Виталий Фролов - Цивилизация страуса

— Замечательно, — равнодушно сказал продавец. — Могу я посмотреть на вашу лицензию?

— Пожалуйста, — сказал Гусев.

— Все в порядке, — сказал продавец, возвращая Гусеву кусок пластика. — Получили только сегодня, да?

— Угу, — сказал Гусев.

— И как вы жили все это время?

— Как-то вот так, — сказал Гусев. — Что-нибудь порекомендуете?

— А чего вы ждете от своего первого пистолета? — поинтересовался продавец.

— Чтобы он стрелял, — сказал Гусев.

— Весьма оригинальные ожидания, — сказал продавец. — У вас есть хоть какой-нибудь боевой опыт?

— Я служил в пограничных войсках, — сказал Гусев. — Однажды нас отправили ликвидировать караван контрабандистов. Там было три человека и два верблюда. Мы палили по ним минут пять, и когда закончили, сложно было определить, какие останки принадлежат людям, а какие — верблюдам. Это считается?

— Это ж в каком году такое было?

— Давно, — сказал Гусев. — Очень давно.

— Афганистан?

— Таджикистан.

— В любом случае, вряд ли этот опыт вам поможет, — сказал продавец. — На какую ценовую категорию вы ориентируетесь?

— Полагаю, что на среднюю, — сказал Гусев. — Что-нибудь надежное, но без выпендрежа.

— Скрытое или открытое ношение?

— Полагаю, скрытое.

— Могу порекомендовать «беретту Рх4 Storm», — сказал продавец. — Модель старая, надежная, проверенная временем. С небольшими модификациями выпускается с две тысячи четвертого года, использует патроны калибра девять миллиметров, двадцать патронов в магазине. Отличается плавным спуском, слабой отдачей и хорошей кучностью стрельбы. То, что надо для начинающего. Впрочем, спецы этим оружием тоже не брезгуют.

На взгляд Гусева, это был вполне обычный пистолет, ничем не примечательный в ряду других пистолетов, но он решил довериться мнению профессионала.

— На модели есть крепления для фонарика, лазерного целеуказателя или чего вы там еще захотите на него повесить, — продолжал продавец. — Прицел сменный, три светящиеся точки, что позволяет вести стрельбу в темноте или при плохом освещении. Согласно требованиям федерального закона о короткоствольном оружии, предохранитель имеет три позиции — безопасную, боевую и дуэльную. Даже не знаю, что еще рассказать. Попробуйте, как он лежит в руке.

Гусев попробовал. Пистолет лежал в руке, как кусок железа.

— Вес без магазина — семьсот восемьдесят пять граммов. Легкая полимерная конструкция со стальными вставками.

— А цена? — поинтересовался Гусев.

— Полторы тысячи рублей, возможно в кредит.

— Оружие в кредит? — удивился Гусев. — А если завтра меня убьют на дуэли?

— Вы ничего не слышали про страхование сделок?

— Ну да, — сказал Гусев. — Простите, это я сглупил. Впрочем, мне кредит все равно не нужен.

— Берете?

— Беру.

— Патроны к нему нужны?

— А зачем мне пистолет без патронов?

— Сколько?

— Коробку.

— Кобура?

— Да, пожалуй.

— Лазерный прицел? Сильно облегчает жизнь, если вы никогда раньше не стреляли.

— Кстати, об этом, — сказал Гусев. — Вы не знаете, где тут ближайший тир? Или полигон? Или любое место, где можно немного потренироваться.

— Знаю, — сказал продавец. — Так лазерный прицел брать будете?

— Обойдусь, — сказал Гусев.

— И правильно, — согласился продавец. — Зачем сообщать каждому встречному, что вы в этих делах новичок?

— Ты в этих делах новичок, — сказал Стас. — Поэтому давай я быстро объясню тебе, что к чему.

— А получится быстро? — усомнился Гусев.

— Ну, это в общем-то не бином Ньютона, — сказал Стас. Они сидели в общаге, Стас вертел в руках новоприобретенный Гусевым пистолет, а сам Гусев размышлял о бренности всего сущего и о его же тщете.

— Пистолет-то нормальный?

— Нормальный, — заверил Стас. — Ты из него стрелять пробовал?

— Угу.

— И как получилось?

— Вроде ничего так, — следующие два часа после покупки оружия Гусев провел в тире, где его научили правильно стоять, правильно держать оружие, правильно нажимать на курок и гасить отдачу. По результатам стрельб инструктор заявил, что стреляет Гусев на четверочку, а для новичка, в первый раз взявшего в руки оружие, так и вообще отлично.

