Павел Кучер - 1647 год. Королева Наташка.
Говорят, что полячки симпатичные… Говорят, что для эвакуации отбирали «самых-самых». Потому, что или одна «большая девочка», или два обычных ребенка. Говорят, что у них шарм… Может быть. Только когда я вышла в приемный покой, ничего такого уже вокруг не замечала. Видела — только радостный оскал десятков хищных челюстей, в обрамлении накрашенных губ, томные взоры и изощренно-соблазнительные позы… И Фрица. Совсем рядом. Идущего через зал… к ним. А граница — веревочка на стойках-подставках, отделяющая «общедоступную» зону от «карантинной». Разве это преграда? Там стальная решетка должна быть… из прутьев толщиной в палец… под высоким напряжением… Они ведь на меня никакого внимания не обратили! Интриганки. Суки драные…
Мельком успела насладиться легким замешательством. Приличная девушка XVII века, при виде венценосной особы, приседает в реверансе, придерживая руками платье. Рефлексы остались прежние, а прикид — другой. Но, они мигом сориентировались. Глубокий поклон (в мини юбке и алом топе без лифчика) — тоже смотрится. Нырнуть под веревочным ограждением, из склоненной позиции — легче легкого. Раз! И барьер позади… «Нельзя начинать беседу с королем, пока он сам не обратился к вам. Нельзя удаляться от короля без его на то разрешения…» А тягучим кошачьим изгибом первой выскользнуть из стайки замешкавшихся хищниц, ему навстречу — можно? Да с расчетливым умыслом, что бы слегка поскользнуться на каменных плитах и оказаться как можно ближе? Почти рухнуть в объятия? Акробатический трюк! Талантливая гимнастка… была… Обязательно навещу могилку…
В принципе, можно было бы обойтись без крайностей. Ну, там, ребром ладони… по сопатке. Чисто ради регулировки шустрости. Но, именно эта претендентка на звание фаворитки меня и заметила. Взглядами с нею пересеклись. Даже улыбочку успела подарить… Снисходительную… Типа — знай своё место, дурочка. До сих пор её лицо перед глазами маячит… Облако золотых волос, изящно выгнутые дугами соболиные брови, небесная синева между длинных ресниц… и тщательно замазанное белилами «ожерелье Венеры» на нежной коже выше ключиц. А Фриц, тем временем, ей навстречу шагнул… Руки протянул. Подхватить. А то на пол упадет. Простофиля…
Хотите верьте, хотите нет — в этот миг я думала не как человек, а словно бы Терминатор из кинофильма. Разве что строчки цифро-буквенных символов в поле зрения не мелькали. А так, в голове отчетливо лязгало — «Дистанция до цели. Сектор обстрела. Область поражения… Упреждение…» Если бы Конецпольский сумел довести меня до такого градуса ярости… Не, он честно с саблей кинулся. Пусть живет. Зато вот эта… Время потекло медленно-медленно.
— Stillstehen (замри)! Zuruk (назад)! — Фриц команду понял, а красотка нет. Он-то застыл, а её развернуло, в пируэте, серьгой в пупке — на меня. Вот и славно. Сзади никого? Одна штукатурка. Получи! — Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах!
Ага? Самое главное — не потерять сознания. Подойти, не спеша… Гордо, черт побери, приблизиться. Что бы расфуфыренные курицы прочувствовали — кто здесь они и кто я. Лежит? Хорошо лежит. Разметалась. Крови не видно. Красное на красном, да и рано ещё. Не нагибаясь, носком туфли, задрать повыше и без того короткую юбку. М-м-да… Трусов на покойнице нет… Здешние женщины вообще не носят нормального нижнего белья. При «месячных» всё свободно течет вниз, сразу под ноги… Тем лучше! Картинка, будто из медицинского справочника. Полюбуйтесь, ваше императорское величество. Да, вот здесь, в промежности… Классический твердый шанкр… Узнаете симптомы?
— Lues (лат. сифилис, буквальный перевод — зараза)? — какой начитанный молодой человек! Что бы ты без меня делал? Смутился… А вот теперь — самое время в обморок… С чувством выполненного семейного долга… Ибо не фиг!
P. S. (приписка от руки черными чернилами)
Две недели спустя. Просмотрела, когда ЧП улеглось в голове. Ну, что добавить? Граждане и гражданки, читайте товарища Олега Новоселова. Обидно ощущать себя иллюстрацией к учебнику, а ведь вышло-то, как по писанному. И никаких угрызений совести! Звери мы… Когда идет борьба самок за «элитного самца» и одна хочет «монополизировать владение», то другие этим всегда ужасно недовольны. В ход идут любые гадости… И симуляция, и манипуляция, и прямое насилие, и заглазная клевета, и яд в кофе, и кислота в лицо. Б-р-р-р! Тут некоторые (в рясах) давно намекают, что нам пора бы подумать о «достойном оформлении двора». Приемах, балах, мажордомах, слугах, пажах, фрейлинах… Они сдурели? Я этих «фрейлин», теперь, всех насквозь вижу. «Конкурентный контингент»… Моё! Кто полезет к Фрицу — убью! Даже не мечтайте… Сама ему кофе сварю.
