Марика Становой - Рождение экзекутора

Было ещё темно, когда Генри начал её одевать.

Хакисс с сомнением провела руками по красно-золотой вышивке верхней юбки. Воздушная кремовая блуза с рукавами до локтя оставляла обнаженными плечи. Жесткий корсет с тугой шнуровкой спереди делал ее похожей на художественно сложенную салфетку на праздничном столе, расширяющуюся сверху в пышные рукава и бюст, а снизу — в невероятно пышную юбку, сложенную из миллиона тонких нижних юбчонок. Туфли были практически из одной подошвы на высоком каблучке. Затейливая шнуровка оплетала ступни и голени. На руках — перчатки из множества колец и цепочек, прикрепленные к браслетам. На шее — витое ожерелье, лежащее на груди почти горизонтально. Своих ног Хакисс не видела.

Генри уложил волосы в ушастую прическу, оставив открытой шею.

— Регент сказала, что живые женщины уже давно не возбуждают ее партнёра. Он использует сенсорный стимулятор, поэтому тебе придётся постараться.

— Ха, — буркнула Хакисс. — То есть я буду, как секс-андроид? Человек будет включен в сеть и бессознательно ползать по мне руками. А я стану усиливать его ощущения? Бе.

— Хакисс, сосредоточься, ты идёшь работать! И регенту не понравится такое настроение.

— Регент услышит только то моё настроение, какое я ей покажу, — проворчала Хакисс и замолчала.

Когда прибыл Сито, подарок смирно сидел на стуле.

Усиленно ловя баланс, она доковыляла кукольной походкой до апартаментов любовников и оказалась на солнечной террасе, заросшей низкой мягкой травкой и вместо потолка закрытой силовым куполом.

— Хорошенькая, но я думал, она будет красивее, — невнятно проговорил сухой старик через усилитель.

Хакисс слегка улыбнулась и опустила глаза. Ей усилитель не нужен, она слышит его мысли. Она должна быть мила, тиха и послушна. Этот дедка может рассыпаться в каждую минуту. Человек медленно дошёл до высокой круглой кровати под балдахином, похожей на шатер бродячего цирка, осторожно сел и жестом позвал ее.

— Она именно такая, какую ты хотел, — регент в просторной прозрачной пижаме устроилась за спиной своего друга. — Она усилит твоё удовольствие во много раз, я дарю тебе наслаждение, которое могут получить только ажлисс!

Хакисс вновь улыбнулась и досеменила до этой цирковой арены, проникая в мысли и чувства воркующих любовников, ища и раздувая пока ещё маленькие искорки вожделения. Она присела на кровать к полубессмысленно глазеющему старцу. Человек оживился, погладил её по плечу сморщенной лапкой и начал расшнуровывать золотые завязки корсета. Яо перебралась ближе и отстегнула верхнюю юбку кукольного наряда. Хакисс откинула голову и встретилась с ней губами. И наконец поймала совсем тихонькую радость и удовольствие. Усилила, послала обратно, поймала, усилила… Соединилась в одно с Яо и её другом и спустила лавину, перестала контролировать своё тело, отдавшись на волю двоих. Ушла в них, ощущая себя через них, ощущая себя огненным мостом, сжигающим путников своей страстью, резонируя и усиливая…

Старик дёрнулся и расслабился, и Хакисс, плывшая в экстазе вместе с Яо, отпустила его спать, отпустила обоих. Регент шевельнулась и села. И вдруг сильный удар вышиб из Хакисс дыхание и сбросил её на пол. Прижимая рукой сломанное ребро и болезненно дыша маленькими глоточками, она осторожно встала на колени, заглядывая на кровать.

— Ты убила его! — истерически шипела Яо, поворачивая человека на спину. — Ты парализовала его!

Хакисс подползла и провела рукой от груди до головы старика — сердце билось слабо и быстро. Он был без сознания. Яо буравила её взглядом, чуть ли не трясясь от злости.

«Госпожа, у него кровоизлияние в мозг. Я прошу прощения. Но он сейчас ничего не чувствует».

Яо размахнулась и дала ей пощечину. Она снова упала, боль от сломанного ребра разрезала пополам грудь.

Яо, сидя на коленях перед своим другом, маятником качалась взад-вперёд.

Хакисс приподнялась, мелко дыша приоткрытым ртом. Говорить вслух было невозможно.

«Я могу постараться его вылечить».

— Зачем? Он умирает. Он давно умирает. Отпусти его!

Она сейчас убьёт любовника регента, а потом регент обвинит её в убийстве! Но Джи сможет всегда показать её запись, и каждый дознаватель скажет, что она следовала прямому приказу! Хакисс сглотнула.

«Хорошо, госпожа Яо».

— Я хочу чувствовать вместе с ним! — женщина прижала кулаки к груди. Потом резко схватила её за правую руку и дёрнула, втаскивая её на кровать… И на умирающего. Хакисс невольно застонала сквозь зубы.

