Осторожно, волшебное! - Наталья Викторовна Соколова
Злой волшебник Петровых очень дружен с Бабой Ягой. Надо сказать, что в союзе они особенно опасны. И горе тому, кто встанет им поперек дороги.
16
Доцент, лет тридцати с чем-нибудь, сидел и читал небольшого формата книжицу, держа ее на весу. Когда они вошли, заложил книжицу закладкой, закрыл, аккуратно положил на стол, жестом предложил сесть. Он был в очках, в пристойном светло-сером костюме с искрой, корректный, немного чопорный, с плавными, сдержанными движениями, замкнутый. «Весь очень английский» - так определил его мысленно для себя Никита. «Вчерашний подсохший хлеб»,- мельком подумалось Ваднку. По мнению автора, доцент походил на собаку колли - с ее вытянутой, узкой мордой и удлиненным разрезом глаз.
- Консультации по дипломам? Нет? Да вы садитесь. Личное дело? - Голос его стал немного живее, что-то проскользнуло похожее на любопытство. - Слушаю вас.
Доцент больше смотрел не на того, который начал говорить (квадратное, тяжелой лепки лицо, рот как ковш экскаватора), а на другого. Есть строй, во всей фигуре что-то прямое и стремительное, но не напряженное, а легкое, летящее. Похож на парус под ветром. Хорошо себя несет человек. Волосы как у Зигфрида, теплого золотого тона. Оглядывается по сторонам.
На стенах висели какие-то спектры, схемы линз с пучками цветных прямых и просто транспаранты с буквами. Один - очень странный. Крупными буквами было напечатано: Н Д Е А Т, буквы были красные и зеленые - через одну. Никита все приглядывался к этой надписи и все не мог понять ее смысла. На полках приборы из металла и стекла тянули свои изогнутые стеклянные хоботы.
После Вадикиного дипломатического предисловья («решили посоветоваться... интересы науки..,») Никита изложил суть дела. Рассказал о девушке, которую он видел в отражении и не мог увидеть в вагоне. Что это такое? Как это понимать?
Доцент не удивился. Доцент не возмутился («Такого не может быть!»). Не заволновался. И не заинтересовался.
Интонации доцента были такими же плавно-сдержанными, как и его жесты. Ему представляется, что инцидент, о котором только что шла речь, связан с явлением интерферентной обратной суперрефракции. Рефракция - это преломление световых лучей в атмосфере, проявляющееся в кажущемся смещении удаленных объектов, а иногда и кажущемся изменении их формы. Уже Птоломею было известно, что небесные светила видны несколько выше того места, где они находятся в действительности. Теперь разработана строгая теория рефракции. Вследствие того что атмосфера является средой оптически неоднородной, лучи света распространяются в ней не прямолинейно, а по некоторой кривой линии. Наблюдатель, следовательно, видит объекты не в направлении их действительного положения, а вдоль касательной к траектории луча в точке наблюдения. Таким образом...
Похоже, что для доцента не было в мире ничего неизвестного. Ничего загадочного, нераскрытого. Он не умел удивляться. Для него все на свете было уже объяснено, названо, пересчитано, классифицировано, разнесено по соответствующим параграфам учебников и столбикам таблиц.
- Таким образом, ваш объект наблюдения мог находиться где-то поодаль от вас... а вы видели его именно тут. Смещение, понимаете? Угол смещения, выраженный в секундах, приблизительно равен удвоенному расстоянию до объекта, выраженному... Впрочем, это вам не нужно.- Доцент позволил себе улыбнуться.Улыбка его тоже была корректной, академически пристойной.- Увы, ничего вы не открыли необыкновенного, мальчики. Наш шарик как вертелся, так и вертится, не спрашивая вашего разрешения. Авторитеты не опровергнуты, формулы и формулировки остаются в силе. Вот так, друзья.
Он еще добавил, что открытия сегодня не падают на голову, как Ньютоново яблоко.
- Скажите, значит, надо так понимать, что это был... мираж? - робко задал вопрос Вадик, подавленный эрудицией доцента. Такой еще сравнительно молодой, а как шпарит, собака, как складно чешет. Не хочешь, а позавидуешь.
- Видите ли, явления миража близки по природе к рефракции, но путать их не следует. При мираже происходит помимо преломления также и полное внутреннее отражение лучей.- Доцент говорил уверенным звучным голосом опытного преподавателя, привыкшего разговаривать с большой, не всегда внимательной аудиторией. Фраза низалась за фразой, было просто невозможно себе представить, чтобы он мог оговориться или хотя бы запнуться,- А есть еще Фата- Моргана (буквально: фея Моргана), сложный мираж с многочисленными, быстро сменяющимися ложными изображениями. Это вызывается непрерывным перемещением слоев воздуха различной плотности, и, следовательно...
Казалось, доценту, авторитетному, уверенному, было известно о призмах, линзах, спектрах и лучах все, что только может быть известно. Казалось, он сам весь пропитался лучами, линзами и призмами, даже речь его стала линзовопризменной, даже манеры, даже выражение длинного, немного уходящего на сторону носа.
- Огорчен, что должен вас огорчить. Вот так. Таким образом, мальчики,- Он опять взялся за маленькую книжицу, осторожно сунул в нее длинный нос, как колли сует свою узкую вытянутую морду в миску с особо вкусной едой,- Хороши стихи... Вы только послушайте.
Вешний снег оседает и тает,
Аромат его невыразим.
И медлительно отцветают
Меховые цветы наших зим.
Вадик почувствовал, что стихи хорошие, но не понял их - во всяком случае на слух, с первого раза. Никита ничего не почувствовал. Да он и не вникал особенно. Ему неожиданно открылась тайна странной надписи - «НДЕАТ». Буквы Н, Е и Т были красные и образовывали слово «НЕТ», а буквы Д и А - зеленые и складывались в слово «ДА». Это была двойная надпись,- должно быть, ее надо было рассматривать через цветные светофильтры. И тогда надпись говорила человеку ясно, недвусмысленно: «Да, делай то-то», или: «Нет, не делай того-то».
Доцент с интересом приглядывался к Никите.
- Вы из другого института? Как у вас расценивают новую вещь такого-то? И эту нашумевшую статью в последнем номере толстого журнала? (Никита не знал, что отвечать.) А кого признают из современных поэтов?
Вадик, выручая товарища, сказал, что он лично признает Есенина. Особенно если под гитару... Вот и ребята из его общежития одобряют.
- Ну, при чем тут гитара?.. - доцент немного покривил губы.- Есенин... что ж, его усложненная образность имажинистского периода...
Доцент, серый в искру, с тщательно вывязанным узлом серо-голубого галстука, удивлял Вадика и Никиту. Он был непонятен для них, труден, незнаком - труднее странного слова