P. P. S. (приписка от руки синими чернилами)
Три недели спустя. С трудом набралась храбрости и прокрутила ролик кинохроники «про себя». Жесть! Полячка сначала не в фокусе, а потом видна со спины. Зато сама — во всей «красе». Оживший ночной кошмар. Если мне такое приснится, не проснусь на фиг! Взъерошенная, располневшая, со злой опухшей физиономией, губы в нитку и глаза-щелки. То ли — недавно вернулась с шабаша, то ли всю ночь зелья варила… Оценила такт дяди Гриши. Трудно сочинить внятный комплимент этакой мегере. А он позвонил и похвалил, что «работала» грамотно. Мелочь, а приятно. Тем более, что это правда. У меня ведь огромная практика стрельбы из Нагана, просто никогда раньше не имелось мотивации. А как появился «мотив»… Ой-ой! Попала — точно куда хотела.
На занятиях нас, как собак, дрессировали палить в центр тяжести корпуса, примерно в район пупка. Но, предупреждали, что blinder Eifer schadet nur (слепое усердие только вредит). Из Нагана, как очень меткого и сравнительно малокалиберного пистолета, с довольно высокой пробивной способностью пули и относительно слабым останавливающим действием, предпочтительно попытаться нанести поражение нервной системе. Целиться — в верхнюю часть позвоночника (самое убойное место в силу малоподвижности туловища), шею (ненадежно) и голову (совсем ненадежно). Это гарантирует паралич и мгновенную смерть, без обильного кровотечения и долгой агонии. Принцип: «убей, но не мучай!» Выучили… В фильме хорошо видно, как вертикальная строчка из выходных отверстий возникает у панночки точно посередине между лопатками. М-м-да… А ведь могла и разрывными зарядить.
(обрывок ленты от радиотелетайпа)До сих пор не знаю (а Фриц теперь не скажет), до какой степени данный инцидент был распланирован заранее (кинокамера-то работала), а насколько получился экспромт. Учитывая, что буквально через мгновение в помещении возник Барон, причем в парадном облачении (насколько такое допустимо для смиренного професса Ордена Иисуса), я по собственной инициативе отработала чужой номер. Специально обученный персонаж «для пугания народа» был приготовлен заранее. Иезуитов в Польше уважают и побаиваются. Но, что получилось, то получилось. Не особенно жалею. Ясно, что приемчик «сначала довести электорат до крика, а потом вразумить» — требует подготовки. Ошиблась…
Мозги последнее время не варят совершенно. Забыла, что Фриц никогда и никого не ругает, он никогда никому не угрожает. Принципиально… Наверное, своим водевильным выступлением я сломала чужой план. Плевать… Нервы тоже не железные. Фриц с Бароном подхватили меня под ручки и усадили в дальнем углу, на банкетку для посетителей. Молча. И сами чинно уселись рядом. Барон предложил нюхательной соли… Не хочу! В зале — представление, ради которого стоило немного понервничать. «Укрощение строптивых…» Вариант «бис».
Побывавшие в застенках говорят, что сильнее всего обычно пугают не эмоции, а беспросветная рутина. Типа когда палач, зевая и сморкаясь в форменный балахон, безуспешно разводит огонь в жаровне, с видимым отвращением к профессии роется в инструментах, чешется, препирается с подручными и всем своим видом олицетворяет наплевательское отношение к службе… Согласна! Сама убедилась. Разом притихшие барышни боязливо сгрудились вдоль веревочного ограждения. Это специфическая местная манера, кстати… Трупов и казней здесь не слишком боятся. Наоборот, свежий покойник — всегда обытие, обильно привлекающее зевак. Трудно устоять от соблазна обсудить случившееся. Шагнуть за барьер — опасно, но пошептаться-то хочется… Не в мою же сторону смотреть? Наверное, проклассифицировали Фрица, как безнадежного «подкаблучника». Не буду их разубеждать. Наблюдать со стороны гораздо интереснее… Явление второе — «Те же и санитары».
С начала массового завоза в Кронах стирального порошка (прошлогодний хит сезона) профессия прачки здесь практически сошла на нет. Лично причастна к этому деянию и не жалею… Зверски вредное для здоровья ремесло. Старательных и совершенно небрезгливых теток, привычных разбираться в чужом грязном шмотье, постепенно переквалифицировали в санитарки, при разворачивающемся Госпитале… Совмещая им лечение с обучением. Как вспомню эти руки, покрытые омертвевшей от щелока и мыльной воды кожей… Ужас! Акция по трудоустройству лишившихся заработка сильно подняла мой авторитет среди женского населения города. Особенно, после осеннего аврала с консервацией остатков неудалой армии Максимилиана Баварского. Тогда многие местные дамы попутно хорошо подзаработали. Поэтому, появление двух почтенных пожилых Frau, в резиновых перчатках и таких же фартуках, с новеньким оцинкованным ведром, шлангом и швабрами меня не особо удивило. И напрасно! Похоже, их проинструктировали заранее. Пускай, не ожидая лишнего экстрима.
