Сергей воронин - детский сад
- Максим сплюнул. - Юродивый!… Сначала спрашивал все кто, да что, да как, потом забегал, ругаться начал. Идиот! - пожал плечами.
- А ты что говорил?
- Да пошел он в жопу, говорить с ним! Таких давить надо, из рогатки расстреливать, а не разговаривать с ними!…
Старый добрый Макс.
- Чего Света его отпустила? Он же маньяк! Сразу видно. Стас недоверчиво качал головой. Максим хохотнул.
- А еще Егорушку сразу позвали, прикинь? Он там с ума сойдет от таких говорунов!
Егор тоже засмеялся. Да уж! Смех был странный, всхлипывающий, трудноостанавливаемый.
Втолкнули тезку. С ним как-то быстрее управились.
- Ты! - на Стаса.
Тоже вроде невредим, и из башки замотанной уже не капало.
- Ну что там? Что?
- Ну… Спрашивал…
Переглянулись, давя смех.
- А ты? Ты что?
- Ну…
Тут не выдержали и прыснули. Тезка смотрел непонимающе.
- Ничего. - наконец выдавил Макс. - Сейчас Стасик за всех споет! Стаса не было долго. Когда его впихнули и Егор поднялся навстречу, заметил, что у него губа разбита.
- Ты! - сказал детина и ткнул в Егора.
Банда идиотов.
Ни идиотом, ни юродивым очкарик не выглядел. Он поблескивал стеклами из-за стола и мягко улыбался.
- Прошу! - показал на табурет. Детина встал за спиной. В избе было жарко натоплено и пахло капустой. Снял очки и совершенно киношным движением потер переносицу.
- Ну что? И как нас зовут?
По дороге Егор решил последовать примеру Максима и отмолчаться, но сейчас передумал. Надеялся,
что не из страха. Надеялся, что из любопытства.
- Вас? - переспросил он. Очкарик улыбнулся и погрозил пальцем.
- Тебя- я…
- Егор. - просто сказал он правду.
Тот кивнул.
- Откуда ты, такой, Егор?
- Из С.
- А откуда из С.
Неожиданно, но этот вопрос оказался болезненным. Не его дело!
- Не твое дело! - отчетливо сказал Егор.
На плечо легла тяжелая рука, но заморыш поморщился, и рука убралась. Надел очки и посмотрел внимательно.
- Да я, в принципе, уже все про вас знаю. Товарищ твой рассказал. Максим.
Егор недоверчиво и презрительно усмехнулся.
- Не веришь? А он что тебе сказал? Что молчал героически, небось? Соврал он тебе. Ты…
- Пошел в жопу.
Сзади за шею больно схатили, но очкарик нетерпеливо махнул лапкой.
Он вышел из-за стола и встал перед Егором, изучая. Смотрел, смотрел и вдруг наклонился прямо к лицу.
- Понравилась Света? - злобно прошипел.
А ведь Макс то был прав - что-то с головой у парня.
Посверкав своими близорукими буркалками, выпрямился и опять мягко улыбнулся.
- Понравилась. Вижу.
Отвернулся к окну, постоял. И опять неожиданно в лицо:
- Ну-ка встать!
Егор непроизвольно напрягся и это не осталось не замеченным.
Опять улыбочка, ласковое кивание. Где он этого нахватался? Наверно, кино любит. Такие гады-экспериментаторы самые опасные. А на вид заморыш заморышем. Волосы реденькие, губы синюшные, личико круглое, невыразительное.
Но черный прикид, жесткая складочка у рта и все эти рожи его слушают. Он непрост. Егор вспомнил, что недавно так же подумал о Стасе. И Стас непрост. Может даже и этот, за спиной, на самом деле тоже непрост.
Очкарик, наконец, закончил со своими раздумьями. Больше не обращая на Егора внимания, вяло махнул рукой и пошел к себе за стол. Детина схватил за волосы и дернул - обиделся, видать, за своего командира. Егор внимательно посмотрел в его одуловатое лицо.
Нет. Этот все-таки прост. Наверно.
Снаружи проехала машина.
Потом долетел обрывок разговора.
Очень хотелось на волю.
Побежать по снегу вперед, ни о чем не думая, поесть.
Желудок сразу отреагировал на последнюю мысль, согласно буркнув. Про поесть лучше было не думать. Надо про приятное. Вспомнилась Света.
Загремело железо.
- Все! На выход!
Подготовиться невозможно. В детстве, когда Егор ждал своей очереди к стоматологу, он пытался все представить, все ощущения, которые ждут. Казалось, что если все вспомнить правильно, почувствовать, то подготовишься, как бы переживешь уже сейчас предстоящее и когда нужно будет встать и пойти - будет не так страшно, а потом не так больно и неприятно. Но когда приходилось вставать и идти - было все так же страшно, а потом - все так же больно и неприятно. Поэтому он перестал готовиться, брал книгу поинтереснее и все. Зачем два раза переживать один и тот же страх?
Внутри все забилось, затравленно затрепетало.
