Кира Церковская - For сайт «Россия»
– Ты не боишься такой подмены реальности? В смысле, когда вся жизнь происходит виртуально на экране, а не с тобой лично, когда эмоции и переживания выдуманные, искусственные, а?
– А не боюсь! И знаете почему? Потому что это – игры, программы лишь ключ, лишь дополнительные возможности, а уж как ими воспользоваться, каждый решает для себя сам. Несмотря на наш технический век с его прибамбасами, власть живого человека и его воли по-прежнему реальна и сильна. В конце концов, и в компьютерной игре есть неудачники и слабаки, а есть просто те, которые не осознают или ленятся проявить силу в реальности. Короче, мужики, там не все так плохо, как кажется. Весь вопрос в том, как использовать.
– Странно, что нас познакомили именно шахматы, – медленно протянул в ответ на пылкую речь Щепкин.
– Абсолютно естественно! Потому что шахматы при хороших мозгах и развитом воображении становятся очень интересной игрой.
– И что тебя привлекает в ней? – вмешался Всеслав.
– Многовариантность. Один ход рождает возможности, потери, другой меняет ситуацию, ну и мозговитость, – снова подчеркнул свои интеллектуальные предпочтения Ренат.
– Слушай, а как же тебе удалось в таком-то возрасте уже занять должность специалиста по коммуникациям?
– Игра, снова игра. Но это уже другая история, иной сценарий, – загадочно скомкал свой ответ технарь и попробовал перевести разговор в нужное русло. Но не тут – то было! В воздухе повисла пауза, и было очевидно, что «специалисты по прошлому» не желают уступать коллеге «по будущему».
– Ладно, скажу в общих чертах. Я прошел все отборочные туры, сам того не зная, просто участвовал в тестах различных новых игр, некоторые из них были довольно странными, они так и не вышли в реальность. Ну, так мы называем издание компьютерной игры. Пара-тройка были довольно сложными, ну и так далее. А сейчас я участвую в разработке игры о России.
– Надо же! – в один голос удивились Щепкин и Всеслав.
– Да, – тревожно переводил взгляд с одного на другого собеседника Ренат. – Мне будет полезно общение и, если потребуется, сотрудничество с вами, уважаемые коллеги. Простите, не могу об этом говорить.
– Смотри-ка, как виртуальная реальность ударила парню в голову, – попробовал пошутить один из собеседников.
Ренат молчал, но, казалось, чуть сдерживается, раздувая щеки от гнева.
– Я просто не могу разглашать детали.
Несмотря на то, что специалист по коммуникациям выглядел сущим ребенком, ни он сам, ни его старшие собеседники и не подозревали, насколько его правда серьезна и опасна.
* * *Говорят, что нынешнее поколение, рожденное в 80-90-е годы весьма странное. Его прозвали «Поколение Y» и сетуют на странности, завышенные требования и необоснованные амбиции молодых людей. Так ли это? Специалисты по персоналу говорят, что с людьми этого возраста весьма сложно в работе – как при подборе, так и в дальнейшем развитии представителей этого пресловутого «Поколения Y». А может быть, все гораздо проще и естественнее, даже если выходит за рамки привычной картины мира другого поколения? «Если звезды зажигают, значит это кому-нибудь нужно…»
Юрий Вешневод в Москве бывал не часто. Как молодому военному, ему, безусловно, нравились парады и торжественные мероприятия, связанные со службой. В такие минуты спина молодого бойца была ровной, натянутой, как струна, а темные глаза горели бархатным, но решительным огнем. И таких мальчишек, без прикрас, много не только в его родном Суворовском училище.
Проходя днем по Красной площади, будущий офицер прослушал, как куранты рапортовали несколько строчек «Славься» из оперы Глинки «Жизнь за царя». И слышал эту мелодию, конечно, он не впервые. Но сейчас сердце дрогнуло как-то особенно.
«Громче что ли их настроили?..»
Солнце яркой и палящей сетью укрыло город. Красные стены Кремля жаркими объятиями укрывали тайны прошлого и будущего. Стрелки и цифры на часах Спасской башни блестели золотом, отражая и усиливая дневной свет. Подойдя к парадным воротам Кремля, Юрий увидел леса, на которых мужчина средних лет в темной футболке кропотливо работал инструментом. Как показалось ему снизу, реставратор был очень сосредоточен; две вертикальные линии, прочерченные глубокими бороздками на его лбу, то стремились друг к другу, то расходились, и тогда лицо выглядело не так сурово. Мужчина – брюнет с небольшой бородкой – отклонился немного в сторону, и взгляду Вешневода открылась потертая временем и событиями икона, блеклая в огне солнечных лучей, но сохранившая силуэты Спасителя и двух святых, припавших к его ногам. Реставратор, видимо, почувствовав пронзительный взгляд, обернулся. Увидев молодого парня, внимательно следящего за его работой, мастер просто и добродушно улыбнулся. Юрий тоже ответил ему улыбкой и, ни слова не сказав, пошел в сторону набережной.
