Марина Дяченко - Долина совести
– Давайте так. Я довезу вас до автостанции, и вы оттуда вернетесь с трактором.
– Простите, – сказала женщина. – Нельз-зя ли погреться у вас в салоне? А то моя п-печка…
…От шубы пахло мокрым зверем, но не противно, а скорее трогательно. Снег на спутанных волосах таял, сбегая ручейками даме за шиворот; дама вздрагивала и поводила мохнатыми плечами.
– Я не вз-зяла такси. Сдуру… Решила прокатиться своим ходом, люблю, понимаете, когда с-сама за рулем…
– Зачем вы съехали к обочине? – кротко поинтересовался Влад.
Дама вздохнула:
– Понадобилось. Остановиться. На минуточку.
Снег валил все бодрее. Влад с беспокойством подумал, как бы самому не увязнуть в сугробе.
– Откройте, пожалуйста, бардачок, вот прямо перед вами…
Рука у женщины была очень тонкая, почти детская, и очень красная от холода. Ногти длинные, красивые, под светлым перламутровым лаком.
– Теперь достаньте вон тот атлас. Давайте сюда…
Дама придвинулась, чтобы тоже видеть карту. Автоматический счетчик во Владовой душе предупреждающе пискнул: близко…
– До автостанции доедем минут за сорок, – сказал Влад.
– Я вообще-то в санаторий ехала, – сообщила дама. Губы ее согрелись, ресницы оттаяли, и она больше не заикалась. – Три Ручья, может, вы знаете.
Владу не понравился такой поворот разговора.
– На автостанции обязательно есть тягач, вернетесь за машиной, – продолжал он как ни в чем не бывало.
Дама пренебрежительно махнула рукой:
– Да ну, позвоню в этот автосервис, скажу, чтобы сами свою рухлядь забирали… А с меня хватит, накаталась.
– А как же вы попадете в Три Ручья? – вкрадчиво поинтересовался Влад.
Дама удивилась:
– А разве вы не?..
Влад едва удержался, чтобы не поморщиться:
– А с чего вы взяли, что я еду в Три Ручья?
– Да ведь по этой дороге либо в поселок, либо в санаторий, – пояснила дама, ведя пальцем по карте. – На крестьянина вы не больно-то похожи…
Влад усмехнулся:
– А если я в гости? К бабушке в деревню?
Дама погрустнела. Втянула голову в шубу:
– Ну, если вы мне откажете в просьбе подвезти… Я, конечно, ни слова не скажу, подожду еще, может, повезет, – и она открыла дверцу, собираясь вылезать.
– Погодите, – раздраженно сказал Влад.
До Трех Ручьев было еще два часа езды.
* * *Ее звали Анжелой – и это было все, что он позволил ей сообщить. Два часа в салоне машины, бок о бок; Влад сразу же предупредил, что не может отвлекаться за рулем, и включил погромче радио, чтобы затруднить любые разговоры.
Спутница оказалась на редкость понятливой и покладистой. Влад напрасно думал, что обладательницы длинных рыжих шуб и красных прокатных машин болтливы и бестактны; Анжела как притихла сразу, так и молчала до самых Трех Ручьев, и даже когда справа от дороги показались массивные чугунные ворота, она не вскрикнула от радости и не указала Владу, куда и как следует поворачивать, так что он, задумавшись, едва не пропустил въезд и потом пришлось даже пятиться назад.
В холле санатория было людно, на стоянке – машинно, так что Влад сразу же потерял из виду Анжелу и едва нашел место, чтобы приткнуть автомобиль. Открытие конгресса состоялось вчера, но забронированный номер смирно дожидался опоздавшего гостя. Девушка, регистрировавшая участников, исподтишка бросала на Влада изучающие взгляды – как будто ей сказали, что у Влада на заду хвост, и теперь она пыталась решить для себя, может ли это быть правдой.
Он прошел в номер, оставил чемодан в прихожей, оставил одежду на диване и с урчанием влез под душ. Картина дороги, летящего снега, ползущего навстречу леса потихоньку отпускала, таяла, позволяя задуматься о других, менее монотонных вещах; от девушки-регистраторши Влад знал, что оба интересующих его господина приехали еще вчера. «Сейчас они, вероятно, на семинаре…»
По циферблату водонепроницаемых часов бежали теплые капли. Половина одиннадцатого; к завтраку Влад опоздал, обед нескоро, оба издателя здесь, и торопиться некуда. Сейчас он переоденется, спустится вниз, выпьет кофе, что-нибудь съест…
Влад любил гостиницы, дома отдыха, все эти временные приюты, толпы временных людей, временное радушие, чемодан в прихожей, завтрак в людном кафе. В потоке гостиничной жизни ему было легко и комфортно; необязательные встречи естественным образом перетекали в расставание, и среди случайных знакомцев Влад не успевал даже прослыть нелюдимом. Если бы позволяли деньги – он всю жизнь бы прожил в гостиницах, посетил бы их все, во всем мире, каждую…
«Приключения Гран-Грэма, незаконнорожденного тролля. Книга третья – «Секрет старого паруса».
