Елена Кочергина - Звёздные пастухи с Аршелана, или Свобода любить
Жихарк посмотрел на аномалку и сейчас же застонал от сердечной боли и отчаянья.
— Девушка, бедная девушка! Зачем ты стала задумываться над всеми этими вопросами? С тобой прямо сейчас происходит нечто страшное! Первозданная Тьма помечает тебя своим энергетическим клеймом! Мы называем этот процесс «духовной смертью». Девушка, я теперь ничем не смогу тебе помочь!
«Не могу сказать, что разделяю ваше мнение относительно происходящего со мной!» — телепатировала новая жертва Печати Раба, и в ту же секунду телепатический канал оборвался.
Глава 21
Сверхновая звезда
Жорж уже минут десять повторял одними губами «спаси и сохрани», глядя туда же, куда был устремлён отрешённый Надин взгляд. Затем его посетила весьма и весьма логически обоснованная мысль: а к кому он, собственно говоря, обращается? Перед двумя сказуемыми, соединёнными союзом, напрашивалось обращение «Господи», и Егор не замедлил усовершенствовать свою молитву.
Ещё минут через десять Жорж понял, что находится на развилке. Как в известном фильме: примешь одну пилюлю — всё узнаешь, примешь другую — всё забудешь и продолжишь жить безмозглым скотом в стаде бекающих баранов, предназначенных стать шашлыком.
— Давай, Господи, правдивую пилюлю, я не боюсь! — прошептал Жорж. — Я боюсь только одного — потерять Надечку.
В ту же секунду там, куда он смотрел, замаячило серое пятно. Медленно, как в страшном сне, перед взором Егора проступали очертания кошмарного создания. Юноша всей душою чувствовал, что это именно создание, живое и разумное. Толстый жгут из переплетённых, тускло мерцающих волокон шёл от монстра к его собственной голове, и ещё одна нить тянулась к голове Надечки.
«Вот оно как! — усмехнулся Жорж. — В са́мом деле, за такое зрелище никаких миллионов не жалко! Ведь пришелец, как пить дать пришелец! Подпитывается, паразит! Чем же их прикажете мочить?»
И тут омерзение схлынуло, и Егор почувствовал, что перед ним жалкое несчастное существо, нуждающееся в помощи и милости. Что-то в этом существе было родное и близкое. Оно ближе, чем друзья… Ближе, чем Надя… Ближе, чем мать… Когда они успели так сродниться?
Егор дал себе слово, что обязательно поможет этому чертяге, если когда-нибудь это будет в его силах.
* * *Новозаклеймённая резко встала и вышла из комнаты. Жихарк остался наедине со своим пасомым.
Жорик, бедный Жорик! Какой удар нанесла по нему Первозданная Тьма! Заклеймила горячо любимую девушку, почти невесту!
Жихарк хотел утешить своего милого подопечного, ласково погладить его по плечу, но Жорик вдруг резко отстранился. Не может быть! Жорик тоже видит его! Вот чего добивалась аномалка!
«О Жизнь! — взмолился Жихарк. — Молю Тебя, пусть Жорик узрит доброго Алёшу Поповича — своего охранителя и спасителя от несметных вражеских полчищ, — а не мутный безголовый кокон! Спаси его от воздействия Первозданной Тьмы! Сохрани от духовной смерти и всякого зла! Пусть они с Жориком встретятся взглядом настоящей любви и будут навеки вместе!»
«Кому ты молишься?» — вдруг отчётливо спросил пасомый. Жихарк понял, что забыл заблокировать телепатическую связь и Жорик прочитал его мысли.
— Я молюсь о тебе, сыночек! Молюсь, чтобы у нас с тобой всё было хорошо!
«Я спросил: кому?»
— Я молюсь Жизни, Свету, Радости, Свободе, Любви! Разве это важно, кому молиться? В молитве главное — искренне желать того, о чём молишься.
«Ты давно рядом со мной… папочка?» — уколол его Жорик взглядом.
Надо объяснять всё сначала… Но Старатели-опекуны — самые терпеливые существа во вселенной. Алёша Попович грустно уселся в кресло и поведал своему пасомому истинную историю его жизни.
* * *Жорж влюблённо смотрел на Надечку, а она деловито расспрашивала его.
— Он тоже предлагал тебе присягнуть на верность своей цивилизации?
— Да. Обещал, что мы будем путешествовать по другим планетам. Сказал, что ему раз плюнуть — перенести меня в любую точку нашей вселенной.
