Надломленные. Хроники пикирующей Цивилизации - Кирилл Ляпунов
– Не слишком ли смелое заявление? – с иронией спросил Кузнецов.
– Если бы мне тогда так сказали, – чуть помолчав, ответил Серафим, – я бы, наверное, отреагировал точно так же, как и вы. Но теперь в данном утверждении нисколько не сомневаюсь. Он меня повел. И все остальные пути потеряли смысл. Я понял, что без Церкви не могу и не хочу ничего делать. Ну и, как водится у неофитов, решил взлететь на небеса прям сразу, захотел как можно скорее постричься в монахи. Так почти со всеми бывает. Но мне повезло с духовником, он отговорил меня от этой затеи, предложив пока поучиться, окончить МГУ и параллельно походить в приходской храм, чтобы посмотреть, как там люди живут. Более того, он написал для меня даже рекомендательное письмо и отправил под крыло митрополита Питирима. Очень известного (и не только в церкви) человека. Уверен, что святого. Он поставил меня в иподиаконы и пустил в алтарь. Так начался второй этап моей церковной жизни. Я начал учиться правильно молиться. А это, знаете ли, дело на всю жизнь.
И постепенно погружался в приходскую среду, а это целый мир со своими законами, снаружи не всегда понятными. Правда, во времена моего неофитства большой разницы между теми, кто начал наполнять храмы, и теми, кто остался снаружи, в общем-то не было. Нас всех вылепили из одного советского теста. Тем интереснее казались те, кто стал верующим еще во времена самых оголтелых советов или даже застал гонения. Тогда таких прихожан жило достаточно много, многие совсем пожилые, но тем с большим интересом с ними общались. Причем даже не потому, что они помнили что-то такое, о чем мы, естественно, не имели понятия, а сами по себе, что ли. Судьбы у большинства из них сложились далеко не счастливые, но сами они как будто излучали свет. Хотя объективно это были ветхие необразованные старушки. Но их я бы уверенно назвал «солью земли».
– Что это такое?
– Так Христос называл своих учеников, апостолов: «Вы – соль земли». Так Он говорил, имея в виду, что Его последователи будут добавлять жизни вкус, делать ее осмысленной. И дальше добавлял, что если соль теряет силу, то ее выбрасывают вон. Так вот эти приходские старушки были настоящей «солью земли».
– Почему?
– Потому что, глядя на них, многие из нас понимали, что Бог есть и Он с каждым из нас, что бы ни происходило. А все остальное второстепенно. Но это если совсем вкратце. На самом деле неопытному собеседнику тут бы нужно было рассказать целую проповедь, но я ограничусь только таким кратким утверждением. В общем, чем больше времени я проводил с владыкой, тем больше утверждался в новом пути. А надо сказать, что митрополит и сам был просто огромной крупицей «соли»: постоянно в движении, собирающий вокруг себя массы людей, старающийся всем помочь, в первую очередь Церкви, конечно, и довольно скромный в быту при очень высоком сане. Он, например, даже власяницу носил, что сейчас практикуется редко. В общем, настоящий архиерей, высокопробный. Почитайте как-нибудь его биографию, он был очень интересный человек. Это даже с исторической точки зрения полезно.
– Если будет время, обязательно почитаю.
– Вы извините меня, если напираю. Я вас вовсе ни к чему не призываю, просто равнодушно говорить о том опыте не могу.
– Все хорошо. Не переживайте. Не останавливайтесь.
– В общем, как только я окончил университет, дальнейший выбор мой был определен. Благо, имея за спиной такую духовную глыбу, как владыка Питирим, особенных проблем у меня не было. Правда, он поставил условие: перед тем как окончательно уйти в Церковь – отслужить в армии, чтобы уже точно не иметь долгов перед государством. Я подчинился и даже не заметил, как прошел мой армейский год. Причем мне очень повезло, потому что проскочил перед Первой чеченской. Иначе, боюсь, все могло быть не так радужно. И связи владыки помогли – служил в Подмосковье. А после возвращения сразу отправился в Иосифо-Волоцкий монастырь, где был принят в послушники. Через три года меня постригли, а еще через полгода рукоположили сначала в диаконы, а потом почти сразу в священники. Так довольно-таки быстро и исполнилась моя мечта.
– Быстро? – удивился Кузнецов. – Как я понял, прошло несколько лет?
– Конечно, но они прошли очень быстро, на одном дыхании. Каждый этап казался логичным и вытекающим один из другого. А вот потом… Оказалось как в известной сентенции про свадьбу: в фильмах ею все заканчивается, а в жизни – только начинается. Так получилось и у меня. Я был еще очень молод, когда меня рукоположили, энергичен, но при этом с хорошим образованием и каким-никаким опытом, поэтому священноначалие сразу нашло мне несколько послушаний, в которые пришлось моментально погрузиться. Это, естественно, помимо непосредственных пастырско-монашеских обязанностей.
– Я человек от Церкви далекий, не могли бы вы пояснить?
– Поскольку я был уже монахом, то в мои обязанности вменялось совершать иноческое молитвенное правило, то есть читать определенное количество молитв в день, молиться по четкам, читать Священное Писание и Псалтырь. Обычно на это уходит около двух часов в день.
– Сурово.
– Но, собственно, в этом, если можно так выразиться, и заключается «работа» монашествующих. И к ней я был готов. Так же, как и к тому, что, став иеромонахом, то есть монахом-священником, мне придется еще несколько раз в неделю служить вечерние службы и Литургию.
– А они не заменяют иноческого правила?
– Нет, конечно, – отец Серафим улыбнулся, – это, так сказать, общественная нагрузка, а иноческое правило – личная. Но вот к чему я совсем оказался не готов, так это к тому, что мне придется участвовать в миллионе разного рода хозяйственных, общественных и даже светских мероприятий. Причем в таком ритме, что даже оглядеться не будет времени. Впрочем, при определенном подходе такая нагрузка тоже не самое страшное.
– Так что же оказалось самым страшным? – специально перебил Кузнецов, чтобы дать отцу Серафиму возможность собраться с мыслями и правильно изложить