Влад усмехнулся, растираясь мохнатым и рыжим, как шуба случайной спутницы, полотенцем. В позапрошлом году он купил на распродаже тряпичную игрушку – клыкастое печальное чучело неопределенной породы. И некоторое время он всюду таскал уродца за собой – пока ему не пришло в голову, что на распродаже ему подвернулся герой подросткового сериала, что он такой печальный потому, что незаконнорожденный, а клыкастый и зеленый потому, что тролль…
Он придумал ему имя и написал первый роман, который прошел хорошо, но в общем никак. Тем не менее Влад уже не мог остановиться и написал еще одну книгу; после ее выхода в свет – в маломощном провинциальном издательстве – случилось примерно то же, что бывает в пруду, если швырнуть туда… нет, не камень, а пачку дрожжей.
Влад усмехнулся еще раз. Третья книга про Гран-Грэма была написана больше, чем наполовину; впереди маячило еще минимум шесть или семь историй. Если, конечно, клыкастый любимец публики не надоест до той поры своему собственному создателю.
…Когда он застегивал манжеты рубашки, зазвонил телефон на низкой гостиничной тумбе. Не успев даже удивиться, Влад поднял трубку:
– Да?
– Господин Палий? – осведомился доброжелательный мужской голос. – С приездом… Вас беспокоит Валентин Ногай, издательство «Колокольчик».
* * *– Про вас говорят, что вы не существуете, – сказал Ногай.
Он оказался очень высоким человеком средних лет. Приземистое мягкое кресло доставляло ему неудобства – во всяком случае, со стороны издатель похож был на кузнечика, неудачно упакованного в спичечную коробку.
– Про вас говорят, будто вы, ха-ха, чей-то псевдоним… Гадают только, чей… Вы специально напустили на себя таинственность?
– Я не особо коммуникабелен, – соврал Влад. – Предпочитаю переписку.
Ногай понимающе кивнул:
– А теперь вы изменили вашим привычкам, приехали на конгресс собственной персоной… Разумеется, судьба Гран-Грэма небезразлична всем нам. Что ж, давайте поговорим о конкретных условиях, которые «Колокольчик» может вам предложить…
И следующие десять минут Ногай действительно говорил, а Влад слушал. Честно говоря, он рассчитывал на меньшее; пришлось совершить над собой усилие, стереть с лица глуповатую улыбку и подавить позыв немедленно согласиться на сотрудничество с «Колокольчиком».
Как говорят в таких случаях на базаре? «Спасибо, нам очень нравится, но мы посмотрим еще. Мы ведь только что пришли…»
– Спасибо, – сказал он вслух. – Все это очень заманчиво. Вероятно, у меня есть время, чтобы подумать?
Ногай радостно согласился, даже подчеркнул два раза, что Владу обязательно нужно подумать, все взвесить… С явным облегчением вылез из неудобного кресла, протянул руку…
Отклонить рукопожатие оказалось невозможным. Это выглядело бы, как вызов; весь подобравшись, Влад пожал сухую ладонь долговязого издателя. Счетчик внутри его звонко щелкнул: контакт… контакт…
(На самом деле одно рукопожатие ничего не решало. Соломинка на спине свободного пока еще, ничем не нагруженного верблюда. Но внутренний счетчик не понимал доводов разума: Влад давно уже не протягивал руку первым. Возможно, за это – и еще за кое-какие странности – новые знакомые обычно относились к нему с подозрением).
Ногай ушел. Все еще чувствуя ладонью чужое прикосновение, Влад подошел к стойке бара. Попросил чаю с лимоном, уселся за дальний столик, как бы один – но среди людей. Вот сейчас он допьет чай, поднимется к себе, вытащит из чемодана своего клыкастого товарища – и от души поцелует его в печальную морду. Гран-Грэм, незаконнорожденный тролль, как же нам с тобой повезло…
– Вы не будете против?..
В отсутствие рыжей шубы Влад не сразу узнал Анжелу. Она уже сидела за его столиком, и гнать ее было поздно.
– Добрый день, – сказал он. Щедрое предложение «Колокольчика» сделало его покладистым; он подумал, что разыгрывать буку не имеет смысла. Завтра-послезавтра все равно уезжать… Пусть будет Анжела. Так даже веселее.
– Что же вы не сказали, кто вы, – сказала она с каким-то даже священным удивлением в голосе.
– А кто я?
– Влад Палий, – сказала Анжела. Он не выдержал и усмехнулся:
– У вас маленькие дети? Читатели моих книжек?