— Ты спрашивал его, что происходит с людьми в момент смерти?
— Спрашивал. Ни хрена он не знает. Материалист галимый. Дедушке Марксу у него поучиться!
— А потом что?
— Я сказал, что хочу служить Первозданной Тьме. А он принялся клясться мне в любви, стенать, что для него расставание со мной смерти подобно, и всё в этом роде. Потом замер и уставился на мой лоб. То есть я почувствовал, что он туда смотрит.
— И?
— Припадок у него начался. Кричал, корчился, катался по полу. Похоже, ему правда было хреново. А потом укоряюще посмотрел на меня и свалил. Финита ля комедия!
— Дай я тебя поцелую! — бросилась Надечка ему на шею. — Какой же ты всё-таки молодец! Я так переживала за тебя, но знала, что не имею права вмешиваться!
— Надь, можно я пообещаю тебе кое-что?
— Можно, но не нужно. Лучше просто сделай это. «Пусть слово ваше будет: „да, да“ или „нет, нет“», — сказано в одной мудрой книге.
— Слушай, мы можем быть уверены, что он не вернётся?
— Кто знает? Наш мир полон удивительных загадок и тайн, а люди — существа, наделённые поистине божественной силой. Может быть, ты когда-нибудь увидишь своего просветителя, но уже в новом качестве?
* * *По мере того как на Жорике проступала Печать Раба, симбиотический канал разрушался и родственно-любовные отношения рвались.
Безудержная тоска начала охватывать Жихарка. Ни одна мать так не страдала, когда умирал её ребёнок! Ни один муж так не оплакивал смерть своей любимой жены!
Его пасомый жив, но Жихарк больше не Опекун ему! Теперь тот, кто был неизмеримо дорог Старателю, будет служить Первозданной Тьме!
Отчаяние погнало Жихарка на свою родную планету. Он не знал, сколько прошло времени: его тоска снедала время, как энтропия звёзды.
Жихарк летел над искрящейся солнечной поверхностью Аршелана, покрытой сетью водоёмов, и видел пары и тройки братьев-аршеланцев, предающихся любовному наслаждению под сенью деревьев на земле и внутри лёгких перистых облаков. Торжество свободы и любви! Торжество жизни!
Вдруг зрение его изменилось. Жихарк вместо любимого Аршелана увидел освещаемый полной луною мрачный призрачный мир — гигантский склеп, наполненный тьмой. Тьмою гноились озёра и реки, тьму изрыгивали чёрные шевелящиеся деревья, тьму источали и сами жители: пары и тройки бессмертных пожирали друг друга в кучевых скоплениях мрака. Рабы наслаждения пели гимн смерти!
Мгновение — и мрачное видение исчезает. Мир опять полон жизни. А рядом в лучистых облаках летят несколько Супервизоров и приветствуют Жихарка.
Но он должен что-то вспомнить… Он вспоминает, какой безоговорочной, настоящей любовью любил Жорика. И чувствует, будто человек что-то передаёт ему с Земли — какое-то понятие, которому предан сейчас целиком. Жихарк тысячу раз сталкивался с этим понятием на Земле, а вот вылетело его значение, хоть ты плачь!
Мир опять инвертируется в склеп: плещется гнилая вода, шевелятся чёрные деревья, тоскливо воют бессмертные мертвецы.
Секунда — и всё становится, как прежде. Яркое животворящее солнце. Рядом, рассекая небо Аршелана, несётся уже тысяча Супервизоров, и все радостно машут Жихарку, демонстрируя свою любовь к нему.
И тут он вспоминает! «Метанойя»! Перемена ума… Возвращение к истине… Невероятное усилие воли, поражённой болезнью свободы…
Телепатический канал с Жориком вдруг полностью восстанавливается. «Трансформируйся! — кричит бывший пасомый. — У тебя получится, я верю в тебя! Цепляйся за истину! Переменяй ум!»
Темнота. Подлунный мир мрака. Снова солнце. Рядом с ним уже миллион Супервизоров, и все любят Жихарка неимоверной любовью, все умоляют остаться.
Прощайте, мои братья, я вас покидаю! Нет мне больше места в этой вселенной! Я засияю сверхновой звездой, но вы увидите мой блеск в виде потоков Первозданной Тьмы, изливаемых на планету людей… Занавес!
Примечания
1
Мутуализм — взаимовыгодный симбиоз.