До поезда оставалось несколько часов. Настроение было отличным, в молодой голове четких планов не было, но Юрий знал, что нескучно проведет время у родителей. Было важно приехать именно в эти дни – в начале июля. У них с отцом традиция – поминать деда, в день его «второго рождения», он фронтовик, участник битвы на Курской дуге. А так же обязательно отмечать день, когда, победив в этом знаменательном сражении, советские войска двинулись на запад.
Побродив некоторое время по городу, Юрка спустился в метро и с «Новокузнецкой» направился на вокзал. Раньше времени приезжать не хотелось: давиться в толпах людей с чемоданами не имелось никакого желания, а потому он точно рассчитал необходимое время на дорогу. Переступив черту, разделяющую обычный плацкартный вагон, который как верный друг может увезти тебя в любые дали и стационарной платформы, молодой военный почувствовал окрыляющую свободу. Она понятна тем, кто вскакивает в вагон в последние минуты и в такой момент ноги, которые только что торопились, еще по инерции тянутся делать шаги, а движение теперь переходит от тебя к поезду. И теперь, относительно серой пыльной платформы с плавящимся от жары асфальтом, поезд движется и ты вместе с ним, а ты относительно поезда вроде бы и не движешься… И тут даже если ты не романтик, все равно попадаешь под власть магии дороги, наступает время, когда можно подумать обо всем и ни о чем. Ну, а плотная духота вскоре будет разбавлена свежим воздухом, новым ветром.
Приезжая домой, курсант очень любил момент, когда, вставив ключ в замок, он сам открывал дверь. Отец специально поменял старый замок в прошлом году во время побывки сына, чтобы успеть выдать ему новый ключ. Это был негласный и не обсуждаемый в семье ритуал. Просто Юрий очень ценил то ощущение, когда сам открываешь дверь домой и можешь сделать это в любую минуту, даже если явишься неожиданно, без предупреждения – ведь ты же дома! И ощущение всегда открытого тебе дома было приятным. Родной Пятигорск этой осенью отметит 230-летие, но обаяние города и привлечение новых людей в его жизнь, а значит и новых историй, делает его схожим с юношей.
– Как, Златоглавая? – вытянув руку для приветствия, спросил отец, боевой офицер в отставке.
– Блистает!
– А в новостях передали, что открыли иконы, найденные на Спасской и Никольской башнях. Будут реставрировать. Говорят, это сродни чуду. Видел его на своем любимом замке? – Отец подмигнул, припомнив сыну, как тот в детстве называл Кремль.
– Да, я видел, что идут какие-то ремонтные работы, – кивнул Юра. – А где мама?
– По причине твоей неопределенности прибытия, она позволила себе уехать на пару дней. Подружки звали, и, как ты понимаешь, я только «за», пусть развеется, а мы тут по-мужски время проведем.
– Уверен, что мамина забота присутствует даже в ее отсутствие – еды наверняка оставила нам на неделю, – предположил будущий офицер, вынимая из холодильника судки, кастрюльки и сковородки.
– Эх, ты!.. На что купился…
– Хмм, мама ведь бескорыстно, я же не у врага на пряники позарился, – хмыкнул в ответ Юрий. Он всегда отвечал и, когда обстоятельства того требовали, был острым в словах и прямолинейным в высказываниях. Его молодое тело окрепло, и сейчас он походил на птенца, который недавно встал на крыло, но уже очень гордился своими «летными часами».
Александр Васильевич потрепал сына по коротко стриженой голове, похлопал по плечу. Он был доволен сыном, тот радовал его и своими учебными успехами и достойными взглядами на жизнь в целом.
– К деду на могилу завтра или как обычно?
– Нет, завтра же пятое число, поедем как обычно.
– Знаешь, сынок, я, если честно, в некоторых вопросах категорически отказывался понимать отца. Конечно, я знаю сталинскую эпоху по книгам, а он был очевидцем и участником событий. Но… Право же, я всегда удивлялся его спокойному порицанию: «Не суди Сталина. Помни: не суди, да не судим будешь. Ты многого не знаешь из того, что нам пришлось пройти. Это тяжелая страница истории. И не дай Бог вам, наследникам Великой Победы, узнать ее цену…». Когда вспоминаю эти слова, у меня до сих пор холодеет спина от отцовского взгляда, в котором совершенно точно читалась абсолютная решимость и готовность на ВСЕ, – на последнем слове Александр Васильевич сделал сильное логическое ударение и присел на стул рядом с сыном.
