Марина Дяченко - Утопия
— Недавно вылетали на вызов, — сказал Миша, ни к кому конкретно не обращаясь. — Вызвал сам пострадавший… с железным штырем в спине.
— Помню, — Алекс жестко сжал губы. — Компания мальчишек лет двенадцати решила попробовать, что будет, если в человека ткнуть чем-то острым…
— Штырь задел легкое, — продолжал Миша. — Травма средней тяжести. Регенерация за несколько дней…
— А как ты думаешь, Кимка, — спросил вдруг Алекс, — почему среди действующих врачей нынешней «Скорой помощи» нет никого старше тридцати?
Ким пожал плечами:
— Мальчиков с детства научили пользоваться этими их прозрачными саркофагами, а меня, например, старую перечницу, со всем моим опытом — фиг научишь…
— И все?
— Нет… Эти мальчики выросли при Пандеме. И не знают, что человек, которому всадили в спину железный штырь… иначе ведет себя. Часто умирает. Никогда не регенерирует «за несколько дней».
— Принцип работы капсул… — начал было Миша.
— Брось, — Алекс небрежно потрепал его по плечу. — Дядя Ким совершенно прав… Мы имеем облегченный вариант жестокой действительности. Которая как бы жестокая, но как бы и не очень… Например, меня лично немного раздражает некое представление о справедливости, которое наш друг Пан привил окружающей природе… Вроде как гибрид дрозда и мушки дрозофилы…
— С какой стати раздражает? — удивилась Александра. — Вполне вписывается в твою концепцию шлюзовой камеры. Был очень справедливый мир — будет несправедливый, или, точнее, вне справедливости… А посерединке — то, что мы видим. Почему нет?
— Вот что меня в этой концепции беспокоит, — сказал Ким. — Шлюзование предусматривает процесс.
Алекс как-то по-особенному остро на него взглянул.
— Рано или поздно… — продолжал Ким. — Я боюсь того момента, когда эти «шлюзовые» законы… например, насчет детей, которые не умирают… Когда они впервые нарушатся. Ведь кто-то будет первым…
Все надолго замолчали. Тишина казалась особенно странной еще и потому, что вокруг стоял шелест, писк и щебет; ласточки носились над головой, на крыше хозяйничала белка, а у Леркиных ног белый кот сторожил чью-то нору, не обращая ни на людей, ни на птиц никакого внимания.
— Вот поэтому я и говорю, — негромко начал Алекс. — Ответственность должна быть за все… Бросил ребенка без присмотра — поражение в правах. Не покормил вовремя — снижение статуса. Ударил — ограничение свободы.
— Нам потребуется чертова прорва тюрем, — сказал Ким.
— Ничего, — Алекс оскалился, — есть, например, механизм насильственного отключения от сети. Или запрет на выезд из слоя… Они ведь не привыкли ограничивать себя ни в чем. Никогда. Они ощутят…
— И вряд ли это кому-то понравится, — заметила Александра.
— Да, — Алекс кивнул. — Мы еще пожнем… плоды. Еще начнутся возмущенные вопли: по какому праву? А кто вы такие, чтобы лишать нас свободы? Вы что, возомнили себя равными Пандему? Тогда нам придется отвечать: нет, но мы избраны Пандемом, чтобы эта цивилизация — вернее, система цивилизаций — не скатилась обратно в постиндустриальный век… а может, и ниже. Координаторы избраны Пандемом — скоро придется написать такой флажок и прошить его в системе…
— Пандемоизбранные, — Ким выдавил из себя улыбку.
— Перелом бедра — это все-таки больно, — сказал Миша.
— Это даже еще больнее, — сказал Ким. — Полной боли он не ощутил.
— Я тоже так думаю, — Миша вздохнул. — Когда мы пацанами работали в сенсорном режиме… на полигоне… Знаете, мне в голову не приходило проклинать… его.
Лерка вздрогнула. Взглянула на сына, сильнее сдавила массажный мячик; внутри упругого пространства мерцали ярко-оранжевые огоньки.
— Вы бы слышали, что он говорил, — Миша сморщил нос. — Уже в машине… У него была запланирована какая-то очень важная для статуса работа… Из-за этого перелома все отменилось — теперь он в самом деле ощущает себя неудачником. С его точки зрения, Пан… Пандем его чуть ли не предал. Бессмысленно. Понимаете, когда мы… в сенсорном режиме — это было во имя чего-то… Мы могли не понимать до конца — но мы знали, что Пан… что это ради цели, ради нас, в конце концов. Пан не врал… А теперь — Пана как бы нет. Но он есть. И все это знают. И когда Пан направляет машину этих ненормальных… направляет на ни в чем не повинного человека — человек вправе возмутиться… Так ему кажется, во всяком случае.