Левой тянуться к голове старика было больно и неудобно, но, задержав дыхание и повернувшись, почти целиком лежа на неподвижном и нереагирующем теле, Хакисс положила ладонь ему на лоб. Каждый вдох и выдох выжимал слёзы. Человек прямо под руками становился всё горячее и горячее. Ей не было его жалко; он находился без сознания и отключился на пике удовольствия. Но у неё болел бок, и слезы текли сами.

— Отпусти его! И пусть я чувствую то же, что он! — Яо мяла и дергала её руку.

Он, по мнению Хакисс, ничего особенно не чувствовал. У него поднимался жар, но сам он был где-то совсем далеко, и Хакисс ощущала только волны тепла, как будто старик уже был одной ногой в жерле вулкана… Но и это была просто реакция тела.

Она сосредоточилась и остановила сердце мужчины, прервала его дыхание. Сознание умирающего превратилось в тёмный жадный смерч, который начал заглатывать её силы, но она отсекла и отбросила воображаемую пиявку смерти. Выпала в реальный мир. Яо закричала и вцепилась ей в волосы, дёргая, трясясь и завывая. А потом оттолкнула Хакисс и, рыдая, упала на тело своего друга. Хакисс свалилась на пол. Уже в который раз. Она лежала, собравшись в комочек, и плакала, потихоньку начиная заращивать ребро.

На крик регента прибежал её стюард.

— Ажлисс Яо?

— Иррей умер… Умер! Иди и объяви траур. И не приходи, пока я не позову тебя!

Яо гладила мёртвое тело. Потом накрыла его одеялом, встала, медленно надела платье, обулась, подошла к Хакисс и пнула её ногой.

«Ты убила его».

«Прости, госпожа Яо, но он был старый, он бы всё равно скоро умер. И ты сама…»

И тут Яо завизжала и лягнула её, как бешеная лошадь.

Всю дорогу домой Хакисс мысленно благодарила Джи, научившего её не отвлекаться на боль и проникать в чужие, даже безумные мозги. Боясь, что она нарушает задание, останавливая кровь из разбитых внутренних органов, она овладела регентом и успокоила, заставила сжалиться, вызвать Генри и отослать её домой. Задание было выполнено, ведь так? Подарок уже не нужен… И Хакисс ушла в боль регенерации и отключилась на руках у Генри.

Она снова очнулась, плавая на волнах биения сердца, уже на базе. Бордовые стены технического этажа качались в такт шагам. Совсем близко был ее тренажерный зал и инкубатор…

Генри нес её, завернутую в покрывало, взятое из дворца регента Яо.

Ритуал оплакивания ушедшего человека Крошке очень не понравился. Болезненно не понравился. Смерть должна быть тиха и прилична, а не безумна…

Глава 5

Джул

Солнце рассыпалось в серую пыль за холмом,Луны пропали в зыбучих песках без рассвета.Сплю я? Иль снова не сплю под крыломЭтого странного, в мыслях моих утонувшего света?

Я оглянусь, там скользит без огней темнотаРуки мои не видны на стекле черноты этой ночи.Если шагну — провалюсь я без слов? А куда?Если останусь — найдешь меня ты? А захочешь?

Я не дышу, замерла словно пойманный тать,Мир как слеза — он блестит на полуночи веках.Дрогнут часы — на двенадцать уж стрелке не встать.Сердца толчок — и тону я в карминовых реках.

Осознанный вздох, быстрый скан… Крошка довольно потянулась в открывшемся инкубаторе. Чуткие ворсинки биоматраса прилипали и отлипали, щекотали кожу микроскопическими присосками. Фух-х, она снова Хакисс, а не эта безумная конструкция, похожая на песочные часы с сиськами! Ничего не болит… Как же уютно очнуться в своем теле! Села боком и свесила одну ногу с постамента, касаясь босыми пальцами приятно-пружинящего пола тренажерного зала. Генри как всегда рядом, с одеждой и расчёской. Крошка взяла белую батистовую блузу с кружевным нагрудником. Блузка не имела застежек, а запахивалась внахлёст. К ней прилагалась расклешенная голубая юбка до щиколоток, вышитая цветами и синими птицами — упрощенное предсвадебное одеяние женщины-чипу. По мнению Джи, национальные костюмы показывают единство экзекутора с народом. Хакисс фыркнула: спасибо, что большая часть этих нарядов всего лишь упрощённая имитация! Настоящая невеста-чипу для встречи жениха накручивает на себя миллион разных тряпок: нижние и верхние юбки, фартук, короткую и длинную жилетку, а ещё ленточки, бантики, бубенчики! А расфуфыренный чепец, завершающий красотищу, в тысячу раз ужаснее тугой прически экзекутора с ненавистными косичками и бусинками. За время восстановительного сна жутчайшие «уши» и кудряшки подарочной прически расплелись, а на спокойный домашний вечер сойдет и простая коса.