Алексей Калугин - Время — назад!: Фантастические рассказы.
Проверив документы, почтальон вернул их владельцу.
— Распишитесь, — приказным тоном произнес он, протянув Семену Сергеевичу раскрытую книгу доставки, в которой галочкой было отмечено место, где пенсионер должен был поставить подпись.
Взглянув на неразборчивую закорючку, нацарапанную Семеном Сергеевичем, почтальон неодобрительно качнул головой, но все же открыл сумку и вручил гражданину Вакулину причитавшуюся ему газету. Коротко козырнув на прощание — не из вежливости, а исключительно по долгу службы, — почтальон побежал вниз по лестнице.
Тщетно стараясь унять дрожь волнения в руках, Семен Сергеевич аккуратно расстелил тонкую четырехполосную газету на столе. Пять лет назад, когда Семен Сергеевич только начал получать «Хорошие новости», газета была восьмиполосной. Но с тех пор многое переменилось. И, к сожалению, далеко не в лучшую сторону.
Положив по правую руку от себя маникюрные ножницы, простой карандаш, прозрачный пластиковый трафарет размером с пол-ладони и официальный справочник, в котором были приведены как позитивные, так и негативные значения ключевых слов и словосочетаний вместе с их оценкой в баллах, Семен Сергеевич приступил к изучению газеты.
На первой странице, как обычно, красовался портрет отца нации, настолько большой, что невозможно вырезать по трафарету даже улыбку. Фотоулыбка оценивалась в десять положительных баллов — не много, но хоть что-то, — а вот фрагмент улыбки не стоил ничего. Под портретом располагалось традиционное ежемесячное обращение отца нации к своему народу — буквы крупные, а строчки длинные. И так и эдак приложив прозрачный трафарет к тексту выступления, Семен Сергеевич убедился, что из него можно вырезать не более десяти-двенадцати слов, оцениваемых положительными баллами.
Но зато Семену Сергеевичу удалось выловить превосходное словосочетание «выдающиеся успехи», которое оценивалось аж в пятьдесят пять баллов. Однако, » прежде чем резать газету, нужно было посмотреть, что напечатано на другой стороне листа, иначе окончательный баланс мог оказаться и со знаком минус.
На второй полосе газеты была напечатана большая статья известного экономиста, который в целом позитивно оценивал наметившиеся сдвиги в российской экономике. Проблема заключалась в том, что, как и любой другой эксперт, экономист нередко использовал слова двойственного значения, которые в зависимости от контекста можно было оценить и как положительные, и как отрицательные. А вырезать из текста прямоугольный кусочек размером со стандартную игральную карту и при этом сохранить контекст, в котором было использовано то или иное слово, было практически невозможно. Так что, повозившись какое-то время с длинной, путаной и невероятно противоречивой статьей экономиста, Семен Сергеевич сделал из нее всего четыре вырезки, общая сумма положительных слов в которых едва дотягивала до ста баллов.
Под статьей экономиста располагался большой военный репортаж. Фотографий, по счастью, было немного, всего две, но при этом ни одна из них не годилась для вырезки — слишком уж мрачные были лица и грустные глаза у запечатленных на них солдат. При взгляде на них тоска пробирала до самого сердца и как-то совсем не верилось в то, что, как утверждал
корреспондент, наши бойцы рвались в бой с ненавистным врагом, окончательная победа над которым была уже не за горами. Но в целом репортаж с мест боев был в высшей степени оптимистичным. Беда заключалась лишь в том, что корреспондент то и дело использовал слова «число потерь», «раненые», «выведенные из строя», «потери в живой силе», «жертвы бомбометания» и тому подобные. Естественно, колоссальные потери несли вооруженные бандформирования, а наши доблестные воины продолжали свое победоносное шествие по освобожденным территориям, не обращая внимания на то, что за спиной у них тлеют очаги новых восстаний. Но, как ни крутил Семен Сергеевич прозрачный пластиковый трафарет, ему так и не удавалось выбрать хоть несколько слов, из которых было бы ясно, кто кому нанес очередной сокрушительный удар. В конце концов ему пришлось делать вырезки, взяв за основу выступление отца нации и стараясь, чтобы слова-минусы из репортажа с театра военных действий не забивали слова-плюсы из речи главы государства.