С одной стороны, инструктор мог и лгать. С другой, мог и не лгать. Ничего сложного в процессе стрельбы по неподвижной мишени в тире для Гусева не было. Не бином Ньютона.

— Главная сложность — это психологический аспект, — сказал Стас. — Ты как, чувствуешь в себе внутреннюю способность выстрелить в другого человека?

Гусев заглянул внутрь себя. Много времени это не заняло.

— Почему бы нет, — сказал он. — Учитывая, что этот другой человек собирается палить в меня и вообще мне не слишком нравится.

— Уверен?

— На самом деле, это вопрос, ответ на который можно выяснить только экспериментальным путем, — сказал Гусев. — Сейчас мне кажется, что я смогу, а как там будет… Полагаю, это получится выяснить чуть позже.

— Ладно, проехали, — сказал Стас.

— Ты мне лучше про регламент расскажи. Я имею в виду, мы просто выйдем на улицу и начнем поливать друг друга свинцовым дождем, или есть еще какие-то технические моменты?

— Поливать дождем не получится, — сказал Стас. — Во всех пистолетах, продаваемый на территории страны, встроен дуэльный режим, использование которого обязательно. Отказ от дуэльного режима карается смертью вне зависимости от того, чем закончился сам поединок.

— И в чем суть?

— В дуэльном режиме существует обязательная пятисекундная задержка между выстрелами. Это правило ввели в те времена, когда народ взял в моду приходить на дуэли с многозарядным полуавтоматическим оружием и стрелять очередями.

— Чем плоха стрельба очередями?

— Большим попутным ущербом.

— Прохожих цепляли?

— Прохожих, секундантов, припаркованные автомобили, окна соседних домов… Да и самому асфальту несладко приходилось.

— Значит, если он выстрелил и промахнулся, то у меня есть целых пять секунд, чтобы хорошенько прицелиться?

— Ну да, — сказал Стас. — Ты только учти, что стоять на месте он при этом не обязан.

— Учту, — пообещал Гусев. — Какова дистанция?

— Тридцать шагов, — сказал Стас. — Вообще, это можно обговорить отдельно и увеличить или уменьшить по общему согласию сторон, но общепринятый стандарт — тридцать шагов. Вы расходитесь, поворачиваетесь друг к другу лицами и начинаете. Открывать огонь можно только после команды секундантов.

— А полиция на стрельбу не заявится?

— Только если будет труп или попутный ущерб, — сказал Стас. — Вы же будете стреляться на улице, где куча камер наблюдения.

— И?

— Они такие ситуации сразу считывают и реагируют только при необходимости. Нарушение правил проведения поединка карается смертью на месте, без суда и следствия, попутный материальный ущерб в размерах выше допустимого — штрафом и возмещением вреда, труп случайного прохожего или секунданта — уголовным делом, а там уж, как повезет.

— Мы стреляемся до первой крови, — сказал Гусев. — Получается, если я всажу в него пулю, но он при этом останется жив, можно просто вызвать ему «скорую помощь» и разойтись?

— Ну да.

— А если он умрет?

— Тогда приедут копы и оформят документы на труп.

— Прелестно, — сказал Гусев. — И как вы дошли до жизни такой?

— Тебя что, в гугле забанили?

— Краткий пересказ от человека, с которым знаком лично, всегда ценнее.

— Да тут и рассказывать-то, собственно говоря, нечего. Когда легализовали оружие, повсюду началась стрельба. Раньше люди били друг другу морды, теперь они начали палить друг в друга из пистолетов. Запретить оружие обратно уже не получилось бы — во-первых, поднялся бы слишком большой шум, во-вторых, на руках у населения оказалась куча стволов, и не факт, что оно добровольно сдало бы их назад. Тогда и ввели дуэльный кодекс, типа, с агрессией невозможно бороться, но можно ее легализовать и направить в приемлемое русло. Количество неорганизованных перестрелок сразу уменьшилось, а потом и вовсе устремилось к нулю, и добропорядочный законопослушный человек, желающий пристрелить другого добропорядочного и законопослушного человека, перестал быть преступником. Нагрузка на тюрьмы, опять же, уменьшилась. Сплошной профит.

— Все равно мне кажется, что это дикость, — сказал Гусев. — Я имею в виду, во всем цивилизованном мире от дуэлей отказались черт знает, когда, а у нас…

— А у нас свой особенный путь, — сказал Стас. — Общество, между прочим, очистилось.

— И люди стали вежливее, ага.

— Ты так говоришь, как будто это что-то плохое.

— А сколько народу при этом полегло?