Владимир Кузьменко - Гонки с дьяволом
— Жалко ведь! Если мы отошлем их домой, они погибнут. Да и остались ли у них дом и родные?
Разговор этот происходил по дороге от лагеря мединститута к стационару.
— А вот и место для скота, — он указал на обширную площадь, огороженную сеткой. Это была учебная база лесотехнического института. Она примыкала к университетскому лагерю и шла вдоль озера почти до нашего расположения.
— Если использовать материал этих «колыб», то можно построить сараи, в которых скот проведет зиму.
— Ладно, занимайтесь. Теперь насчет зимней одежды.
— С этим все в порядке. Ее много в захваченных машинах. Видно было, что их предводитель, — он имел в виду бандитов, — был весьма предусмотрительным человеком. Кстати, где он?
Я все ему рассказал. Он выслушал внимательно и долго молчал. Я подумал, что он осуждает меня, но ошибся.
— Вы поступили правильно, — сказал он после долгого молчания. — По всему видно, что это незаурядный человек! Жаль, что он связался с бандой.
— Ему казалось, что он руководит ею. На самом же деле, он сам попал в зависимость от них и, если бы он попытался в будущем их сдерживать, они бы его просто убрали.
— Вы это ему сказали?
— Нет. Я думаю, со временем он придет к такому выводу.
— И все же, — Борис Иванович остановился и повернулся ко мне. — Ведь он фактически спас этих девчат от смерти, вырвав их из очага эпидемии.
— Постучите по дереву! Эпидемия не кончилась!
— Тем более бесчеловечно отсылать их назад.
— Да не считайте меня каким-то зверем! Я что, против?!
— Но он же говорил, что их тщательно отбирали!
— Как отбирали? По возрасту и по внешности, а не по тому, больной человек или здоровый. Да и как они могли это определить? Уже в этом он допустил просчет. Я уверен, что если бы их план и удался, то отсутствие элементарных медицинских знаний привело бы в создавшихся условиях к краху всего их предприятия. Так что карантин должен быть жестким! Входить к девчатам только в защитных костюмах. Кстати, почему вы не подобрали себе по росту?
Борис Иванович смущенно развел руками:
— Не нашел! Все слишком большие. Зато не так жарко.
Избежать эпидемии так и не удалось. Сначала заболели две девочки из вновь прибывших. Их сейчас же изолировали. Мы с Александром Ивановичем, облаченные в защитные костюмы, осмотрели их. Сомнений не оставалось — это была та же самая болезнь, которая унесла у нас пятерых. Тотчас же карантинные меры были ужесточены. Был наложен строгий запрет на встречи между здоровыми. Всех девушек удалось разместить так, что каждая жила в отдельном помещении.
Мы привезли десять костюмов для тех, в чью обязанность входила раздача пищи. Три раза в неделю возле университетского лагеря останавливался грузовик и ребята выставляли на землю ящики и бидоны с едой. Их забирали те, кто был внутри. Через неделю заболели еще десять девчат. Все они умерли в течение нескольких дней. Но на этом, к счастью, все кончилось. Декабрь прошел благополучно и в конце января карантин был снят. Мы все переехали в благоустроенные помещения стационара.
Бог мой! С какой радостью я вернулся в свою квартиру. Она у меня была небольшая: кабинет, спальня и кухня. Но главная ее прелесть была в том, что в ней тепло! После холодов в лагере медицинского института это тепло казалось чем-то божественным. Холод снаружи не так ощущается, как холод в помещении. От него никуда не спрячешься. Это какой-то сырой, изматывающий холод. Сырость тебя преследует и в постели. Простыни всегда остаются влажными. Нельзя согреться даже под двумя ватными одеялами. Тебя достает снизу, дрожь проникает в самую твою середину вместе с сыростью постельного белья. Жилье становится омерзительным. Делать ничего не хочется. Нет, уют — это, прежде всего, тепло! Если вы сомневаетесь в этом, попробуйте прожить два долгих зимних месяца в неотапливаемом помещении.
