Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина (сборник)

— Подожди, — ответила Иньянна, которой в конце концов удалось смирить свой смех. Она подошла к скандарам. — Вы служите у Калейна Нимойского?

Гигантские существа взглянули на нее, как на пустое место, и ничего не ответили.

— Передайте вашему господину, — продолжала она, ничуть не задетая этим, — что Иньянна Велатисская была здесь, видела дом и передает свои сожаления, что не сможет прийти к обеду. Заранее благодарю вас.

— Пойдем! — яростно прошипела ей в ухо Лилойв.

Безразличие на волосатых лицах огромных стражников начало уступать место гневу. Иньянна сделала им изящный прощальный жест, снова расхохоталась, махнула рукой Лилойв; они вместе отбежали к летающей лодке, и Лилойв тоже присоединилась к истерическому веселью подруги.

Глава 6

Прошло много времени, прежде чем Иньянна снова увидела солнце Ни-мойи, ибо она начала в подземельях Большого базара новую жизнь, жизнь воровки. Сначала она нисколько не хотела браться за ту «работу», которой занимались Лилойв и ее родственники. Но практические соображения вскоре вынудили ее отказаться от тонкостей этики. Она не имела никакой возможности вернуться в Велатис; к тому же теперь, после того как она получила первое, пусть даже очень ограниченное, представление о Ни-мойе, у нее не было и такого желания. Там ее ничего не ждало, кроме давно уже опостылевшей жизни мелкой торговки клеем и гвоздями, фальшивым атласом и фонарями из Тил-омо-на. Но для того, чтобы остаться в Ни-мойе, тем не менее требовались деньги. Она не владела никакой профессией, кроме торговли, а о том, чтобы без капитала открыть здесь хоть самую захудалую лавчонку, нечего было и думать. Со дня на день ее скудные средства должны были закончиться. Она не могла отвергнуть доброжелательного предложения своих новых друзей, у нее просто не было иного выхода — они предлагали ей присоединиться к своему обществу; а ведь прибиться к какому-либо другому было очень нелегко, ну а в одиночку выжить было просто почти невозможно. Ко всему прочему, теперь, убедившись, что все ее сбережения оказались отнятыми у нее говорливыми пройдохами, она уже не так неприемлемо относилась к тому, чтобы включиться в воровскую жизнь, невзирая даже на то что она была совершенно чужда ее натуре. Так что девушка надела на себя мужскую тунику (рост позволял ей это) и, держась немного неуклюже — чего, впрочем, вполне хватило для того, чтобы сделать обман, который никто не собирался раскрывать, достаточно правдоподобным, — под именем Кулибгая, брата мастера-вора Агурмоля, вступила в гильдию воров.

Лилойв сделалась ее наставницей. Иньянна три дня ходила следом за нею по базару, пристально наблюдая, как девушка с лиловыми волосами тут и там прихватывала что-нибудь. Порой она воровала грубо, почти не таясь, как, например, в том случае, когда она схватила висевший неподалеку от входа в лавку плащ и скрылась с ним в толпе. Порой она демонстрировала известную ловкость рук, когда нужно было стащить что-нибудь из ведра с товаром или прямо с прилавка. Ну а иногда использовался и довольно сложный обман: например, заговорить с мальчишкой-рассыльным, отвлечь его внимание обещанием поцелуев или даже чего-то побольше, пока сообщник убегает с его тележкой, полной товаров. В то же время в ее обязанности входило отваживать посторонних воров. Иньянне приходилось видеть, как Лилойв делает это, дважды или трижды за день — хватает нарушителя конвенции за руку, прожигает его яростным взглядом, произносит свистящим резким шепотом несколько слов, — и каждый раз инциденты заканчивались одинаково: испуг на лице, торопливые извинения и немедленное отступление. Иньянна спрашивала себя: сможет ли она когда-нибудь набраться храбрости, чтобы сделать то же самое? Это казалось ей более трудным делом, чем воровство, хотя она не была уверена и в том, что сможет заставить себя украсть.

На четвертый день Лилойв дала ей первое задание:

— Принеси мне бутылку драконьего молока и две бутылки золотого пилиплокского вина.

— Но они же стоят, наверное, по реалу за штуку! — ошарашенно воскликнула Иньянна.

— Совершенно верно.

— Позволь мне начать с сосисок.

— Дорогие вина тырить ничуть не труднее, — наставительно заметила Лилойв, — но куда выгоднее.

— Я не готова.

— Тебе только так кажется. Ты видела, как это делается, и сможешь сделать то же самое. Твои страхи совершенно пустые. У тебя душа вора, Иньянна!

— Как ты можешь так говорить… — возмутилась Иньянна.

— Спокойно, спокойно! Я же сделала тебе комплимент.

Иньянна кивнула.

— И все равно я думаю, что ты ошибаешься.

— А я думаю, что ты недооцениваешь себя, — сказал Лилойв. — В твоем характере есть качества, которые лучше видны со стороны. В тот день, когда мы посетили Ниссиморнский окоем, я кое-что увидела. А теперь иди, притарань мне бутылку пилиплокского золотого и бутылку драконьего молока, и не надо больше болтовни. Если тебе суждено когда-нибудь стать настоящей воровкой в нашей гильдии, то начинай сегодня.

