Нил Стивенсон - Анафем
Арсибальт шагнул к установке, поднял руки к расположенной на стратегической высоте перекладине и подтянулся до ступеньки на пороге задней дверцы скафандра. То ли наш фраа вспомнил научно-фантастические спили, которые смотрел в детстве, то ли не хотел долго оставаться голым, но в его движениях появилось необычное проворство. С помощью Джезри он продел сперва одну, потом другую ногу, носком вперёд, в соответствующие отверстия ГТС, затем осел сам. Пока Арсибальт проталкивал ноги внутрь, сегменты двигались за счёт расположенных под углами герметичных подшипников. Каждая «сосиска» могла поворачиваться независимо, так что локти и колени гнулись без всякого сложного шарнирного механизма. Теперь Арсибальт выглядел ещё более пухлым, чем обычно. Он согнул сперва одну ногу, потом другую, показывая, как работают сочленения.
— Обрати внимание на мешки, опоясывающие бедра и талию. — Джезри указал на что-то, с виду резиновое, болтающееся на внутренней стороне ГТС. — Через несколько минут они потрясут тебя до основания.
— Отметил, — сказал Арсибальт, просовывая руки в рукава, которые заканчивались ровными полушариями — культяшками без пальцев. Теперь мы видели только его спину и зад. Джезри милосердно избавил нас от этого зрелища, закрыв дверцу.
Теперь, когда на нашего фраа можно было смотреть без ущерба для чьей-либо стыдливости, мы с Лио бросили стлу и обошли Арсибальта. Изнутри чуть слышно доносился его голос. Джезри воткнул проводок в разъём на груди скафандра и включил усилитель. Из микрофона раздалось:
— Моим рукам много что предстоит тут изучить. Хотел бы я видеть, что делаю.
— Всё ещё будет, — рассеянно произнёс Джезри: он внимательно читал табло на передней панели скафандра, убеждаясь, что его фраа не задохнётся внутри. Остальные смотрели Арсибальту на грудь и посмеивались. Мне стало интересно, что их насмешило. Я прошёл вперёд и посмотрел. Маленький плоскопанельный спиль-экран на груди скафандра показывал лицо Арсибальта, снимаемое спилекаптором в шлеме. Панорамный объектив с близкого расстояния сильно искажал, но всё равно смотреть на экран было веселее, чем на тонированный лицевой щиток.
— Скажи на милость, что тут за наконечники перед моим ртом? — спросил Арсибальт, скашивая глаза вниз.
— Левый — вода. Правый — пища и, если понадобится, лекарства. Большой посередине — шпигат.
— Зачем?
— Чтобы блевать. Не промахнись.
— Ясно... — Арсибальт поднял глаза, чтобы смотреть через щиток прямо перед собой, и подвёл одну культяшку туда, где мог её видеть. Открылся лючок. Мы все попятились, потому что из него выпрыгнуло нечто вроде механического паука с подвижными члениками. Со второго взгляда стало видно, что это скелетная кисть: кости, суставы, сухожилия были как у человека, только из чёрного анодированного металла и без кожи, если не считать резиновых подушечек на кончиках пальцев. Кисть отходила от механического запястья на конце культи. Сперва она лишь судорожно дёргалась, но постепенно Арсибальт один за другим подчинял себе её суставы, и движения становились всё более человеческими. Он поднял вторую руку. Открылся лючок, выдвинулась вторая кисть, менее человекоподобная: она была усажена различными инструментами.
— Объясни, что ты делаешь руками, — попросил я.
— Там в конце довольно много места, — сказал Арсибальт, — и есть перчатка, в которую я могу всунуть руку. Она механически соединена с манипулятором, который вы все видите.
— Чисто механически? — спросил Самманн. — Без сервопривода?
— Чисто механически, — подтвердил Джезри. — Посмотри сам.
Мы все придвинулись ближе. Скелетную кисть приводили в движение металлические ленты и штыри, уходящую в культю, где они, очевидно, соединялись непосредственно с внутренней перчаткой.
— По-своему просто, — заключил фраа Оза, — и в то же время очень сложно.
— Да. Всё, за исключением герметических сальников, мог бы сделать средневековый ремесленник, располагающий достаточным временем, — сказал Джезри. — Что хорошо, поскольку средневековых ремесленников в матическом мире как раз хватает. Хотите верьте, хотите нет, но сделать такую штуку легче, чем герметическую перчатку, в которой рука и впрямь будет хоть сколько-нибудь подвижна.
— В конце культи ещё много чего есть, — сообщил Арсибальт. — Я вынимаю руку из перчатки.
Скелекисть дёрнулась, затем безвольно повисла. Она втянулась в культю, лючок закрылся.