Приятно смотреть, как в камине горят, потрескивая, поленья, слышать, как на кухне звенит посуда. Это Евгения готовит ужин. Она пришла ко мне после сражения в лесу. Пришла как полноправная хозяйка, ни на минуту не сомневаясь, что ее здесь ждут. Я не мог ее прогнать, даже если бы захотел. Но я этого не хотел. Мы прожили с ней почти всю зиму в холоде и сырости, согревая друг друга долгими зимними ночами, вслушиваясь в вой диких собак. Их с каждым днем становилось все больше и больше. Они собирались в большие стаи и обступали наше жилье со всех сторон. В отличие от волков, собаки приходили не только ночью, но и днем. Иногда приходилось стрелять, посылая в темноту очередь за очередью, пока стая не разбегалась. Днем они не решались подходить слишком близко. Особенно после того, как Александр Иванович вместе с отцом Алексея устроили им побоище. Они убили тогда около сорока собак. Остальные разбежались. Среди убитых встречались самые различные породы. Огромный сенбернар лежал рядом с дворняжкой, черный доберман-пинчер — с боксером. Но больше всего было, конечно, дворняг. Лохматые, разношерстные, со следами ошейников, а то и с обрывками цепей, они собирались в стаи, резали еще уцелевший домашний скот, охотились за зайцами, устраивали облавы на лосей. А может быть, кто знает, и на человека. Человек перестал быть хозяином земли, перестал давать пищу. И собаки сделали открытие, которое их ошеломило. Человек оказался съедобным! Его можно было есть так же, как зайца или корову. Постепенно любовь и страх — эти постоянные чувства к хозяину, уступили место другим. И, может быть, самым сильным чувством оказалась ненависть. Ведь давно известно, что самый ненавистный враг — это бывший друг. Мы никогда не задумывались, сколько же живет в наших городах и селах собак. В городе они обычно сидят в квартирах своих хозяев, которые только поутру да вечером выводят своих четвероногих друзей на прогулку. На улицах днем их почти не видно. Теперь же они вышли на улицу. Они не могли вскрывать консервные банки. А есть хотелось. Сначала они попробовали трупы. Ведь голод! От него не уйдешь. Затем, когда трупы были съедены, собаки покинули города и устремились в села. Здесь они помогли местным собакам вырезать домашний скот, а заодно и прикончить его хозяев, которые уцелели после эпидемии.
Собаки стали хозяевами Земли. Сильные своим множеством, они не имели соперников среди диких зверей, которые бежали в страхе, заслышав их лай. Даже могучий зубр и тот уступал им дорогу. Только там, где человек имел оружие, собаки встречали сопротивление и вынуждены были временно отступить. Но на долго ли хватит огнестрельных зарядов? Начиная с декабря, эта мысль все чаще меня беспокоила. Мы расстреливали в день по несколько магазинов, а собаки не только не исчезали из нашего расположения, но, казалось, что их становилось все больше и больше.
Что будет, когда настанет пора сельскохозяйственных работ и нам понадобится выйти в поле, выпустить скот на пастбища? Скорее всего, они опустошили окрестности, и наш скот постоянно дразнил их и привлекал внимание.
— Экономьте заряды! — постоянно требовал я от ребят, которые жили на территории лесотехнического лагеря и ухаживали за скотом вместе с десятком девчат. — Жгите костры всю ночь!
— Но они не боятся огня!
Действительно, собаки, в отличие от своего серого собрата волка, не боялись огня. Только выстрелы пугали их, да и то ненадолго.
— А что, если применять гранаты? — предложил Николай. — У нас их почти сотня ящиков!
— А ведь верно! Надо попробовать.
С тех пор ночью нас периодически будили взрывы. Но гранаты помогли. После первого же их применения, собаки три дня не показывались в нашем расположении. Но потом появились снова.
Я не поверил своим ушам, когда мне сказали, что собаки стали применять другую тактику. Раньше они собирались в густые стаи и так шли в атаку. Теперь же они рассредоточивались небольшими группками и нападали со всех сторон.
Осенью мы не успели заготовить достаточно дров. Теперь поездка в лес напоминала военную экспедицию. Пока дровосеки делали свое дело, вокруг стояла цепь автоматчиков.
— Нет! Шансов выжить у человека становится все меньше, — заявил как-то Алексей.
Мы собрались в клубе стационара и сидели близ камина, в котором весело полыхали ольховые поленья.
— Сначала эпидемия, — продолжал он, — затем — волна насилия, то, что вы, — он повернулся ко мне, — называли социальным шоком. Теперь вот собаки…
— Может быть, есть какое-то средство против них? — Борис Иванович подбросил в камин пару поленьев и вопросительно оглядел присутствовавших.
— Какое?! — досадливо махнул рукой Саша. — Я вот все думаю, что мы будем делать весной.
— И когда у нас кончатся заряды, — продолжил его мысль Николай.
— Может быть, отрава? — вмешался в разговор Юрий.
— А что это даст? Они вскоре перестанут ее брать. Ты заметил, что они учатся!
— Как учатся?
— А история с гранатами?! Как они быстро сообразили, что нельзя скапливаться в стаи!