Закончив с первыми двумя полосами, Семен Сергеевич решил, что можно позволить себе немного отдохнуть, и сходил на кухню, чтобы заварить чай. На этот раз он сыпанул заварку в кружку щедрой рукой, и чай получился хотя и не ароматный, но достаточно темный для того, чтобы назвать его крепким. Выпив чаю с галетами, которые оказались настолько черствыми, что их невозможно было разжевать, не размочив предварительно в кипятке, Семен Сергеевич вновь взялся за «Хорошие новости». Впереди его ожидало самое приятное — третья и четвертая полосы газеты, на которых обычно не было ни слова о политике.
Настроение Семена Сергеевича резко испортилось, едва только он увидел заголовок «Борьба с преступностью продолжается». Само собой, в статье речь шла о выдающихся достижениях органов правопорядка в деле искоренения преступности. Но опыт подсказывал Семену Сергеевичу, что искать слова-плюсы в статьях, посвященных криминалу, было бесполезной тратой времени. И все же он добросовестно просмотрел статью, чтобы еще раз убедиться в том, что ни одного дополнительного балла выловить из нее не удастся. А вот колонка, посвященная краеведению, астрологический прогноз и сводка погоды позволили Семену Сергеевичу сделать вырезок сразу на триста семьдесят пять баллов.
Четвертую полосу занимали рекламные объявления и короткие заметки с информацией о театральных премьерах и вернисажах, так что на обратных сторонах вырезок, сделанных Семеном Сергеевичем с третьей полосы, набралось еще около трех десятков положительных баллов.
Смахнув на пол изрезанную газету, Семен Сергеевич принялся сортировать вырезки, суммируя положительные баллы. К сожалению, на вырезках попадались и слова-минусы, но, подсчитав окончательный результат, Семен Сергеевич испытал небывалый прилив оптимизма. У него на руках имелось ровно семьсот тридцать два положительных балла! Это означало, что после уплаты двухсот сорока одного балла за жилье и вычета четырехсот тридцати баллов, которые следовало отложить на питание, у него оставался еще шестьдесят один балл! А поношенные, но все еще крепкие зимние ботинки, что давно уж присмотрел себе в магазине для малоимущих Семен Сергеевич, стоили ровно шестьдесят баллов!
Семен Сергеевич в возбуждении провел ладонью по лбу, так, будто на нем выступила испарина. Переведя дух, он суетливо, совершая массу ненужных движений, собрал вырезки в стопку, вложил их между страницами паспорта и начал одеваться.
Погода на улице была исключительно мерзкой. Видно, действительно что-то неладное происходило с природой: в середине декабря с неба сыпал мелкий дождик, а под ногами хлюпали лужи, на дне которых таился предательский лед. Довершали неприглядную картину кучи собачьего дерьма на асфальте, между которыми можно было пройти, только проявив мастерство незаурядного танцора. Но сегодня Семен Сергеевич ничего этого не замечал. До районной управы можно было добраться на автобусе, проехав две остановки, но автобусы ходили так редко, что Семен Сергеевич решил, что быстрее дойдет пешком. Он шел, втянув голову в плечи, запахнув старенькое, поношенное пальто и не вынимая руку из кармана, где у него лежали документы и вырезки из «Хороших новостей».
У приемного окошка змеилась очередь человек в тридцать. Семен Сергеевич обреченно вздохнул и безропотно пристроился в хвост очереди.
Очередь двигалась мучительно медленно. Каждый пенсионер задерживался у окошка по меньшей мере минут на десять, что-то терпеливо объясняя приемщице, а порою даже пытаясь в чем-то убедить девушку в окошке. Вначале Семену Сергеевичу было почти нестерпимо тоскливо стоять в конце очереди, которая, казалось, вообще не двигалась с места, но после того, как следом за ним пристроился хвост длиною не меньше той колонны людей, что стояла впереди, он несколько воспрянул духом. Уж если люди, стоявшие следом за ним, надеялись, что сегодня им удастся сдать свои вырезки из «Хороших новостей», то у него и подавно были все шансы добраться до заветного окошка прежде, чем на нем появится табличка с убийственной в своей прямоте надписью: «Прием закончен».
Без четверти шесть, простояв на ногах без малого семь часов, Семен Сергеевич наконец-то смог заглянуть в окошко, за которым сидела приемщица — смурная девица неопределенного возраста с растрепанной прической и небрежно наложенным не в меру ярким макияжем, одетая в белую блузку и нестерпимо красную кофточку. Семен Сергеевич попытался приветливо улыбнуться приемщице, но, поскольку сил у него уже почти не оставалось, улыбка получилась несчастной и жалостливой, точно у нищего, протягивающего руку за подаянием.