Деваться было некуда. Но не было никакой причины рисковать, отправляясь на первое дело в одиночку. Иньянна попросила Атейна, кузена Лилойв, проводить ее, и они вместе отправились в винные ряды, расположенные в переулке Оссиера, — два молодых ничем не примечательных нимойских парня, пришедших купить чего-нибудь для веселья. Иньянной овладело странное спокойствие. Она запретила себе думать о каких бы то ни было посторонних вещах, таких как мораль, право собственности или страх перед наказанием; имело значение только задание, которое нужно было выполнить, обычная воровская работа. Некогда она содержала магазин, а теперь обворовывала магазины, и было совершенно бесполезно усложнить ситуацию философствованием и колебаниями!

За винным прилавком стоял гэйрог: ледяные никогда не мигающие глаза, глянцевая чешуйчатая кожа, извивающиеся мясистые волосы. Иньянна, сделав голос погрубее, принялась расспрашивать, сколько стоит фляжка драконьего молока, бутылка и двойная бутыль. Атейн тем временем копался в дешевых красных винах из глубинных провинций материка. Гэйрог назвал цены. Иньянна сделала вид, что шокирована. Гэйрог пожал плечами. Иньянна подняла бутылку, разглядела бледно-голубую жидкость на просвет и нахмурилась.

— Оно гораздо темнее, чем обычно, — заявила она.

— Год на год не приходится. И дракон на дракона.

— Вообще-то считается, что такие вещи должны быть одинаковыми.

— Зато действие у них всегда одно и то же, — ответил гэйрог и изобразил что-то наподобие ухмылки; это выражение плохо вязалось с холодными застывшими чертами лица, похожего на морду пресмыкающегося. — Всего лишь несколько глотков, дружище, и вам всю ночь удержу не будет!

— Дайте-ка мне немного подумать, — заявила Иньянна. — Реал — это приличные деньги, независимо от того, насколько у меня усилится потенция. Хотя, впрочем, я и так не жалуюсь.

Эти слова были сигналом для Атейна.

— Вот это мазадонское пойло, — удивленно спросил он у продавца, — оно что, на самом деле стоит по три кроны за двойную? Я уверен, что еще на прошлой неделе его продавали за две.

— Покупайте за две, если найдете, — равнодушно ответил гэйрог.

Атейн нахмурился, потянулся, чтобы поставить бутылку назад на полку, споткнулся, взмахнул руками и повалил полряда фляжек. Гэйрог зашипел от гнева. Атейн начал хрипло, заплетающимся языком просить извинения, неуклюже попытался поставить бутылки на место и сбил еще несколько штук. Гэйрог с возмущенными воплями кинулся к витрине. Они с Атейном, мешая друг другу, принялись в четыре руки наводить порядок, и в тот же миг Иньянна засунула бутылку драконьего молока под тунику, отправила туда же бутылку пилиплокского золотого и, громко объявив: «Пойду приценюсь у других», — вышла из лавки. Вот и все. Она заставила себя удержаться и не броситься бежать, хотя ее щеки пылали и она была уверена, что все прохожие знают, что она воровка, и что другие лавочники этого ряда вот-вот кинутся за ней, и что обворованный гэйрог уже обнаружил пропажу и пустился в погоню. Но, несмотря на все опасения, она спокойно дошла до угла, повернула налево, попала в ряд с косметикой и духами, прошла его насквозь и наконец добралась до ряда масла и сыра, где ее ожидала Лилойв.

— Забери их! — потребовала Иньянна. — Они прожгли дыры в моих сиськах.

— Хорошо сделано, — похвалила Лилойв, — Сегодня вечером мы выпьем золотого за тебя.

— А драконье молоко?

— Оставь его себе, — сказала Лилойв. — Выпьешь его с Калей-ном в ту ночь, когда он пригласит тебя поужинать в Ниссиморнском окоеме.

Половину той ночи Иньянна лежала с открытыми глазами, боясь уснуть, ибо со сном должны были прийти сновидения, а они наверняка принесут с собой наказание. Вино было выпито, но бутылка драконьего молока лежала у нее под подушкой, и она испытывала сильное, почти непреодолимое желание выскользнуть ночью и возвратить ее гэйрогу. В ее душе беспокойно шевелилась длиннющая — в столетия длиной — череда предков-лавочников. Воровка, думала она, воровка, воровка, я стала воровкой в Ни-мойе. Какое право было у меня брать все это? То же самое право, ответила она себе, по которому те двое украли мои двадцать реалов? Но какое отношение к этому имел гэйрог? Они обворовали меня, а я воспользуюсь их поступком для обоснования своего права украсть у него, а он украдет у кого-нибудь еще, то к чему же это приведет? Да разве может общество выдержать такое состояние? Прости меня, Повелительница, молча молила она. Король Снов истерзает мою душу. Но в конце концов она все же уснула — не могла же она бодрствовать вечно, — и сновидения, посетившие ее, говорили о красоте и величии; во сне ее душа, покинув тело, скользила низко над землей по прекрасным проспектам Ни-мойи, мимо Хрустального бульвара, Музея миров, Паутинной галереи к Ниссиморнскому окоему, а там брат герцога взял ее под руку. Сновидение изумило ее, так как никоим образом не походило на сон-наказание. Где же мораль? Где нормы поведения? Это противоречило всему, во что она верила. Так, может быть, таково было ее жизненное предназначение — стать воровкой. Все, что происходило в течение минувшего года, постепенно подводило ее к этому. Стало быть, не исключено, что в том, чтобы она стала тем, кем стала, проявилась воля Божества. Иньянна улыбнулась в темноте. Какой цинизм! Но чему быть, того не миновать. Она не станет бороться с судьбой.