Джеймс Блиш - Дело совести
Джек выразил решительный протест, когда узнал, что путешествие в Дис придется совершить пешком, но в данном случае выбора не было. Бэйнс тоже не понимал, почему нужно обязательно идти пешком. Может быть, Козел Саббата хотел подчеркнуть тот факт, что осада Диса — последняя судорога земной технологии? Или он хотел, чтобы Бэйнс, вольно или невольно, совершил некое паломничество? Впрочем, в обоих случаях результат получался один и тот же, и значение имел только он.
Что касаются Джека, то он как будто все еще побаивался своего босса или питал какую-то надежду. Возможно, она и действительно существовала, только Бэйнс не поставил бы на нее и гроша.
Терон Уэр увидел большое грибовидное облако, когда еще находился во Флэчстафе, куда добрался частично автостопом, частично на грузовом поезде. Поднимавшееся облако, мощные вспышки света за горами на западе и повторяющиеся толчки словно от землетрясения, не оставили у него ни малейших сомнений относительно происходящего, и поскольку облако из-за устойчивого западного ветра неумолимо двигалось к нему, это означало для него, как, очевидно, и для многих тысяч других людей, довольно скорую смерть, если каким-то чудом ему не удастся найти свободное убежище или такое, обитатели которого не пристрелят его тотчас, как только увидят.
И зачем вообще идти? Судя по начавшейся бомбежке, миссия Бэйнса в Денвере провалилась, и теперь идет открытая война между людьми и демонами. И ожидать, будто Терон Уэр способен тут что-то изменить, было бы крайне наивно. Скорее всего, к тому времени, когда закончится бомбардировка, независимо от того, как она подействует на демонов — если вообще подействует, — все более чем сто квадратных миль Национального заповедника Мертвая Долина будут смертельно опасны для незащищенного человека.
Однако Терон Уэр не мог считать себя незащищенным. Он преодолел огромное расстояние традиционным методом, и, следовательно, черная магия еще действовала; кроме того, он прошел почти такое же расстояние благодаря целому ряду благоприятных обстоятельств, которые он никак не мог приписать чистой случайности; и, наконец, лежавший у него в кармане рубиновый талисман продолжал излучать тепло, как ни один нормальный камень, натуральный или синтетический. Конечно, старинная пословица «Нечистый заботится о своих», подобно всем прочим пословицам, верна лишь отчасти. Тем не менее на протяжении всего путешествия У эра не покидало ощущение, будто он выполняет некую миссию, значение которой на самом деле никогда не знал. Очевидно, оно должно было выясниться в конце; пока же У эр действовал сообразно воле Нечистого и не мог погибнуть, пока она не исполнена.
С удовольствием он остался бы во Флэчстафе и осмотрел знаменитую обсерваторию, где Персивал Пауэлл составил карты иллюзорных каналов Марса, где Томбаф открыл Плутон, — интересно, какое положение заняли эти планеты теперь, когда их боги столкнулись лбами? Такие занятия в данных обстоятельствах, конечно, не представлялись возможными. Уэру предстояло еще пересечь Большой Каньон и Лэйк Мид; затем он намеревался обогнуть с севера Спринг Маунтенс и выйти к зимнему курортному местечку Мертвой Долины Бэдуотеру, где надеялся выяснить точное местонахождение Нижнего Ада.
Пройден большой путь, но нужно пройти еще немало, и теперь, очевидно, не удастся воспользоваться попутной машиной: едва ли кто-нибудь захочет ехать в ту сторону. Ну что же, значит, как он и предполагал на той несчастной ферме в Пенсильвании, придется похитить машину; и, скорее всего, это будет совсем не трудно.
Отец Доменико также совершил большое путешествие, и, как он имел все основания полагать, также не без вмешательства некой сверхъестественной силы. Теперь он стоял в сумерках почти на самой вершине Пика Телескоп высотой в одиннадцать тысяч футов и смотрел на восток в сторону долины самой смерти, где зловеще пылал город Дис. Долину прорезало русло реки Амаргоса, но сама река исчезла еще до того, как здесь побывали цивилизованные люди; теперь годовое количество осадков здесь не превышало двух дюймов.
И отец Доменико также сознавал, что находится под защитой сверхъестественной силы. По своей максимальной температуре — +54° Цельсия — долина занимала второе место в мире. Но хотя теперь воздух был гораздо жарче, отец Доменико ощущал лишь приятное тепло, словно только вышел из бани. Спускаясь с горы, он с ужасом обнаружил, что остекленевшие склоны усеяны сотнями застывших в странных позах серых существ, которые издали лишь смутно напоминали людей. Подойдя ближе, он увидел, что это павшие воины. Отец Доменико попытался им помочь, но безуспешно. Тела под асбестовыми костюмами уже превратились в съежившиеся мумии. Что же тут произошло? Мистическое состояние, в котором он сюда перенесся, все еще не позволяло ему вникнуть в дела земные.
