Икосаэдр 2.0 - Андрей Валерьевич Скоробогатов
— Давай попробуем.
Снова родной город — ты проводишь пальцами по осеннему листу, чувствуя поверхность. Районная поликлиника, ты спешишь навстречу Яне, она выходит, и ты слышишь слова: «Я беременна», после чего ты обнимаешь её, шепчешь на ухо «я стану отцом… отцом».
Вы идёте домой, смотрите передачу на стареньком ТВ, вместе готовите ужин. На следующий день ты идёшь на работу — ты учитель географии в школе, это сложно и приносит мало денег, но ты счастлив. Дни сменяются днями, вы ездите за город, отдыхаете, ждёте…
Наконец, приходит день, когда всё должно случится — берёшь такси и отвозишь Яну в роддом. Прощальные объятия, дверь закрывается, и вновь…
— Верни меня! Я всё отдам! — кричишь. — Сколько нужно? Миллион? Десять?
— Ты не понял… Я не продаю, а только показываю…
Из столицы в Москву
Говорят, раньше номера в отелях с окнами на Кремль стоили дороже. Сейчас же заниматься сексом с проституткой с видом на аварийно севший инопланетный звездолёт было тем ещё удовольствием. Первые несколько раз это казалось забавным, но скоро вид инопланетной железяки начинал раздражать.
Громада корабля высилась за Москвой-рекой. Слегка накренившаяся на левый бок, коническая груда инопланетного мрака где-то касалась земли, погребя под собой целые кварталы, где-то стояла на колоннах-опорах. С той стороны, которая была видно Егору, титановое пузо корабля, расплющившее двадцать лет назад Дом Советов и пару десятков других высоток Садового кольца, теперь висело на высоте десятого этажа. Оно словно подпиралось сбоку строительными конструкциями, отлетевшими от обшивки обломками длиной в пару сотен метров, отечественными кранами и древними стенами частично уцелевшего Кремля. Сбоку, в тени громады, едва доходя до середины его бока, высились открытые бетонные блоки, подсвеченные таинственным бирюзовым огнём. Это светились черенковским излучением реакторы и климат-контроллеры, нужные для обогрева теплолюбивых алиев. К ним примостился десяток цехов, строящих разные секретные штуки, истинное назначение которых известно только избранным.
Многих землян старших поколений с первых месяцев Приземления занимал вопрос: почему они приземлились именно в центре Москвы? Могли же сесть в Домодедово или хотя бы в Бирюлёво. Обычно так вопрос ставили выжившие коренные москвичи. Население страны, посмеиваясь над неудачниками из бывшей столицы, всё же рассматривало проблему чуть шире: почему именно в столице, почему не в Рязани, Екатеринбурге или малообитаемой Чукотке? Американцы, европейцы и прочие иностранцы же удивлялись: почему, мать его, вообще алиям вздумалось сесть в какой-то ледяной России, а не в США или ЮАР?
Егор, родившийся в девяносто втором, за год с небольшим до Приземления, был из того поколения, который воспринимал картину мира с севшими алиями как саму собой разумеющуюся. Единственные моменты, когда ощущение нереальности происходящего всё же перекрывало рассудок, это когда он лежал после секса с очередной московской проституткой, и окна номера выходило на оцепленное Садовое Кольцо. Говорят, в такие моменты разум мужчины адекватнее всего и яснее воспринимает реальность. Шелуха слетала, и человеческий разум не мог принять вид консервной банки над центром бывшей столицы.
— Ты бывал там? — девушка, покручивая волосы на груди Егора, слегка рассеянно махнула в сторону окна. Время ещё не закончилась, и она, как часто это бывает, решила отдохнуть перед следующим клиентом, поваляться на роскошном трёхспальном матрасе и поговорить «за жизнь». Она была на пару лет старше Егора. Кажется, её звали Лариса.
— С чего ты взяла? — усмехнулся Егор. — Туда не пускают каждого.
— Но ты же… работаешь в Корпорации Снабжения?
Егор насторожился, почувствовав зуд профессиональной паранойи. Он особо не скрывал своей принадлежности к Корпорации. Символика на кожаном дипломате, строгий дресс-код и возможность оплачивать услуги не самых дешёвых борделей выдавали в нём человека, относящегося к правящей в Москве Корпорации. Дело было в другом: проститутки попадаются разные. Интерес к подобным вопросам может быть как простым любопытством деревенской дурнушки, как и осторожной агентурной работой шпиона многочисленных окопавшихся в Москве спецслужб.
— Я работаю в дочерней конторе, и это ничего не значит. А внутри бывают только военные, топ-менеджеры и инженеры с высшим допуском. Снаружи монтажников тоже очень мало.
— А ты чем занимаешься?
— Снабжение. Ты давно в Москве?
— Нет, — насупилась Лариса. — А что, заметно, что недавно? Ты не первый, кто спрашивает.
— Заметно, — кивнул Егор. — А сколько…
— … Только не надо бестактных вопросов вроде «а давно ли я работаю», — Лариса изменилась в лице, отодвинулась, промолчала пару секунд и добавила: — Бестактнее только «сколько мужчин у тебя было».
Егор, конечно, виноватым себя не почувствовал, но из соображений безобидной галантности притянул девушку к себе, приподнял и игриво укусил за бок. Лариса хихикнула, расслабилась и всё же ответила.
— Недавно. В Москве и начала.
— И откуда ты такая приехала?
— Из центральной полосы. Не важно. Расскажи лучше, как ты в Москве оказался?
— Я из столицы. Два года сидел в Уральском офисе, потом отправили в годовую командировку сюда.
— Сразу после вуза — и уже большой начальник?
— Небольшой. Руковожу группой. И мне повезло с родителями.
— В столице красиво, — Лариса сладко потянулась. — Я бы хотела работать там. А тебе тут нравится?
— Конечно! — Егор чуть не рассмеялся. — Всегда мечтал оказаться по эту сторону МКАД. Понаехавшим работником.
Лариса спрыгнула и стала искать под диваном трусики. Сарказма она, похоже, не уловила.
— А то, что тут радиация и аллергия? Плесень? Что люди быстро умирают?
— Чёрт возьми, конечно, я мечтаю вернуться обратно, — Егор почувствовал, что его начала напрягать её простота. Возможно, от того что он не понимал, наигранная ли эта простота, или нет. — Посмотри под тумбочкой, ты вроде бы туда их запнула.
— Что же не вернёшься? Деньги?
— Да, вахтовые. Проект. Ничего, скоро всё должно закончиться.
— Кстати, о деньгах… — осторожно намекнула она, и Егор потянулся за кошельком.
* * *
Говорят, раньше в Москве было хорошее и удобное метро. После того, как корабль сел, станции кольцевой линии подорвали, чтобы сделать невозможным проникновение в центр из окраин. Не то власти по повелению алиев, не то сами алии, хотя те предпочитали далеко из корабля не выбираться. Новые станции строить перестали, и из оставшихся целыми семи веток какое-то время работали только четыре конечных огрызка, которые, в конце концов тоже закрыли.
Настала эра аэротакси. Сверхэффективные электро-водородные батареи, не то подаренные алиями, не то разработанные на Земле раньше и внедрённые только теперь, позволили частично отказаться от бензина. Нефтегазовое лобби оставалось сильным, но оно уже ощутимо потеснилось побочными
