Александр Лукьянов - Трейлер Старика
— Исполняю, товарищ майор. — Мирон вышел.
— Правда, с продовольствием у нас проблемы. — хмуро сказал майор Гром. — На пределе.
— На сутки хватит?
— Не больше.
— Отправь нескольких рядовых караваном в Гремячье. — посоветовал я. — Там мой друг Ташкент вас под завязку обеспечит консервами и всякой там мукой-крупой. Притом, совершенно бесплатно, не то, что покойный Кузнец.
Гром изумлённо воззрился на меня. Было ясно, что у него множество вопросов, но он удержался.
— Ладно. — сказал он. — Только вот больше пяти человек послать не смогу. Даже если каждый принесёт на себе тридцать килограммов, проблемы это не решит.
Тут я непроизвольно завывающе зевнул, спохватился, извинился и, превозмогая желание рухнуть и уснуть прямо на полу, рассказал ему о нашем возвращении с тележками из Гремячьего.
— Вот это да! Довезли до «курорта»? — у майора загорелись глаза. — Так сколько ж такая колымага подымет?
— Думаю, до центнера.
— Ну, это уже что-то! А ежели два рейса да с тремя тачками удастся провернуть? Полтонны… гм… Добро, боец, ложись отдыхать до шести ноль-ноль, а там, извини, разбужу, звони своему Ташкенту.
20 августа 2007 г., 7.30.
Чёрт! Гром держал слово, как и подобает военному. Растолкал секунда в секунду ровно в шесть. Пока я одевался и умывался, пока звонил Ташкенту, пока втолковывал ему, тоже ничего не соображающему спросонок, чтобы к прибытию каравана «звёздных» было наделано побольше тушёнки-сгущёнки… В общем, за это время майор построил во дворе крепости позавтракавших и полностью экипированных подчиненных, объяснил боевую задачу и отправил на её выполнение. Я в армии не служил, к воякам, честно говоря, относился с предубеждением, но тут серьёзно переменил мнение о них. Зауважал. Дисциплина и чувство долга — великая вещь.
— Мирон пошёл в Красное. — сказал майор. — Так что дам вам другого проводника, толкового и осторожного. Старшина Хасан!
— Я!
— Проводите эту группу до Черновского «курорта» и вернётесь. Задание ясно?
— Так точно!
20 августа 2007 г., 8.00
На меня бросились сзади и едва не сшибли с ног. Сдавленный двумя парами рук я не сразу сообразил, что попал в объятия Креста и Мохнатого. Они красовались в форме «звёздных» с петлицами рядовых.
— Тихоня! — радостно орали они. — Дорогой ты наш! А как остальные? А где Старик? Давай, рассказывай!
Чего уж там скрывать, даже слеза пробрала, когда увидел мужиков. Присели за углом казармы, я коротко поведал им о наших приключениях у Антенны и возвращении в Околицу.
— Эк, оно всё сложилось! — Мохнатый задумчиво поскрёб стриженую наголо макушку. — Так что же теперь?
— Значит, Старик сейчас там, внутри? — Крест неопределенно перебрал пальцами. — Ну-ну… Думаю, Мохнатый, что жизнь станет лучше. Но спокойнее — вряд ли.
Впрочем, долго беседовать не пришлось. Вынесся запыхавшийся посыльный Грома и поволок Креста с Мохнатым на очередное построение. На этот раз формировали караван, который должен был отправиться за продовольствием в Гремячье. Второпях простились, а буквально через десять минут старшина Хасан уже выводил нас через крепостные ворота.
20 августа 2007 г., около полудня.
Только что на привале пообщались со Стариком. Впрочем, кроме меня он одновременно свободно беседовал ещё с парой дюжин человек. Старик говорит, что это пустяки, диалог для него теперь возможен сразу с десятью тысячами партнёров и это еще не предел! Он, правда, иногда вызывает невпопад… редко, но вызывает, ночью вот позвонил… извиняется, что пока не приспособился ощущать время суток. В общем, переговоров хватает, случается, даже ухо начинает болеть от постоянно торчащего в нём китайского наушника. (К слову, Бобёр выменял у кого-то из «звёздных» отличные германские стереотелефоны с пружинной дужкой и вставил в капюшон. Очень удобно, надо одолжить и скопировать на репликаторе).
Никак не могу привыкнуть к новой манере общения со Стариком. Обычно в наушнике слышится безжизненный, ненатуральный, скрипучий голос робота, без какого-либо выражения, зато с секундными паузами в самых неподходящих местах. Но когда Старику требуется придать речи выражение, он неотличимо точно копирует голос собеседника. Я попросил его не заливаться моим смехом (тьфу, даже не подозревал, насколько тупо гогочу) и не разговаривать моим голосом, но он не обращает внимания на мои (и всех остальных) настоятельные просьбы о том же.
Постараюсь в дальнейшем по мере сил перенести на бумагу содержание диалогов Старика со мной и другими «курортниками». Я для этого спросил у него разрешения записывать наши разговоры в память КПК.
