Сергей Верник - Сборник рассказов "Продавцы лета"

– А если я передумал тебе помогать? – глядя в глаза своего спутника, спросил Малк. – Что тогда? Найдешь другого помощника?

– Другого не будет, – тут же ответил имбр. – Ваша кандидатура оказалась единственной подходящей на Гейте. И дело вовсе не в квалификации. В случае отказа от сотрудничества вы потеряете не только в финансовой части, но и лишитесь своей работы. Навсегда.

Малк только невесело усмехнулся. Он примерно так все и представлял. Разве компания упустит возможность заглянуть в недра самого таинственного в галактике объекта, пусть даже глазами рядового сотрудника? Что им стоит потом изъять из мозга воспоминания, конвертировав их в доступные для просмотра изображения. Не спросят даже согласия. А за неподчинение приказу наказание будет очень жестоким. Вплоть до пожизненного лишения лицензии на работу.

– Ладно, пошли, – махнул рукой Малк. Потерять лицензию значило только одно – отбросом общества просуществовать остаток жизни, которая станет гораздо короче, где-нибудь на промышленной планете, в карьере, вдыхая мелкодисперсный песок. Там не зарабатывают деньги, а получают за каторжный труд всего лишь в сутки миску синтетической каши и литр плохо очищенной воды.

Когда подошли вплотную к черной гладкой стене гигантского куба, имбр коснулся рукой поверхности. От его прикосновения в разные стороны пошли ровные круги, будто дотронулся он не до монолита, а до зеркала воды тихого озера. Эффект был настолько неожиданным, что Малк даже отступил назад. Он с интересом наблюдал, как вслед за кругами в стене образовалось небольшое круглое отверстие, залитое ровным красным светом. Имбр приглашающим жестом попросил человека проследовать внутрь.Малк пригнулся, и осторожно сделал шаг навстречу неизвестности.

Глаза долго привыкали к необычному освещению. Поначалу Малк натыкался на все углы, и если бы не имбр, любезно корректирующий его неловкие движения, то он точно бы разбил себе голову о первую же перегородку. А их в огромном корпусе ретранслятора было несметное количество.Спустя какое-то время Малк смог разглядеть силуэты находящихся вокруг него предметов. От яркого красного света к горлу начала подступать тошнота, и на короткий миг пришлось сомкнуть веки.Когда человек вновь открыл глаза, от неприятного освещения не осталось и следа. Похоже имбр сменил спектр ламп, чтобы гость чувствовал себя комфортнее.

– Так лучше? – спросил он, шагая впереди Малка по длинному извилистому тоннелю. В его тощих руках невесть откуда появился полупрозрачный планшет, на котором отображались вереницы непонятных знаков.

– Спасибо, – выдавил из себя Малк, с интересом осматриваясь по сторонам. Стены тоннеля так и притягивали взгляд. Сквозь иссиня-черную поверхность просвечивали мириады маленьких разноцветных искр, будто усыпанное бесчисленными звездами пространство галактики. Некоторые из них гасли, а другие вспыхивали вновь, становясь еще ярче. Малк невольно залюбовался.

Тоннель кончился неожиданно, резко переходя в большой просторный зал. Посредине зала находился прямоугольный бассейн с низкими сглаженными бортами, наполненный вязкой мутной субстанцией. В жидкости вяло шевелилось какое-то существо.

– Мой напарник сейчас проходит вторую стадию регенерации тканей, – подойдя к краю резервуара, пояснил имбр. – Внешние коммуникативные функции пока отсутствуют. Однако визуально он все воспринимает через меня.

Малк осторожно придвинулся к бортику, пытаясь рассмотреть слабо двигающееся бесформенное тело. На имбра оно мало походило.

– А где лекарь? – спросил человек, переводя взгляд на неподвижно стоящего чужака. Похоже, он общался со своим напарником на одной им известной ментальной волне. На вопрос он так и не ответил.

Малк не стал им мешать, продолжая разглядывать пострадавшее от мелких зубов ящериц существо. Да, с худым скелетоподобным телом имбра оно не имело ничего общего. А почему, собственно, Малк решил, что напарник должен быть имбром? Ведь этого никто не говорил. И тут он увидел мелькнувший среди сплетения бурой плоти серый клочок кожи. Сначала Малк решил, что ему показалось. Уж больно мимолетным было видение. Но когда над поверхностью вдруг высунулась покрытая жесткой щетиной трехпалая рука жителя Гейты, человек в ужасе отпрянул назад.

– Лекарь занят своим делом, – раздался над самым ухом каркающий голос. – Не будем ему мешать.

– Но ведь эта тварь переваривает его, – Малк трясущейся рукой указал в сторону бассейна. Потом вдруг осознал, что имбр стоит слишком близко от него. – Не подходи! Слышишь?

Однако было уже поздно. Что-то больно кольнуло человека в затылок, и он провалился в забытье.

