Дэвид Митчелл - Простые смертные
Я мысленно связалась с Ошимой…
…и образы потекли напрямую из его души в мою. Он скользил сквозь кубистический калейдоскоп тормозных огней, горбатых крыш и автомобилей, сквозь ветви деревьев, покрытые лопнувшими или готовыми лопнуть почками. Потом мы ринулись куда-то вниз, проникли сквозь заднюю дверцу внутрь фургона, проскользнули между свиными тушами, качавшимися на крюках, сквозь просмоленное куревом легкое водителя и вновь выскользнули наружу через лобовое стекло, описав арку над фургоном с надписью «United Parcels», а потом взмыли еще выше, испугав голубя с пышным «воротником», сидевшего на уличном столбе. Ошима на мгновение завис в воздухе, выискивая полицейский джип, и спросил: Ты тут, Маринус?
Я с тобой, – мысленно ответила я.
Ты видишь машину?
Нет. Огромный мусоровоз чуть сдвинулся, и перед ним я увидела желтый хвост школьного автобуса. Попробуй поискать возле того автобуса, – посоветовала я Ошиме.
Он ринулся вниз, влетел в салон автобуса через его заднее стекло, пролетел его насквозь мимо четырех десятков школьников, о чем-то споривших и сгрудившихся вокруг 3D-планшета, на экране которого было видно что-то космическое, мимо водителя автобуса, затем вылетел наружу, а там…
…вовсю сигналила, мигая огнями, знакомая полицейская машина, медленно ползущая по забитой проезжей части. Ошима проник внутрь и некоторое время парил, совершая круги и показывая мне, с кем мы имеем дело. Слева от Холли сидела женщина-полицейский; за рулем был здоровенный коп, который помогал запихнуть Холли в машину; а справа сидел мужчина в костюме, который так закутался в плед, прилагавшийся к «Самсунгу», что его лицо было почти невозможно разглядеть, но мы все равно его узнали. Ага, Драммонд Бржички, – тут же сказал Ошима.
Странный выбор. Бржички был новичком и самым слабым из Анахоретов.
Возможно, они не ожидают никаких неприятностей, – предположил Ошима.
А может, они его сунули в машину просто для отвода глаз?
Я, пожалуй, войду в тело женщины, – решил Ошима. – Вдруг мне удастся выяснить, что именно ей внушили. Он довольно легко проник в душу женщины-полицейского через чакру на лбу, и я, естественно, тоже получила доступ к ее сенсорике.
– Все, что нам было известно, моя дорогая, – говорила она Холли, – я вам уже сообщила. Если б я знала больше, то непременно бы вам рассказала. Я ведь тоже за вас переживаю, правда. Я тоже мать, у меня двое малышей.
– Но в порядке ли у Аоифе позвоночник? И насколько вообще… были серьезны эти травмы?
– Не надо так волноваться, мисс Сайкс, – сказал Драммонд Бржички, подтягивая повыше свой плед. Вид у Бржички был весьма живописный – этакий вратарь средиземноморской футбольной команды с пышными черными волосами; но голос был довольно противный, гнусавый, и жужжал, как оса, попавшая в стакан с вином. – У британского консула в десять важная встреча, а как только он освободится, мы ему сразу же позвоним, и вы все узнаете непосредственно от него, если, конечно, он располагает какими-то дополнительными фактами. Договорились?
Патрульный автомобиль остановился на красный свет, и пешеходы устремились через улицу.
– Может быть, я сама сумею найти телефон этой больницы, – сказала Холли, доставая из сумочки мобильник. – В конце концов, Афины – не такой уж большой…
– Если вы говорите по-гречески, то вперед, – прервал ее Бржички, – желаю удачи. Но я бы на вашем месте не занимал телефон, поскольку вам могут позвонить, сообщить некие новые сведения. Не стоит делать чересчур поспешных выводов. Мы воспользуемся экстренной связью, чтобы посадить вас на рейс в одиннадцать сорок пять, вылетающий в Афины, так что скоро вы будете рядом с Аоифе.
Холли послушно сунула телефон обратно в сумку и сказала:
– А у нас полицейские никогда не стали бы обременять себя такими хлопотами. – Мимо пронесся на мотоцикле какой-то курьер, и машины двинулись с места. – Но как, скажите на милость, вы сумели меня найти?
– Детектив Марр, – представился Бржички. – Все-таки порой и иглу в стоге сена найти удается. У нас на участке включили код-15, и хотя описание «женщина европейского типа, хрупкого телосложения, примерно пятидесяти лет, одетая в длинный черный плащ» вряд ли представляло собой нечто бросающееся в глаза в такой дождливый день в центре Манхэттена, но ваши ангелы-хранители, видимо, работали сверхурочно. На самом деле – хотя, может, и не годится говорить об этом в такой момент – сержант Льюис, который сейчас за рулем, всегда был очень большим вашим поклонником. Он как-то подвозил меня от 98-й улицы до Коламбус-сёркл и, случайно увидев вас, сразу сказал: «Боже мой, это она!» Я правду говорю, Тони?