Но, в любом случае, следовало поспешить. Когда отец Доменико спустился в долину, он увидел три фигуры, приближавшиеся к нему вдоль бывшего речного русла, ставшего дорогой. Насколько он мог видеть, они, подобно ему, не имели никаких земных средств защиты, однако не напоминали и демонов. Недоумевая, он побрел им навстречу; когда они встретились, он узнал их и удивился своей недогадливости. Эта встреча, как теперь ему стало совершенно ясно, была предопределена.
— Как вы сюда попали? — сразу спросил Бэйнс. Трудно было определить, кому он задает вопрос, и, поскольку отец Доменико раздумывал, стоит ли рассказывать о левитации, и если да, то как, Терон Уэр сказал:
— Такие тривиальные вопросы не имеют значения в данных обстоятельствах, доктор Бэйнс. Мы здесь — вот что главное, и, насколько я понимаю, все находимся под некой магической защитой. Отсюда возникает вопрос: чего от нас ожидают те, кто оказывает нам покровительство? Святой отец, могу я спросить о ваших намерениях?
— Ничто не мешает вам спрашивать, — ответил отец Доменико. — Но вы не тот человек, которому я бы дал ответ.
— Ну а я скажу вам, каковы мои намерения, — заявил Бэйнс. — Мои намерения — забраться в самое глубокое убежище Денвера и переждать там, пока все это развеется, если такое вообще возможно. Одно из важнейших правил военного бизнеса — держаться подальше от поля боя. Но мои намерения не имеют ничего общего с тем, что происходит на самом деле. Козел Саббата приказал мне прийти сюда — и вот я здесь.
— Вот как? — заинтересовался Уэр. — Он, наконец, пришел за вами?
— Нет, это я должен идти к нему. Он появился на телеэкране в Денвере и приказал мне. О Джеке даже речи не было, я сам взял его с собой, и демон не возражал.
— Вот уж спасибо, — беззлобно проворчал Джек. — Чего я не переношу, так это пешеходных прогулок, особенно вертикальных.
— А из вас двоих кто-нибудь видел его? — спросил Бэйнс.
Отец Доменико упорно продолжал хранить молчание, но Уэр сказал:
— Пута Сатанахию? Я не видел. И сомневаюсь, что увижу теперь. Судя по всему, я нахожусь под защитой другого духа, хотя и подчиненного Козлу, — такая неразбериха характерна для демонов, но в данном случае, мне кажется, не обошлось без прямого вмешательства Сатаны.
— Козел приказал мне прийти сюда именем «Нашего Великого Отца внизу», — заметил Бэйнс — Если он интересуется мной, то вами тем более. Но каковы были ваши намерения?
— Сначала я думал, что могу попытаться сыграть роль посредника или, по крайней мере, ходатая в мирных переговорах — так же, как вы в Денвере. Но теперь уже поздно, и я так же, как и вы, понятия не имею, почему здесь нахожусь. Могу сказать только одно: какой бы ни была причина, надеяться тут не на что.
— Пока мы живы, живет и надежда, — неожиданно заявил отец Доменико.
Черный маг показал на ужасный город, к которому они помимо своей воли все это время шли.
— Мы видим Дис, значит, мы уже миновали обитель бесполезных. Все грехи Леонарда, грехи невоздержанности, остались позади, следовательно, позади и врата, на которых начертано: «Забудь надежду всяк, сюда входящий».
— Мы живы, — возразил отец Доменико, — и я решительно отрекаюсь от тех грехов.
— Вы не можете этого сделать, — голос Уэра начал постепенно повышаться. — Послушайте, святой отец, ситуация, в которую мы попали, весьма загадочна, и будущее наше неопределенно. Неужели мы не можем обменяться той небольшой информацией, которую имеем? Одно то, что мы находимся здесь все вместе, очевидно, символично и неизбежно, и вы как карцист белой магии должны знать это лучше всех. Если рассмотреть круги Верхнего Ада по порядку: Гиизберг — почти типичный пример одержимого похотью; я продал душу ради неограниченного знания, что, в конечном счете, всего лишь разновидность алчности; достаточно взглянуть на сие поле брани — и вы убедитесь, что доктор Бэйнс главным образом орудие гнева.
— Вы пропустили Четвертый Круг, — заметил отец Доменико, — с очевидной дидактической целью, но напрасно вы думаете, что я извлек мораль из ваших самонадеянных слов.
