Ирина Крупеникова - Застава
— Реланиум? Всеволод Васильевич, а это зачем?
— На всякий случай. Освобождённые заложники, бывает, неадекватно оценивают обстановку.
— Но реланиум — сильное успокоительное.
— Именно, коллега. Мне не понравилось состояние Марины Николаевны, когда я… видел её утром. Трудно объяснить столь глубокий шок.
Оля опустила глаза.
— Когда я была девчонкой, со мной такой случай произошёл, — начала она. — Мы с папой в лесу играли в прятки. И я забралась на старое дерево. Он меня нашёл, конечно, а я разыгралась и полезла выше. Он мне снизу кричал, а я даже не поняла, что он перепугался. А потом он сказал в сердцах: ты как кавалерийская лошадь — знать не знаешь, куда несёшься. В его представлении я двадцать раз грохнуться могла, хотя сама этого не заметила. А взрослый лучше чувствует опасность, иногда даже преувеличивает её. Мне кажется, с Мариной Николаевной так и получилось. Она ведь не только за себя боится, но и за вас и за Владимира Васильевича.
Тур не мог не улыбнуться, окружённый столь заботливой рассудительностью.
— Надеюсь, ты права, Оля, — он посмотрел в пустоту, будто хотел разглядеть что-то сквозь реальное и информационное пространство, и добавил еле слышно. — Надеюсь.
* * *
За глухой завесой дождевых туч едва-едва проглядывал тонкий отблеск убывающей луны. Мгла перемешала тени кустарника, высокой травы, кривых одиночек-сосен и людей, бесшумно взбиравшихся на береговой склон.
Бери правее, — движением тела предупредил Ворон.
Влажная взвесь, окружавшая притаившихся лазутчиков, превратилась в мелкий сыпучий дождь. Тур посмотрел на небо с благодарностью: очень кстати.
К забору подобрались ползком. Ворон достал из-за ремня монтажку и быстро оторвал от каркаса две кривые доски. Брат выпрямил четыре пальца. Ворон повёл бровью: зачем? Губы Тура шевельнулись: «Марина». Ворон кивнул и возобновил операцию.
За оградой начиналась настоящая строительная площадка. Битый кирпич, свалка горбыля, месиво из глины и песка, кучи мусора — всё норовило так или иначе подвернуться под ноги, заскрипеть, шаркнуть и завизжать. Ворон с силой зажмурился, однако видеть в темноте лучше не стал. Более того, едва не налетел на грабли, забытые возле глухой кирпичной стены. Придержав рукой прыткий инструмент, он попробовал на прочность кирпичи и отрицательно поморщился. Гараж построили капитально.
Тур прислушался. В недрах строения присутствовал некий звуковой фон, но выделить отдельные звуки ему не удалось.
Телевизор? — беззвучно предположил он.
Лиса бы сюда! — горькая усмешка скользнула по губам Ворона.
Со всеми предосторожностями братья приблизились к фасаду. Тур выглянул за угол. Площадка перед домом казалась значительно чище, чем строительные задворки. В темноте просматривались основные ворота, судя по всему запертые, к гаражу тянулась утрамбованная насыпь из гравия, а в большой луже перед недостроенным крыльцом отражался голубоватый свет, мерцавший в окне.
Ворон осторожно подсветил циферблат электронных часов. Час сорок. Но кто-то из сторожей не спал.
Один? Двое? — Ворон вопросительно загнул пальцы.
Тур пожал плечом, показал на фасад, мол, прикрывай, а сам, прижимаясь к стене, двинулся к воротам гаража. Ладонь, скользившая по мокрому некрашеному металлу, наткнулась на грубый рубец. Тур нащупал приваренную скобу и обрывок проволоки. Замка не было. Он радостно вздохнул.
Ворон сжал кулак, это означало: подожди. Через несколько секунд он приблизился к брату с граблями в руке и хитрой усмешкой под густыми усами: на что-то да сгодятся. Тур быстро размотал проволоку. Створа предупреждающе скрипнула. Ворон отворил её ровно настолько, чтобы в щель мог протиснуться человек, и припёр трофейным инструментом. Подготовив таким образом ещё одну лазейку для бесшумного отступления, братья проникли вовнутрь.
В просторном гараже оказались две автомашины: «Фольксваген», о котором говорил Славик, и прямо перед воротами нечто помятое, отдалённо напоминающее старую модель «Фиата». Пока Ворон ощупью исследовал деревянную коморку, где утром они с братом видели Марину, Тур внимательно осмотрел побитый «Фиат». Луч карманного фонарика нырнул в пустой салон, прошёлся по разномастным бортам и скатился вниз.
«Внимание. Сюда», — Тур поднял левую руку, призывая брата оглянуться.
Лучик демонстративно остановился на колёсах и дугой обозначил подкрылки: свежая грязь.