– Точно. Я слышал ваше выступление в Симфоническом дворце, мисс Сайкс, по поводу выхода «Радиолюдей», – сказал водитель. – После смерти жены ваша книга стала для меня просто лучом света в кромешной тьме. Она меня, можно сказать, спасла.
– О, я так… – Холли была в таком состоянии, что даже эту сопливую брехню приняла за чистую монету, – …так рада, что моя книга вам помогла! – Мусоровоз ехал рядом с нами. – И мне очень жаль, что вы потеряли жену, я искренне вам сочувствую.
– Спасибо за ваши слова, мисс Сайкс. Ей-богу, спасибо.
Через несколько минут Холли снова вытащила мобильник.
– Я только позвоню Шэрон, моей сестре. Она сейчас в Англии, и ей, возможно, удастся оттуда связаться с Афинами и узнать, как там Аоифе.
Сигнал, поступавший мне от Ошимы, то и дело прерывался; я мысленно предупредила его об этом и спросила: Что ты выяснил насчет нашей «хозяйки»?
Ее зовут Нэнси; она ненавидит мышей; а людей уже восемь раз убивала, – с некоторым опозданием донесся до меня его ответ. – Совсем юной отправилась воевать на юг Судана. Это первое задание, порученное ей Бржички… Маринус, что такое «курарехинолин»?
Плохая новость. Яд. Один миллиграмм может вызвать полный паралич дыхательной системы в течение всего десяти секунд. И коронеры никогда не определят, был ли яд вообще применен. А что?
У этой Нэнси и Бржички имеются бесшумные пистолеты, заряженные шприцами с этим ядом. И вряд ли они запаслись подобным оружием для самозащиты.
– Хорошо, я еще раз позвоню в участок, – сказал Бржички, словно ему очень хотелось помочь Холли. – Может, они уже знают, в какой именно афинской больнице находится ваша дочь. Тогда, по крайней мере, вы сможете связаться с этой больницей напрямую.
– О, я буду так вам благодарна! – Холли очень побледнела, и вид у нее был совершенно больной.
Бржички немного размотал свой плед и вытащил телефон.
– Соедините со Вторым. Это Второй? Я Двадцать Восьмой, вы записываете, Второй?
И тут неожиданно ожил наушник за ухом у Нэнси, и я отчетливо услышала голос Иммакюле Константен:
– Слышу вас прекрасно. Учитывая сложившиеся обстоятельства, постарайтесь все же соблюдать правила безопасности. А вашу гостью устраните.
Я была потрясена до глубины души. С трудом сдерживая себя, я мысленно крикнула: Ошима, вытащи ее оттуда! Но в ответ я услышала лишь некий невнятный шум: Ошима либо меня не слышал, либо не мог ответить; а может, и то и другое.
Ко мне вернулась ясность мысли.
– Запишите, Второй, – говорил между тем Бржички. – Сейчас мы между Пятой авеню и 68-й Восточной; движение практически стоит намертво. Можно дать вам совет? По-моему, стоит отложить ваш последний приказ, поскольку…
– Сделайте этой Сайкс укол «успокоительного». В обе руки, – приказала Константен своим нежным голоском. – И никаких отлагательств. Выполняйте, Двадцать Восьмой.
Я изо всех сил мысленно возопила: Ошима, вытащи ее оттуда, вытащи ее оттуда немедленно!
Но ответа не было. Ни его душа, ни его безжизненное тело, находившееся рядом со мной на мокрой скамейке всего в квартале от той полицейской машины, на мои призывы не реагировали. Мне оставалось только бессильно смотреть, как убивают невинную женщину, которую я же и втянула в нашу Войну. Я не могла сейчас физически оказаться рядом с Холли, но даже если б я и смогла преодолеть это расстояние, то все равно прибыла бы туда слишком поздно.
– Понял, Второй. Буду действовать, как вы советуете.
Бржички кивнул Льюису, который смотрел на него в зеркальце заднего вида, потом Нэнси.
А Холли спросила:
– Ну что, удалось вам узнать телефон больницы, детектив Марр?
– Наш секретарь как раз этим сейчас занимается. – Бржички под пледом вынул из кобуры свой транк-пистолет и осторожно спустил предохранитель; я наблюдала за ним глазами Нэнси, оказавшейся левшой: она сделала то же самое, но левой рукой.
– В чем дело? – Теперь голос Холли звучал иначе. – Зачем вам пистолеты?
Совершенно рефлекторно я тщетно пыталась убедить Нэнси не стрелять, прекрасно понимая, что мои попытки бессмысленны и невозможны, поскольку я находилась всего лишь в состоянии мысленного контакта с активно действующей душой своего партнера. Так что я в ужасе смотрела, как Нэнси подняла руку и… шприц с ядом вонзился прямо в горло Бржички; на кадыке у него тут же выступило крошечное красное пятнышко. Он прикоснулся к пятнышку, с удивлением посмотрел на каплю крови у себя на пальце, потом – на Нэнси, пробормотал: «Какого черта…» и замертво сполз на пол.
