Антон Орлов - Сказки Долгой Земли
– То есть? – ее взгляд стал озадаченным.
– Тебе кошку с дерева достать или перекидник во дворец забрался?
– О, черт! – не то простонала, не то прорычала Сандра. – Нет!.. У меня в штате есть специальные люди, которые присматривают за дворцовыми кошками, и полно бездельников, отвечающих за отсутствие перекидников и прочего. Залман, ты должен разборчиво переписать свой дневник, почерк у тебя – застрелиться можно. Вначале, где ты писал для Вир, все это читабельно, а потом, когда только для себя, ты нарочно стал лепить неразборчиво. И еще надо расшифровать стенографические куски, ты использовал какую-то редкую разновидность стенографии – я подозреваю, что как раз там и есть самое интересное. У меня, знаешь ли, нет времени сидеть и разбирать твою тайнопись. В общем, ты должен это сделать, и поскорее.
– Сандра, прости, я не могу.
Они препирались битый час, и стоявшие в отдалении придворные сгорали от любопытства.
– Ладно, пусть этим займется кто-нибудь другой, – в конце концов отступила Сандра, убедившись, что он не в состоянии это сделать – ни морально, ни интеллектуально. – Тогда найди мне подходящего человека для этой работы.
– Разве тебе некому это поручить? А они? – Залман показал на кавалеров и фрейлин, издали похожих на нарядных кукол.
– Некому, – подслушать разговор никто не мог, и все же Сандра понизила голос. – Ты не понимаешь, о чем идет речь. От периода Темной Весны не сохранилось никаких письменных документов, одни домыслы. Кто-то позаботился о том, чтобы все пропало. Возможно, это было сделано ради того, чтобы уничтожить какую-то конкретную информацию.
– Происки Мерсмона, – подсказал он заученно.
– Может быть, – Сандра недобро усмехнулась. – Главное, что это было кем-то сделано, поэтому я никому не доверяю. Залман, мне знаешь, кто нужен? Какой-нибудь вчерашний школьник, без протекций, без связей. Соседи тебя любят, у них там не найдется внука-отличника или усидчивой и ответственной девочки? Можно, чтобы это был юный менеджер, но только не пламенный легионер, вот этих не надо.
– Эти менеджеры и легионеры мне уже снятся. В каждой газете про них пишут, если не про тех, то про других. Как раз сегодня после обеда я читал статью о драке легионеров с менеджерами, потом уснул…
Залман хотел рассказать ей свой сон, но запнулся – рассказывать-то не о чем, сплошная чепуха. Бывают такие сновидения: пока спишь, все в них кажется понятным, естественным, последовательным, а стоит открыть глаза, и они превращаются в кучу перепутанных обрывочных образов и впечатлений. Его полуденный сон имел ту же природу. Исходная точка – драка пламенных легионеров с юными менеджерами, а дальше пошел невообразимый для здравого ума хаос, да еще как будто разговор с Лидией Никес… Один из тех встречающихся в сновидениях разговоров, которые при попытке припомнить их после пробуждения теряют всякое подобие логики и смысла.
– Залман, пока я своего не добьюсь, я от тебя не отстану. Ты должен кого-нибудь найти мне для этой работы.
Сегодня на голове у Властительницы было украшение, напоминающее модель атома, на перекрученных золотых дугах искрилось множество мелких самоцветов. Ее упрямый взгляд не оставлял никакой надежды: и правда ведь не отстанет.
– Уже нашел! – Залман с облегчением вздохнул. – Есть одна девушка, юный менеджер, она как раз ищет работу. Лидия Никес, я познакомился с ней в Танхале. Она выросла в супермаркете и носит с собой нашатырный спирт.
Сандра открыла отделанный перламутром блокнотик, подвешенный к поясу на нитке жемчуга, и что-то пометила огрызком позолоченного карандаша, а Залман спохватился: зачем он предложил Лидию? С Лидией даже разговаривать нельзя. Это опасно. Это запрещено. В Танхале он с ней немножко поговорил и чуть не умер. Это все равно, что дергать дверь с табличкой «Не влезай – убьет».
– Подожди, она не подходит. Я тебе еще найду, других найду. Я сегодня спрошу у соседей…
То ли они слишком долго простояли на солнцепеке, то ли из-за того, что он начал волноваться, но пейзаж с каменными дорожками крест-накрест, розовыми кустами и группами нарядных людей в отдалении стал вдруг болезненно ярким, до рези в глазах.
– Чем больше, тем лучше, – согласилась Сандра. – Я сама выберу, кого надо. Уложишься до послезавтра? Я пришлю к тебе Оливию – она из тех фрейлин, которым я более-менее доверяю. Только про дневник ни слова, понял?