* * *Малк шел по поверхности выжженной жаркой звездой пустыни, даже не замечая поднявшейся до опасных пределов температуры. Респиратор бесполезным грузом висел на груди, а термокостюм был расстегнут. За его спиной поднимался высоко в безоблачное небо инверсионный след, оставленный стартовавшим минуту назад огромным черным кораблем. Но Малк ничего не замечал вокруг себя, сосредоточившись мыслями на сидящем в его голове зародыше. Тот порой пульсировал, причиняя человеку ужасную боль. В такие моменты Малк хватался руками за голову и начинал кататься по горячему обжигающему песку.Нашли его лежащим без сознания в километре от станции. Местные жители сообщили людям об их потерявшемся товарище. Тут же выслали экстренную бригаду, приписанную к пассажирскому лайнеру. Самоходная платформа с медиками на борту быстро доставила человека в старый, но до сих пор функционирующий медблок.

– Ну и везучий же ты, парень, – покачал головой седоволосый врач, отодвигая пальцами веки лежащего на столе Малка. – Еще немного, и мы бы тебя потеряли навсегда. Организм, видать, сильный. Это тебя и спасло от перегрева. Только что сообщили, что последние моатти покинули нашу систему. Через несколько часов вновь выйдем в космос.

Малк не воспринимал окружающий его мир. Зародыш внутри него продолжал расти, готовый вот-вот превратиться во что-то могучее, но не способное к самостоятельному существованию. Они были нужны друг другу. Человек давал чужому кров, а тот в свою очередь готов был поддерживать в своем носителе жизнь при любых условиях. Но не это было главной целью симбиоза.Лопнул прочный кокон зародыша почти на подлете к пересадочной базе "Филлада-15". Малк встрепенулся, отключая подсоединенные к телу датчики. Встал с анатомической кровати, подошел к прямоугольнику иллюминатора и невидящим взглядом уставился на затухающий в пространстве след от закрывшегося недавно гиперпространственного туннеля.Если бы Малк смог остаться самим собой, то он бы прекрасно понимал, каким образом чужие имбрам организмы способны получить доступ к Аальдо. Это оказалось вполне реальным фактом. Но цена…Его мозг каждую секунду пропускал через себя терабайты информации, ретранслируя поток данных в радиусе многих миллиардов километров. Он мог бы почерпнуть из сети самые сокровенные тайны разумных существ галактики, собранные на протяжении миллионов лет. Прикоснуться к могуществу древних, и стать непобедимым. Но его ничего уже не интересовало, поскольку часть общего механизма не вправе иметь собственное индивидуальное Я, а только бессмертное неразрушимое тело.

Продавцы лета

Выйдя на обледеневшее за ночь крыльцо, Стэки сразу же увидел припаркованный на противоположной стороне улицы ярко-синий фургон с большой белой орхидеей, изображенной на кузове рядом с надписью "Summer". Сердце мальчика на миг замерло в груди, остановленное порывом нахлынувшей вдруг радости. Неужели в этот раз "продавец лета" наконец-то придет к нему? Не к Хеннингтонам, живущим по соседству, а именно к нему, и подарит несколько часов долгожданного солнечного тепла?От нетерпения Стэки кинулся к перекошенной калитке, удерживаемой в закрытом положении за счет куска алюминиевой проволоки, распахнул ее настежь и выбежал на занесенный снегом бульвар. Он только успел заметить, как мелькнул за огромным сугробом желтый чемоданчик, который держал в руке высокий мужчина в длинном черном пальто и широкополой фетровой шляпе. И улица вновь стала пустынна. Только холодный ветер гудел в проводах, будто насмехаясь над мальчиком, в очередной раз лишившимся надежды на праздник."Продавец лета" неизменно каждый месяц приезжал к соседям, семье Хеннингтонов, проживающих в шикарном двухэтажном доме, отделанном современными энергосберегающими щитками. Тобб и Мирель были еще достаточно молодыми, и занимали неплохие должности в администрации городка. Поэтому могли себе позволить побаловать своего сына, толстого задиру Джима, столь дорогим развлечением. Джим частенько дразнил Стэки, называя неудачником и голодранцем. Но виноват ли был мальчик, если его родителей еще год назад лишили соцпакета? Их семью признали неперспективной, ограничив в правах. В сложившемся положении найти нормальную работу было практически невозможно, и чтобы хоть как-то сводить концы с концами, отец занимался чисткой снега. Тяжелый труд приносил такие крохи, что едва хватало на еду. Не говоря уже о покупке теплой одежды.Шмыгнув носом, Стэки еще некоторое время постоял, наблюдая, как над высоким забором Хеннингтонов разворачивается темная полусфера изолирующего поля, накрывая собой весь их земельный участок вместе с домом. Это хорошо, что поле непрозрачное, и посторонние люди не могут видеть довольных улыбок нежащихся в теплых солнечных лучах счастливчиков, купивших себе такую дорогую частичку "лета".Вернувшись к себе в дом, Стэки скинул в прихожей изрядно поношенные сапоги, стянул с головы шапку, которую связала ему мама на день рождения из распущенного папиного свитера, и прошел на кухню. Пахло подгоревшими блинами и еще чем-то кислым. Мальчик забрался с ногами на стул, принявшись наблюдать, как мама возится возле плиты.

– Мам, а когда мы сможем купить "лето"? – спросил он.