— Для истории. — пояснил я.
— Да пожалуйста, если нужно. — хмыкнул Старик. — Для неё.
Сегодня — жарко, даже душно. Бобёр попробовал было расстегнуть комбинезон, но старшина Хасан так выразительно посмотрел, что тот со вздохом подтянул «молнию» под самый подбородок. И правильно — вон летит клочок жгучего пуха. Уж лучше попотеть, чем заработать водяные волдыри и чесотку на неделю.
— Идём. — распорядился Хасан. Многословие никак не входило в число его недостатков. Я, Выхухоль, Бобёр, Ушастый и Редька после хорового вздоха поднялись и выстроились цепочкой. Впереди маячило Блохино. В кустах блестела и шевелилась слойка. Небольшая и самая обычная — толстая и широкая трёхслойная лента шириной с полметра и толщиной сантиметров в тридцать. Этот экземпляр казался сделанным из какого-то латунного сплава. Слоёная полоса с едва слышным шорохом медленно выползала из травы, выгибалась неровной дугой, в метре от места выхода вновь уходила в почву. Одна из немногих совершенно безобидных аномалий Зоны. Кто-то, кажется Хохарь, даже уверял, будто присаживался отдохнуть на слойку, словно на скамейку. Оказалось неудобно: жёстко и щекотно. Слойка казалась то ли частью тела бесконечного плоского бронзового червя, переползающего из одной норы в другую, то ли огромной вращающейся сплюснутой баранкой, наполовину врытой в землю.
По левую руку показалось дерево-великан. Встречаются такие в Зоне. Что не удивительно: у нас тут не только фауна мутирует, но и флора. Правда, последняя делает это крайне странно. Трава, кусты и деревья в подавляющей массе своей смотрятся вполне заурядной зеленью, такой же, как вне пределов Зоны. В подавляющей, повторяю, массе, среди которой встречаются просто безумные исключения. Вот, например, мутировавший клён, мимо которого мы идём. Такому стволу узавидовались бы какие-нибудь африканские баобабы или там американские секвойи. Диаметр серого морщинистого ствола — метра три. Такой вот дендро-толстячок. Беспросветная сочно-зелёная крона — метров десять, в которой шумно выясняли отношения сороки и многочисленные разновидности ворон. Наши сороки почти не поддались мутациям, но почти перестали летать и перешли к перепархиванию с ветки на ветку. Живут они дружными колониями, строят гнёзда на самых высоких ветвях таких вот деревьев-гигантов. А вот вороны не только выжили и мутировали, да ещё и преуспевают. В Зоне великое множество этих птиц различнейших габаритов и оттенков: от угольно-черных басящих чудищ длиной с локоть до синеватых и желтоватых писклявых птах размером с палец. Правда, несмотря на тембр, их «пение» осталось тем же карканьем. Вот что еще интересно: по Зоне ходишь с черепашьей скоростью и всё равно рискуешь жизнью. А вороны Зоны летают! Конечно, бывает, что и они вляпываются в губительные аномалии, но крайне редко.
Гигантские деревья превращаются в самодостаточные… как это называется, забыл… в биоценозы, кажется? Напрягу память: «…совокупность растений, животных, микроорганизмов, населяющих участок суши или водоёма (биотоп) и характеризующихся определёнными отношениями как между собой, так и с абиотическими факторами окружающей среды». Надо же, пёс знает, как, но ведь вспомнилось, а! Под клёном росла густая трава с желтеющей грибной полянкой. Кажется, там шныряли норные крысы. Между узловатых корней расположили свои многокомнатные норы знаменитые тушканцы Зоны. Я слышал, что эти стайные звери произошли скорее всего от мелких грызунов: хомяков, сусликов или сурков. Здоровые и жирные зверюги достигают до 40 сантиметров в холке. Шустрые, задиристые и прожорливые. Абсолютные вегетарианцы и любимый объект охоты суперкотов. Но иногда жертвой тушканцев, охваченных приступом необъяснимой ярости, становятся даже крупные животные и люди. Знаю по себе, однажды получил от рассерженного вожака хороший пинок по… ну, пониже спины…Хасан поднял руку и мы тут же остановились. Заметил опасность? Нет, оказалось, у рябинового куста обосновалась небольшая блинница. Очевидно, кто-то забросил туда шмат алюминиевого кабеля, но по каким-то причинам не смог вернуться и забрать браслеты[11], в которые аномалия превратила металл. Что ж, по законам Зоны теперь — это наша добыча. Старшина Хасан срезал длинную ветку рябины, проворно вытащил из блинницы три серебристых обруча. Покрывшуюся маслянистым налетом ветку вбросил внутрь аномалии. Один браслет проводник надел на своё запястье, два, не оборачиваясь, передал нам. Что ж, спасибо, оздоровимся. Мы, тут же, на ходу устроили розыгрыш. Браслеты достались Выхухолю и Редьке.