Вечером того же дня и на следующий день Залман ходил по соседям, смущенно и сбивчиво излагал суть дела (Сандре – ну, той Сандре, которая иногда его навещает, все ее видели – нужен кто-нибудь для работы со старыми бумагами, грамотный, со знанием машинописи и стенографии, парень или девушка после школы), извинялся и просил помочь. Соседи встречали его с редкостным радушием, усаживали за стол, угощали, вовсю расхваливая своих детей, внуков и племянников. Переписывать никчемные заметки – работа скромная, никому, кроме Сандры, не нужная, а люди такой энтузиазм проявляют, и даже не спрашивают, сколько за это заплатят! От их доброты Залману было неловко. Домой он вернулся поздно, с тяжестью в желудке после обильных угощений и списком из четырнадцати имен, который отдал утром Оливии, смуглой желтоволосой девушке с раскосыми глазами.
Прошло сколько-то времени, как будто не очень много (разве за временем уследишь?), и к нему в гости снова нагрянула Сандра. Привезла в подарок новый кофейный аппарат из цветного стекла, с переливчатыми гранеными шариками.
– Ты кого-нибудь выбрала? – спросил Залман, когда она напомнила про дневник.
– Выбрала. Девчонку Никеса.
Залмана охватило нарастающее беспокойство. Что-то пришло в движение, словно покинувший станцию зверопоезд набирает скорость. Он ведь и других ей предлагал! И до сих пор не забыл об этом, что с ним редко бывало.
– Почему ее?
– Она мне понравилась. Умненькая, симпатичная, без всех этих менеджерских ужимок.
– Сандра, лучше не надо!
Скорость уже такая, что все мелькает, вот-вот сольется в размазанный фон – зверопоезд взбесился, и погонщики не могут его остановить. Это изредка, но случается.
– В чем дело?
– Она… она похожа на электростанцию!
– Ну ты и загнул… – процедила Сандра после ошеломленного молчания. – Объясни мне, что общего у Лидии Никес с электростанцией?
Залман пытался объяснить, но не мог подобрать слов, чтобы описать свои ощущения: Лидия – она как запретная территория, озаренная лунным светом, на нее можно смотреть только издали.
– В ней что-то есть, понимаешь, спрятанное внутри… Вот именно, внутри! Поговорить с ней – это значит сделать первый шаг по дороге к электростанции.
– Еще чего-нибудь такого же скажешь или это все? Между прочим, ты ей понравился. Лидия боится мужчин, особенно светловолосых и незнакомых, а ты сразу внушил ей доверие. Она хочет перед тобой извиниться, потому что начала рассказывать о себе, увлеклась и не заметила, что ты плохо себя чувствуешь. Залман, что она тебе рассказывала? Она ведь замкнутая, себе на уме, и на откровенность ее вызвать трудно – это отзывы тех, кто ее знает. О чем она говорила?
– Не помню… – морщась от почти болезненного умственного усилия, виновато пробормотал Залман. – Вроде, про какой-то куст. Да, у нее был куст, и что-то с его корешками было не в порядке, а потом она, кажется, его уронила…
– В супермаркете? – слегка наморщив лоб, уточнила Сандра.
– Да… Или нет, мне это приснилось. Знаешь, как бывает во сне: похоже на связный разговор, а на самом деле – абракадабра.
– Жаль, что не помнишь, а то мне интересно, – она подошла к шкафу, присела на корточки и распахнула нижнюю дверцу.
Залман занервничал: как раз туда он спрятал от нее безделушки, которые обычно стояли на полках в стенных нишах.
– Лидия уже начала работать над твоим дневником, – бросила через плечо Сандра.
Глава 9
Танара – не та территория, где можно в два счета продать недвижимость. Будешь даром отдавать, и то не возьмут. Тем не менее госпожа Ханелина Сороши, соседка Залмана, рассчитывала сбыть свой ветхий домик с палисадником на вершине Рыдающей горы одной туристической фирме: уж больно удобное место для смотровой площадки.
По склонам Рыдающей лепилось много таких покосившихся домишек, отделенных друг от друга окаменевшими огородами и замусоренными пустырями, да еще вилась серпантином разбитая дорога, способная доконать любую машину. Все это серое, заброшенное, наводящее тоску. Задворки вечности.
Наверху было ветрено. И неказистый домик Ханелины, и старый-престарый забор, и крошечные сараи с дырявыми стенами скрипели и пошатывались, вцепившись друг в дружку, чтобы удержаться на месте. Зато вид открывался такой, что ради него стоило тащиться в гору по отвратительной дороге.