— Он не направляет, — сказала Лерка.
— Но он мог бы изменить траекторию… чуть-чуть. И прохожий остался бы цел… погоди, мама, это ведь не я говорю, это он так думает. Я сидел с ним рядом, как дурак, и делал вид, что мне надо работать с капсулой… хотя капсула к тому моменту давно была на автопилоте.
— Все зациклены на себе, — пробормотал Алекс. — Боже, какое горе, мой статус не вырастет на два-три пунктика…
— А поставь себя на его место, — сказал Ким. — Если бы ты ехал на важный социальный вызов — как с теми мальчишками, например, что экспериментировали по втыканию железяк в человека… И на тебя вдруг упало дерево. Пусть не убило, но… переломало ноги. Ты бы сказал Пану «спасибо»?
— Да! — рявкнул Алекс. — Я сказал бы «спасибо» за то, что мне сохранили жизнь! Этот ваш… как его… Шейко? Он труп! Лежал бы сейчас в морге, и Пандем, где бы он ни был, не морочился бы с его вопросами… «Ах, за что?!» «Ах, почему?!» А жив ты, зараза, и дальше будешь жить…
Ким прикрыл глаза и вошел в систему. Петр Артурович Шейко… Две жены. Трое детей… Родители… Ныне здравствующие бабушки и дедушки… А почему, собственно, ценность человеческой жизни должна измеряться тем, сколько людей впадут в шок при вести о чьей-то гибели?
Шейко П. А. Инженер-энергетик. Пишет стихи. Вот, например: «Желтые листья — рыбьи скелетики, валятся под ноги, тянутся по ветру…» Интересно, где он видел рыбьи скелетики? В зоологическом музее?..
Вот я уже тридцать секунд разглядываю картинки этого Шейко П. А., и мне совершенно ясно, что убивать его жалко… Тьфу, какая формулировка. Мои собственные мозги не избежали всеобщей участи — инфантилизации…
— Они не испугаются смерти, пока не увидят смерть, — сказала Александра.
— Ерунда! — Алекс растирал в ладонях метелочку какой-то травы. — Они видят смерть… но она не производит на них никакого впечатления. Она чужая. Как на экране. Эх, Аля, если бы каждое человеческое существо умело от рождения соотносить чужие страдания и собственные — история человечества была бы другой… Кимка, мне надо с тобой коротенько переговорить. Конфиденциально.
* * *— Посмотри статистику, — сказал Алекс.
Ким прикрыл глаза. Какие у Алекса красивые заставки… Кто ему делал, Александра?
Секунда, две — и внешний мир перестал существовать для Кима. Поползли объемные графики, каждое движение глазных яблок выводило на внутренний экран все новые детали и ссылки. В сумме информации учтены были, по-видимому, все несчастные случаи, все проявления насилия и все самоубийства, случившиеся в слое от ухода Пандема и до сегодняшнего утра включительно. И дело, конечно, не в том, что таких «красных вспышек» с каждым месяцем все больше…
— Посмотри пропорцию «деяние — результат», — сказал Алекс. За секунду до его слов Ким и сам понял, в чем главный смысл «коротенького» разговора, и ему сделалось кисло.
Если бы П. А. Шейко был сбит машиной — вот этой же самой, марка, скорость, масса и прочие подробности… Если бы он был сбит год назад — перелома бедра не случилось бы. Ушиб, отек тканей. Сотрясение мозга, перелома — не было бы. Вот она, цепко выловленная Алексом тенденция: одинаковое воздействие с каждым месяцем приводит ко все более тяжелым… ко все более реальным результатам.
Шлюзовая камера. Жалко, что не Киму пришло в голову это сравнение… Давление мира возрастает понемногу. Нежно возрастает, плавно…
— Эй, Алекс, а где прогноз? Когда мы в полной мере получим то, что заслуживаем… когда?
Алекс сидел перед ним, двумя руками растирая седую щетину на бритой голове.
— А вот сделай прогноз, Кимка… Я сам сделал, но хочу сравнить… вдруг я ошибся?
— Мало? — шепотом спросил Ким.
Алекс пожал плечами:
— Ни много ни мало… Рационально. Наверное, твой друг Пан научился-таки… считать.
* * *Автострады давно не было. Весь район изменился так, что Ким и не надеялся отыскать маленький синий купол — отыскать без помощи системы, разумеется.
Нашел.
Рядом с церковью был теперь большой транспортный узел. А по другую сторону пассажирской развязки стоял собор, построенный — снова подсказка поисковика — полтора года назад; технология «сжатого пространства», простоит века, если не снесут ради какой-нибудь новой постройки…
Маленькая церковь под синим куполом терялась в тени конкурента-гиганта.
