Кожа - Евгения Викторовна Некрасова
Но Хоуп решила использовать Сына хозяев для удовольствия. Она подумала, что многие Хозяева используют работающих для удовольствия, а она сделает наоборот. Если получится плод, то она обратится к Маргарет. Самуэля она не хотела использовать, его было жалко. Хоуп пришла к Сыну хозяев ночью, разделась, он покраснел, и эта краснота виднелась на его снежной коже даже в слабом свечном освещении. Сын хозяев смотрел на Хоуп, восхищался, хотел, боялся. Она потянула свой рот к его и потянула свою руку к его низу. Тут Сын хозяев вспомнил, кто он, вспомнил мать, плантацию и шепотом обозвал Хоуп словом, происходящим из цвета ее кожи, точно таким, которое использовала Хозяйка, а он повторял в детстве, повторил и сейчас. Хоуп улыбнулась. Он повторял это слово снова и снова. Заклинанием, шепотом. Хоуп толкнула его. Он упал на пол, задел железку кровати, поцарапал спину.
Сын хозяев решил не отвлекаться и заниматься хозяйством: сделать плантацию более капиталистической, даже более прибыльной и современной, чем у соседних богатых хозяев. Он объяснил матери и отцу свой план: заложить дом, купить машин, обучить им работающих, растить в два раза чаще сахарный лес, купить у соседа земли, расширяться, растить в четыре раза чаще сахарный лес, потом в шесть, потом в восемь, разрастаться. Нанять на все надзирающих. Но не приобретать новых работающих, а обходиться старыми, не вырабатывать их до Сильных средне и Слабых, сократить их часы работы и нагрузку, восстановить Сильных средне в Очень сильных, а Слабых в Сильных средне. Муж хозяйки не выдержал: «Ты еще предложи их освободить!» Сын хозяев снова покраснел: «Не надо их, конечно, освобождать». Хозяйка предложила сыну забыть свои северные мысли и велела начать надзирать за работающими и управлять ими самому. Сын хозяев обиделся: он очень хотел помочь родителям разбогатеть и хотел хоть чуть загладить свою вину за смерть сестры. Но он решил ходить на плантацию, чтобы надзирать и управлять, получалось плохо, некапиталистически, работающие его не слушались, а слушались только Мужа хозяйки, но сильнее всего – саму Хозяйку. Она возмутилась: сын собрался забрать у нее ее главное. Ее свободу. Право владеть, продавать и покупать людей. Единственную свободу, которая ей досталась. Ей подарили ее первого работающего на четвертый день рождения. Муж никогда не покушался на ее главное, потому что не умел владеть как надо: его семья ела за одним столом со всеми тремя работающими, которые у них были.
Хоуп не носила теперь Сыну хозяев воду для умывания, он боялся, притаскивал сам или звал Кристину. Хоуп напомнила себе не впускать в свою голову мысли про Сына хозяев и уж точно не жалеть его и не злиться пока на него. Она чувствовала, что будут еще возможности вырасти, получить удовольствие, изменить свою жизнь и остальных. С каждым утренним просыпанием она ощущала себя сильнее и сильнее. Это было продолжением ее наследования силы Голд. Эта сила проявилась еще тогда, когда Хоуп совсем ребенком договорилась сама с собой не впускать себе в голову заботы Хозяев, когда придумала подглядеть учебу и научилась писать и читать, когда решилась убежать к матери, когда сумела пережить атаку Хозяйки, а потом мороз, когда прожила все это время в белом доме как работающая, но все равно владеющая собой, когда стала писать слова в форме псалмов. Все это – сила Голд, которая ушла не в тело, а внутрь. Хоуп очень хотела рассказать об этом всем матери, чтобы та гордилась и была спокойна. Все, что она знала, – что мать жива, и Голд знала, что Хоуп жива. Голубоглазый надзирающий тогда сам отвез Хоуп обратно в белый дом Хозяйки и пообещал работающей, что, если она снова сбежит к матери, он застрелит обеих.
Вторым на плантацию заехал Лечащий человек с тонкими губами и кожным островом на голове среди серых волос. Он разговаривал с Хозяйкой про климат, влажный и жаркий, про его влияние на кожу. Лечащий человек приехал с другой стороны Юга на сборище лечащих людей в город, который находился недалеко от этой плантации. Хозяйка злилась: надо надзирать за работающими, как они сажают тростник. Муж и сын недонадзирают. А Лечащего человека приходилось поить чаем и тащить с ним беседу. Чай принесла Хоуп. Лечащий человек посмотрел на работающую гораздо дольше, чем смотрят на работающих, часто на них не смотрят совсем, а этот поглядел, и губы его вроде как стали толще. Хозяйка просто спросила, хочет ли он купить свинью: многие доктора переливали от свиней кровь пациентам, как она слышала. Но Лечащий человек сказал, что хочет купить Хоуп. Хозяйка просто спросила почему. Он ответил, что ему рассказали в городе, как эта работающая выжила чудесным образом в детстве. И ему очень интересно почему. Он предложил цену в два раза большую, чем за Хоуп должны были просить в белом мире. Хозяйка обещала посоветоваться с мужем и сыном. Но она не собиралась с ними советоваться – только с собой: с одной стороны, продать Хоуп – значит потерять ее для мести, с другой стороны, продать ее Лечащему человеку, скорее всего, и означает страшную месть. Разговор слышала Кристина, отмывающая остатки тела крысы из-под лестницы. Хоуп не знала, что Кристина ощущала себя ее бабушкой, которая мало может сделать для внучки. Кристина пошла к Маргарет, поговорила с ней. Та поняла, что за Лечащий человек к ним заехал, и стала молиться. Их разговор слышал Самуэль. Следующим утром, пока Маргарет спала, он набрал из тайника в сумку овощей, порошка от простуды, мыла, нож. Голова Самуэля не пожелала доброго утра, а подозвала Хоуп и рассказала, что ее хочет выкупить Лечащий человек, которого проклинают и боятся все работающие Юга, потому что он скупает их проводить над их телами эксперименты, получая таким образом знание для лечения тел хозяек. Как и многие хозяева, он не испытывает жалости, режет работающих женщин и девочек без обезболивающего. Хоуп отказалась бежать с Самуэлем: он остался один у Маргарет, дочь и муж умерли. Хоуп не испугалась, но подумала, что это и есть ее особая судьба и возможность расплатиться за морозные жертвы перед ее народом – поехать вместе с человеком, который истязает работающих, и убить его и тех, кто с ним работает. Хоуп понравилось такое ее наследие, она начала планировать.
Третьим на плантацию заехал Учитель. Он теперь носил стекла на глазах, отрастил
