Человек, обманувший дьявола. Неполживые истории - Михаил Юрьевич Харитонов
– Феи! Феи! – крикнул кто-то у дверей. Пестрая толпа колыхнулась навстречу.
– Феи! Они несут счастье! – подхватил другой голос. – Какая честь для королевского дома!
– Пророчество исполнилось! – закричал третий.
Остальное потонуло в поднявшемся шуме толпы.
Первой вплыла старшая фея в развевающихся белых одеждах. Лицо ее было скрыто под вуалью. Входя, она властно подняла руку, и тут же все взоры обратились к этой руке – милостивой, благословляющей, сулящей блаженство верным.
Вторая не вплыла, а влетела – легкая, как поцелуй. Прекрасное лицо ее было открыто, очи танцевали, как ангелы в небе, улыбка дразнила, влекла и обещала. Будто весенний ветер пронесся по залу – и стало легче дышать.
Младшая появилась ниоткуда, как и то чувство, которым она повелевала. Была она в чем-то огненном, переливающемся, золотые волосы ее плыли в воздухе, как облако. Взгляд ее был гордым и в то же время смиренным, каждый шаг ее был стремителен, как молния, и долог, как песня влюбленного. В тот миг дрогнули все сердца и затуманились все взоры.
Три феи предстали пред королевской четою.
– Смертные приветствуют вас, дочери Ананке, – сказал король. – Я знаю, зачем вы пришли. Окажите мне последнюю честь и примите свое подлинное обличье.
– Ты его увидишь, – сказала старшая, – ты и твоя жена. Ваш черед пришел.
Три огромные черные тени взметнулись над колыбелью.
Старшая была безглаза: сморщенное, сожженное временем лицо ее уродовали бельма. В чертах ее читалось безмерное презрение ко всему, презрение и омерзение – как будто ничто в мире не стоило ее взгляда.
У второй были глаза – но мертвые, пустые и неподвижные, как лик ее, будто высеченный из тяжелого камня. На нем навеки застыло безграничное отчаяние – то, что по ту сторону боли и горя.
Лицо младшей было не старым, но уродливым и страшным. Из-под нижней губы торчал желтый клык, упирающийся в верхнюю губу, где кровоточила незаживающая язва. Один глаз был закрыт повязкой, второй был зрячим. Он горел неугасимой ненавистью.
Королева побледнела и оперлась на руку мужа.
– Рожденные и смертные приветствуют вас, дочери Ананки, – произнесла она. Сухие губы ее скривились, но голос не дрогнул.
– Приступим, – сказала старшая. – Мы добросовестно исполняли договор с нашей матерью. Все короли вашей династии были мудры и справедливы, а ты – более всех. Тебе суждено остаться в истории как наилучшему из правителей. Это я, дева Клото, Пряха, исправно плела нити судеб вашей династии, без единого узла.
– Я, дева Лахесис, Отмеряющая, – сказала вторая, – выглаживала пряжу судеб. Все твои предки и ты сам счастливо правили этим краем. Вокруг пылали войны, но вам ни разу не пришлось воевать. Голод и болезни косили людей, как траву, но в твоем королевстве не случалось эпидемий, неурожая или засухи. Заговоры и бунты обходили вас стороной. Вы жили счастливо, насколько это возможно для смертных. – Беззубый рот скривился в усмешке.
– И наконец, – сказала младшая, – ни одна королева не умерла родами, все приносили здоровых наследников, и всегда это были мальчики. Престол из поколения в поколение переходил к первенцу по мужской линии, и не было тех, кто мог бы оспорить его. Я, дева Атропос, Вершительница, прерывала все нити, ведущие к смерти женщин и рождению девочек. Я же прерывала все нити, ведущие к смерти первенца, и ни разу не ошиблась.
– Время платить, – сказала старшая. – В твоей дочери сосредоточена сила всех нерожденных принцесс вашего рода. Ее душа породит дракона, и, когда придет ее пора, он овладеет ею, а потом и всеми людьми. А теперь мы подготовим телесный сосуд к его предназначению.
Придворные замерли в благоговейном восторге, когда фигура в белом простерла руку над колыбелью.
– Я подношу юной принцессе дары, – объявила она торжественно. – Дарую ей неуязвимость. Отныне ничто не может повредить ей, ни делом, ни словом, если сама того не пожелает, – тут она слегка улыбнулась. – Кроме того, будет она прекрасна телом и душой. Да будет так.
Вторая склонилась над колыбелью и взмахнула рукавом вышитого платья.
– И я подношу юной принцессе дары, – голос ее рассыпался по залу звонким серебром. – Дарую ей силу тела и духа. Она будет в силах совершить все, что пожелает, даже если дело будет трудным, и не поддастся ни усталости, ни унынию. Кроме того, будет она обладать всепревозмогающей силой ума: понимать все, если того пожелает. Да будет так.
Третья склонилась и нежно поцеловала ребенка.
– Я последняя подношу юной принцессе, – сказала она, и голос ее легко заполнил огромный зал, как вода, – самый драгоценный дар. Пусть ее любят ближние и служат ей преданно и верно. И кроме того, они всегда будут делать то, что она пожелает. Да будет так.
– А теперь, – сказала Клото, – подготовим телесный сосуд изнутри. Дай глаз, Атропос.
Младшая впилась пальцем в глазницу и вытащила окровавленное око. Старшая взяла его и вдавила себе в бельмо, потом склонилась над колыбелью и осторожно вытянула из тела девочки сияющие нити судьбы.
– Сделано. Возьми, Лахесис, – сказала она, выдернув глаз из глазницы.
Отмеряющая выдавила пальцем свой невидящий глаз и вставила зрячий. Потом перебрала нити, нашла нужную, вытянула. Скрюченные пальцы замелькали в воздухе, а когда она отпустила нить, та была перетянута тугим узлом. Ниже узла нить багровела, еще ниже – чернела.
– Сделано, – сказала она. – Возьми, Атропос.
Вершительница вставила глаз в пустую глазницу и склонилась над девочкой. Единственный зуб ее, острый, как смертная боль, перерезал все нити, кроме одной, темно-багровой.
– Сделано, – сказала она. – Срок наступит, когда девочка станет женщиной. Тогда дракон поднимется из глубины, и не будет того, кто его сокрушит. Прощайте, смертные.
Колыхнулся воздух, огоньки свечей качнулись навстречу друг другу. Король моргнул, и три фигуры исчезли.
Вместе с ними исчезли и придворные, и пажи, и слуги. Остались только лепестки розы, втоптанные в паркет.
Королева оглянулась – окна были темными. На дворе царила глухая ночь, и та же темень стояла в ее душе.
И тогда из темноты выплыло что-то белое. Сгустившись, оно явило лик прекрасной женщины с прозрачным тонким лицом. Длинная челка закрывала лоб, волосы сзади были обриты.
– Смертный приветствует тебя, Фортуна-Избавительница, – сказал король, склоняясь в почтительном поклоне.
– Я не могу отменить волю дочерей Ананке, – сказала тень. – Но я найду средство вам помочь.
III
Старенький учитель магии в шелковых чулках двигался – осторожно, как паук, подкрадывающийся к мухе – вдоль грифельной доски, исчерченной диаграммами.
– Итак, – острая указка коснулась точки на диаграмме, – рассмотрим простую частицу. Простая частица имеет всего
