Эллен Датлоу - Лучшее за год 2005: Мистика, магический реализм, фэнтези
Над головой пролетали натянутые поперек узких улочек растяжки с иероглифами. От запахов сушеной рыбы и чего-то еще более мерзкого Рейчел стало совсем дурно. С дурнотой вернулись ощущения последних трех лет жизни — болезнь и сопутствующие ей смятение, стыд и неловкость за мокрые простыни. Рейчел все это помнила, но до этой поездки не чувствовала. Сейчас она нутром ощущала то, что раньше хранилось в ее памяти.
Улочки были такими узкими, что водительское зеркало то и дело задевало пешеходов — оно, сгибаясь, цеплялось за их одежду и с щелчком выстреливало на волю, а следом неслись испуганные крики и ругательства. Рейчел все ждала, когда лицо водителя превратится в свиное рыло или что-нибудь похуже, например в физиономию демона из самолета.
Такси подрулило к обочине и остановилось.
— О'кей, — улыбнулся водитель в зеркало, лицо его оставалось человеческим, как и в начале поездки.
Красные цифры на счетчике высвечивали $ 72.40. Затем счетчик три раза мигнул и выдал нули. Рейчел не двигалась с места. Водитель повторил «о'кей» и добавил что-то по-китайски.
Рейчел не знала, как открывается дверь.
Таксист вышел, обошел машину и открыл ей дверь. Рейчел вышла.
— О'кей! — радостно воскликнул таксист, запрыгнул в машину и укатил, оставив после себя облачко выхлопных газов.
По обе стороны переулка тянулись сплошные красные стены с вкраплениями белых дверей. Все двери были закрыты. Мимо Рейчел протрусил китаец, на плече у него лежал длинный шест с подвешенными на концах корзинами. Шест сгибался под грузом и вздрагивал с каждым шагом мужчины. Таксист высадил Рейчел напротив красной двери, обитой гвоздями с широкими металлическими шляпками. Если бы она подняла голову, то увидела бы возвышающееся над стеной здание с волнообразными карнизами, которые ярус за ярусом поднимались все выше, напоминая экзотический свадебный торт.
Рейчел толкнула дверь, и та без труда открылась.
За стеной находился храм, а перед ним выложенный голубоватой плиткой внутренний дворик. В огромном, заполненном песком котле воскуривались благовония. Пахло сандалом. После относительной тишины переулка в храме было шумно от людских голосов. Группка китайцев била в барабаны и гонги, извлекая из своих инструментов жуткую какофонию — чонг-чонг, чанг-чанг, а напротив них стояла женщина, улыбалась и кивала. Оркестр определенно играл для нее. Рейчел такая музыка была не по душе.
Красные колонны поддерживали витые карнизы, фасадная стена полностью отсутствовала, так что внутренний дворик превращался в часть храма. Освещение было тусклым. От потолка к полу воронкой клубилось сандаловое облако. В храме было множество птиц, но не таких милых и домашних, как гуси Рейчел. У этих были длинные, веслообразные хвосты и остроконечные крылья. Птицы вспархивали на карнизы и зыркали оттуда яркими черными глазками рептилий. Люди не обращали на них внимания.
К Рейчел приблизился мужчина в солнцезащитных очках. На нем был узкий белый костюм, он что-то говорил в никуда по-китайски. Рейчел потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что мужчина не беседует с неким невидимым духом, а говорит с кем-то по радиотелефону, переговорное устройство которого почти целиком скрыто под черными как смоль волосами. Мужчина отвернул от лица микрофон и на китайском обратился к Рейчел.
— Вы говорите по-английски? — спросила она. Тук-тук. Она еще не привыкла к биению собственного сердца.
— No English, — ответил мужчина и добавил что-то по-китайски.
В письме был текст на китайском. Рейчел протянула мужчине конверт и тут поняла, что не знает, кто перед ней, служитель храма или частное лицо.
Мужчина сдвинул очки на кончик носа и принялся читать письмо, слегка шевеля губами. Потом он поднял микрофон к лицу, что-то сказал и, достав из кармана тонкий, размером с бизнес-карту телефон, набрал номер и прокричал:
— Wei!
Вернув Рейчел конверт с письмом, мужчина кивком пригласил ее следовать за ним. Он быстро, казалось, совсем не замечая толпящихся вокруг людей, шел через храм, а Рейчел, чуть не теряя на ходу свои дурацкие шлепанцы, семенила следом.
В нише одной из стен была фреска — улицы Гонконга с его машинами, автобусами, желто-белыми такси, светофорами и переходами. Однако на фреске не было «нефритовых девушек» и женщин с лисьими головами, не было паланкинов и поршневых тракторов. Свет, отраженный в окнах домов, кожаные портфели, шубы — все выглядело настоящим, таким же настоящим, как и мужчина в белом костюме.
