не возвращается в своё положение, даже если при первом выстреле происходит выброс пороховых газов. Нужно только подтянуть винт, и все дела.
— Выходит, винт у всех пяти сотен винтовок развинтился? — уже спокойнее спросил майор.