Но опять оказались в знакомой комнате. И очкарик опять сидел за столом, но теперь по бокам его стояли рожи с автоматами, да и выглядел он как-то по-другому. Неспешно встал из-за стола и подошел вплотную. Маленькие глазки за круглыми стеклами смотрели зло и требовательно.
- Значит так. - быстро сказал он и сильно ткнул пальцем Стасу в грудь. - Ты старший. Говорю с тобой, но все меня внимательно слушают! Сейчас идете, садитесь в свою машину и едете назад откуда приехали. К Свете. Там рассказываете, как вы от нас геройски отбивались, что угодно говорите, но чтоб вам поверили! Ты слушаешь меня?! Внимательно слушаешь?! - на каждый вопрос Стас дергано кивал. - Значит завтра отдыхаете. Ночью идете вот сюда. - достал из кармана кусок бумаги с нарисованной от руки картой и, тыча в нее пальцем, стал объяснять. - Вот здесь вы живете, вот сюда смотри, сюда придете, вот самолет, вот так пройдете, здесь железная дорога, там переход, за переходом блок-пост. Так, сейчас особенно внимательно слушай, покажи часы, отстают, вот правильное время, по которому ты теперь живешь, подведи. - Стас суетливо стал копаться в часах. - Быстрее. Значит так - ровно в четыре я там буду. Твоя задача - чтобы у них рация не заработала. Ты все понял?! Мне по х…, что ты будешь делать! Хочешь убивай, хочешь нет - но рация чтоб молчала! Все, в четыре мигаешь мне, вот так мигаешь! - достал из кармана фонарик и помигал. - Запомнил?! Точно запомнил?! Еще раз показываю. И все, больше ничего не делаешь. Все понял?! Не слышу?!
- Да. - прохрипел Стас.
- Теперь я тебе объясняю, почему ты это делаешь. Потому что, сука, я знаю кто ты, я знаю откуда ты, я знаю где ты живешь и, если ты все это не сделаешь, я найду и уничтожу тебя и все, что вокруг тебя. А я тебя найду. Ты мне веришь?! Ты веришь мне?!
Стас затравленно кивал.
- Не слышу?!
- Да.
- Если все сделаешь - проедешь куда ты там собирался и назад вернешься. Я даю тебе слово. Слово Андреева. Все слышали?! - обернулся на своих. - И еще! Вот этот твой товарищ, - ткнул пальцем в сторону Максима. - Он погиб смертью храбрых. Так и расскажешь. И так б… и будет, если не сделаете как надо! Я не буду рассказывать, как он будет умирать, воображение хорошее? Ну так умножь все на два! Все поняли?! Все! Время пошло! - хлопнул в ладоши.
Автоматчики двинулись на них.
Егор непонимающе посмотрел на Максима.
Тот стоял в этом пальто своем.
Заправил за ухо эту свою вечно сползающую на лицо челку. Егор крепко в него вцепился.
- И Серая Шейка грустно опустила свой зад в ледяную воду. - услышал он шепот. - Пока, старик. Увидимся.
Его отрывали, пихали прикладами, тянули, а он все цеплялся. Не может быть. Не может.
-Удачи, мужики! - крикнул Макс выпроваживаемым Стасу и Тезке. - Я за вас болею!
Егор не понял как оказался на улице, потом в машине. Машина поехала. Вдруг обнаружил на коленях автомат и, всхлипнув, рванулся открывать дверцу, но Стас ухватил за куртку.
- Стой! Стой, дурак! Патронов нету! Стой! Придумаем! Придумаем что-нибудь! Всегда есть выход! Я говорил! Всегда!
Не было выхода.
Егор тупо сидел, а в голове позвякивало, будто колокольчик серебряный: «По-ка, по-ка, по-ка, по-ка». Машину раскачивало, он стукался головой о сиденье, и это было приятно. Хотелось стукаться сильнее.
Стас оборачивался, смотрел. Смешной такой.
И снова бах о спинку.
Потом забился в угол, прижался к стеклу.
Как куклу… Как куклу увозят… Зачем это?… Чтото делать… Что-то нужно будет сделать… На шлагбауме остановили, спрашивали, в лицо заглядывали. Егор смотрел. Молодые такие.
Вот и «Сказка» наша. Такая сказка. Тезка тянул за рукав. Ну пойдем. Усадил на койку. Что-то надо делать. Что?
Егор лег на постель. Подтянул ноги.
Потом дверь открылась. На пороге стояла Света. За ней вошли Стас, Тезка, протиснулся Денис.
- Что? Что случилось? - взволнованно спросила. Села рядом, вглядываясь. Стас прокашлялся.
- Максима убили. Егор вскинулся, наткнулся на его взгляд, повернулся к Свете, вдохнул судорожно. А она положила руку на голову и погладила, и еще. Тут слезы сами и брызнули. И стало как-то легче. И все текли, текли, он уткнулся в подушку, а она все гладила. Потом затопали, и дверь закрылась.
Что делать?
Убьют Макса. Рассказать и убьют. Самому убить. В голове опять послушно зазвенел колокольчик, прощаясь. В комнате быстро темнело.