Рейчел задумалась. Может, лучше уйти из храма, взять такси и вернуться в аэропорт? Понадобятся ли для этого деньги? Чтобы добраться сюда, деньги были не нужны, правда, ей сказали, что вычтут сумму за проезд из приношения. Достанет ли у нее денег, чтобы вернуться домой? А вдруг придется остаться в Гонконге? Что ей тогда делать?
— Рейчел Болл? — обратилась к ней женщина в серой тунике и черных брюках.
— Да?
— Я мисс Лили. Я говорю по-английски. Я могу вам помочь, — сказала женщина. — Я могу взглянуть на ваше извещение?
Рейчел не знала, что за извещение от нее требуется.
— У меня только письмо, — сказала она.
На конверте остались влажные отпечатки ее пальцев. Что это за место такое, где мертвые потеют?
— Так, — кивнула мисс Лили, — это оно и есть. Очень хорошо. Желаете получить наличными или кредитной карточкой?
— Этого будет достаточно, чтобы вернуться домой?
— О да. Более чем достаточно.
— Тогда наличными. — Рейчел не интересовали кредитки.
— Очень хорошо, — сказала мисс Лили. — Вы намерены организовать пересылку вашего подношения или предпочтете перевезти его лично?
— А что люди делают с деньгами? — спросила Рейчел.
— Используют их, чтобы покупать разные вещи — продукты, одежду, так же, как делали это при жизни. Вы христианка, не так ли?
— Баптистка, — уточнила Рейчел. — А разве все это для китайцев, которые уже умерли? Так же как если бы они были живы? А что же происходит с теми, у кого нет денег?
— У кого нет денег — нет ничего, — ответила мисс Лили. — Поэтому они должны работать. Но это только первое из семи небес. И если они будут продолжать совершенствоваться, со временем они достигнут состояния, которое вы называете трансцендентным или потусторонним и которое мы зовем — Три царства. Тогда они станут выше всех этих материальных иллюзий.
— И тогда смогут умереть?
Мисс Лили слегка наклонила голову:
— Нет. Но если они не будут двигаться вперед, они опустятся в седьмую преисподнюю.
— Но у меня ведь хватит денег, чтобы вернуться домой, — сказала Рейчел, — и если я отдам вам все остальное — и деньги, и имущество, вы можете передать все это тому, кто в этом нуждается?
— Дома вы не сможете совершенствоваться, — мягко заметила мисс Лили.
Это был конец пути Рейчел.
Она вернется домой, к своим гусям, и все будет, как прежде. Время исчезнет.
Прогресс, развитие, движение… Движение к чему? Она мертва. Да, здешние мертвые совершенствуются, но в конце концов этот процесс прервется. Смерть — это бесконечность.
Она мертва семьдесят лет и будет мертва всегда. Мертва дольше захороненных в гробницах Египта, где их так тщательно подготавливали к загробной жизни. Погруженный в вечность срок в семьдесят лет становится все меньше и меньше относительно временного пространства, охватывающего четыре миллиарда земных лет.
И далее вперед и назад, стоит колесику галактики чуть качнуться, и огромный скачок в один галактический день, в один галактический год превратит все значительное и узнаваемое в песчинку.
А она будет мертва.
Прогресс не значит ничего.
Не важно, каков будет ее выбор.
Рейчел снова в Свонд Понд Холлоу, стоит у ворот своего дома. Дорога покрыта мягкой серой пылью. И не имеет значения, какой это год — 1927-й, 2003-й или 10 358-й. Стоило моргнуть глазом, и Гонконг остался позади. Ничего удивительного. Перед ней пустой дощатый домик, уже не аккуратно побеленный, а посеревший от времени. В окнах нет стекол и занавесок. Опускается вечер, и ветер хлопает ставнями по стенам покинутого дома. Рассада в огороде превратилась в сорняки, гуси не приветствуют хозяйку.
И это ничего не значит.
Великий покой снизошел на Рейчел, и непослушное сердце затихло в груди.
Все замерло.
Дафна Готтлиб
Окончательная девушка-2: рамка
Поэтесса-перформансистка Дафна Готтлиб живет по преимуществу в Сан-Франциско и, по ее словам, занимается тем, что «сшивает воедино башню слоновой кости и сточные канавы с помощью собственного языка». Ее перу принадлежат сборники стихов «Почему вещи горят» («Why Things Вит») и «Шкура» («Pelt»). Сборник «Окончательная девушка» («Final Girl») удостоился литературной премии «Лямбда» за 2003 год, а также вошел в список лучших книг «Village Voice». Сборник «Почему вещи горят» получил литературную премию «Фейерверк» за 2001 год (особая номинация — «Устное творчество»), а также вошел в список финалистов литературной премии «Лямбда» за 2001 год.