«Трое. Или больше», — три пальца и открытая ладонь проиллюстрировали его мысль.
Ворон согласно сдвинул брови и тронул брата за плечо, мол, займёмся актуальным делом.
При внешнем изучении каптёрки стало ясно, куда перекочевал замок с гаражных ворот.
«Она там», — Ворон показал на дверь, сколоченную из горбыля внахлёст и практически не отличающуюся от стен.
Тур взял у брата монтажку.
«Стоп», — Ворон удержал его руку.
Фонарик принялся чертить по помещению замысловатые кренделя в поисках идеи для своего владельца.
Тур вопросительно повёл головой.
«Страховка», — губами пояснил Ворон.
Электрическое пятно остановилось в дальнем углу, где в основании штабеля из старых покрышек притулилась металлическая канистра.
«Сарай», — Тур неодобрительно прищурился.
В его представлении гараж призван был служить местом хранения автомашин, а не гигантским гибридом оного с мастерской, подсобкой, кладовкой и свалкой.
Ворон уверенно направился к покрышкам. Тихо щёлкнула крышка открытой канистры.
«Что ты делаешь?» — тело Тура подалось в сторону брата.
В ответ сжался и тут же раскрылся левый кулак: подожди, скоро объясню.
Из темноты донёсся отчётливый «бульк». Запахло бензином.
«Фейерверк» в случае непредвиденных проблем, — Ворон потёр руки.
Накладная петля, державшая непомерно большой для неё замок, сдалась без сопротивления. Тур аккуратно отложил поверженных вместе с монтажкой на земляной пол. Ворон приоткрыл дверь.
— Марина? — еле слышно позвал он в темноту.
Ни шороха в ответ.
Тур поспешно включил фонарик. Тонкий луч ворвался в помещение и замер, выдернув из темноты белое неподвижное лицо, обрамлённое тьмой, как чёрным платком.
Забыв об осторожности, близнецы вскрикнули в один голос:
— Марина!
Она не двинулась, не подняла опущенные глаза.
— Марина, что с тобой? — Всеволод Полозов оказался возле неё первым и бережно провёл ладонью по впалой щеке.
Владимир Полозов метнулся из-за спины брата, упал на колени и подхватил руки женщины в свои.
Её скулы шевельнулись.
— Меня зовут Людмила, — прозвучал в тишине бесцветный ровный голос.
Секунда, похожая на вечность, повергла мысли и чувства в хаос.
— Марина, — прошептал Ворон. — Очнись, Марина!
— Её больше нет. Я — Людмила, — бесстрастно изрекли тонкие знакомые губы.
— Марина, посмотри на меня, — тихо заговорил Тур и аккуратно сжал ладонями виски и щёки женщины. — Маринушка, пожалуйста.
Пальцы налились холодом, но ладони остались живительно тёплыми.
— Уходите, — качнулась тишина.
Ворон отпрянул. Тур выпрямился. Руки его рефлекторно сжались.
— Марина, нет. Так не может быть, — пробормотал Ворон, отчаянно взглянул на брата и натолкнулся на точно такой же взгляд из темноты.
Женщина не ответила. Лишь бескровная полоска губ дрогнула пустой улыбкой. Дрогнул и фонарик в руке Ворона.
За стеной послышался звук шагов. Визгнули дверные петли. Кто-то вошёл в гараж через внутреннюю дверь, громко рыгнул и гаркнул.
— Эй, тормозная! Жрать будешь или нет?
Шаркающие шаги повернули к каптёрке.
Тур и Ворон отскочили в разные стороны от дверного проёма.
Вдруг раздался тупой удар, лязгнули оставленные на полу замок и монтажка, что-то шлепком упало на землю, звякнуло треснувшее стекло и разразилась длинная заплетающаяся брань.
Долговязый сторож согнулся, едва не потерял равновесие, упёрся коленом в пол, но до ушибленной ступни всё-таки дотянулся. Алкогольный «факел» при этом распространился по всему гаражу. Когда же пьяный надсмотрщик наконец обратил внимание на распахнутую дверь, Тур уже находился позади него. Выругаться по новой парень не успел. Из темноты сверкнули два разгоравшихся уголька.
— Спать тебе пора.
Ледяные пальцы сжали жилистую шею и профессионально придавили артерию.
Уверенный, что самое время подремать после трудного дня, долговязый покорно растянулся прямо на полу, подложил локоть под голову и захрапел.
— Марина, ты пойдёшь с нами, — Ворон развернулся к женщине.
Лицо её перекосилось. Живая искорка, появившаяся в глазах, исчезла под вуалью ужаса, а непокорное тело выгнулось, будто потеряло управление.
— Марина!
Владимир Полозов во мгновение ока подхватил её на руки.
— Нет! Пустите! Нет!
От надрывного женского крика вздрогнула сама тишина.
— Марина, успокойся. Это мы! — Всеволод Полозов моментально оказался рядом.