— Теперь, — продолжал Арсибальт, — я ощупываю внутреннюю поверхность культи. Там много кнопок и тумблеров.
— Осторожнее, — посоветовал Джезри. — Почти все функции скафандра включаются голосовыми командами, но есть и ручное управление, которое тебе лучше не трогать.
— Как мы будем различать все эти кнопочки-рычажки, если мы их не видим? — спросил Арсибальт. На экране его глаза бессмысленно двигались, пока рука ощупывала внутренности культи.
— Большая часть кнопок — клавиатура для ввода буквенноцифровых данных. Самманн освоит её сразу, остальным придётся первое время тыкать одним пальцем.
— Итак, твоё общее впечатление? — спросил я.
— На удивление удобно.
— Как ты заметил, скафандр соприкасается с тобой всего в нескольких местах, — сказал Джезри. — Это для удобства и для того, чтобы температуру поддерживала простая система кондиционирования. Система трубок, какая была на небесном эмиссаре, упразднена. Но уж если скафандр к тебе прижимается, то намертво. Скажи: «Начать ассенизационный цикл».
— Начать ассенизационный цикл, — дрожащим голосом повторил Арсибальт. На табло под спиль-экраном с его лицом зажглась надпись: «АССЕНИЗАЦИОННЫЙ ЦИКЛ НАЧАТ». Глаза у Арсибальта расширились.
— Боже! — выдохнул он.
Все рассмеялись.
— Рассказывай, что происходит, — попросил Джезри.
— Мешки, которые ты мне показывал... они раздулись. На поясе и в верхней части ног.
— Теперь тазовая область полностью изолирована от остального скафандра, — сказал Джезри.
— Ещё как!
— Можешь делать свои дела.
— Думаю, фраа Джезри, эту часть демонстрации можно пропустить.
— Как хочешь. Скажи: «Завершить ассенизационный цикл».
Арсибальт повторил, и мы снова засмеялись, глядя на его реакцию.
— Меня окатило тёплой водой. Спереди и сзади.
— Да. Скафандр не спрашивает, мальчик ты или девочка. Процедура для всех одинакова. — Джезри вытянул из установки для надевания толстый шланг и воткнул его в не самую приличную часть скафандра. — Здесь у нас нет космического вакуума для создания тяги, так что мы его сымитируем. — Он повернул тумблер. Шланг загудел, как пылесос. Лицо Арсибальта на экране продолжало нас веселить. Он сообщил, что его сушат струёй воздуха.
— Теперь всё. Мешки сдулись.
— На процедуру расходуется некоторое количество воздуха, так что не прибегайте к ней слишком часто, — предупредил Джезри. — Однако суть в том...
— Что пока тендер работает, мы можем жить в скафандрах долгое время, — закончил я.
— Да.
— Скафандр совсем не такой, как был на небесном эмиссаре, — заметил фраа Оза. — Сложнее.
— Мастерская работа! — сказал я, жалея, что Корд не может полюбоваться кольцевым подшипником на талии скафандра, сразу под чёрной дверцей, позволявшим Арсибальту двигать плечами и бёдрами независимо.
— Буквально невероятно, — был вердикт Арсибальта. — При всём моём уважении к фраа и суурам на конвоксе, я не в силах поверить, что они за столь короткий срок создали такое сложное устройство.
— Это не они, — сказал Джезри. — Скафандр был разработан, до последней мелочи, двадцать шесть столетий назад.
— Во время Большого кома? — спросил Самманн.
— Да. И тогдашний конвокс работал над ним несколько лет. Чертежи хранились в конценте светителя Реба; в Третье разорение их спасли фраа и сууры, всю жизнь носившие эти книги за плечами. В прошлом году, когда Геометры впервые появились на околоарбской орбите, прошла череда воко, о которой мы в Эдхаре ничего не знали. Призывали инаков-умельцев, которые смогли возродить программу. На это... — Джезри похлопал Арсибальта по плечу, — и это... — он махнул в сторону шармана, — потрачены немыслимые деньги. Обратите внимание на крепёж. — Джезри развернул Арсибальта, чтобы мы увидели его спину, и указал на три паза, образующих такой же треугольник, как выступы на шармане. — Получается единая конструкция. Там что нам не потребуется мебель. Никаких амортизационных кресел. При запуске воздушные мешки скафандра раздуются — это и будет амортизационная подушка.
— Впечатляет, — заметил Самманн. — Одного мы в них не сможем — двигаться незаметно.
Все недоумевающе уставились на него. Самманн с улыбкой указал на грудь Арсибальта, расцвеченную спиль-изображением, буквенно-цифровыми табло и лампочками-индикаторами.
